– Да, конечно, – улыбнулась Сюсанне, подавив разочарование. – Здесь у нас все все умеют.

Она проводила подругу вверх по лестнице.

– Ты дала понять, что это полицейская работа, – сказала Миа, когда они приблизились к костюмерному цеху.

– Я едва успела поговорить с ним, – сказала Сюсанне, берясь за ручку двери. – Если бы ты дала мне чуть больше времени, я бы…

– Он не должен никому рассказывать о том, что я ему покажу, – перебила ее Миа. – Ладно? И ты тоже не должна.

– Конечно, – кивнула Сюсанне и открыла дверь.

Исмаэль сидел за своим столом и встал, когда они вошли.

– Миа Крюгер, – сказала Сюсанне. – Это…

– Исмаэль Малик, – представился молодой сотрудник театра, не вполне сумев скрыть, что отлично знает, кто перед ним.

Так было всегда, не правда ли? Миа Крюгер. Следователь по делам об убийствах. Известная личность. Сюсанне всегда немножко ей завидовала, нет, не завидовала, скорее гордилась, но да, немного завидовала тоже, наверное, стоит это признать.

– Привет, Исмаэль, – кивнула Миа, доставая что-то из своей сумки. – Извините, что свалилась на вас внезапно, но мне нужно, чтобы вы кое-что посмотрели для меня, сможете?

– Само собой, – улыбнулся молодой афганец, освободив место у себя на столе. – Рад помочь, с чем именно?

– Вот с этим, – сказала Миа и положила на стол три листа.

Два рисунка и фотография.

Сюсанне не была дурочкой. Она, безусловно, поняла, что это как-то связано с тем, о чем говорила вся страна. Повсюду и постоянно, какой бы телеканал она ни включила. Она видела пресс-конференцию. Светловолосая полицейский адвокат все время пыталась отмахнуться от вопросов, казаться спокойной. «Нет поводов для беспокойства». Несмотря на то, что все в театре и вообще все ее знакомые нервно оглядывались по сторонам. Серийный убийца свободно разгуливает по Осло? Даже ее мать звонила сегодня. «Уверена, что не хочешь приехать домой в Осгордстранд, Сюсанне?»

– Что это?

– Это должно остаться между нами, ладно? – сказала Миа, положив руку ему на плечо.

Исмаэль кивнул, с таким взглядом, словно он все еще не верит, что Миа действительно здесь.

– Это один человек? – коротко спросила Миа.

– Нелегко сказать точно, – сказал Исмаэль, изучая листочки. – Это же рисунки, поэтому да, но…

Он поднес фотографию ближе к свету.

– Эта челка, – показала Миа, – и, как видите, тут есть усы, а здесь очки. Это же просто, или нет? Вот так изменить свою внешность?

– Как я уже сказал, – Исмаэль отложил фотографию, – эти два – всего лишь рисунки, но нет, я не думаю, что это было бы проблемой.

– Не было бы?

– Так изменить внешность? Нет, совершенно нет. Это вполне может быть один и тот же человек, если вы это хотите знать.

– Мы думали, что, может быть, это разные люди.

– Да? – сказал Исмаэль, все еще с румянцем на щеках. – Конечно, и это возможно, но я бы сказал, что нет.

– Уверены?

– Естественно, это возможно. И, опять же, эти два портрета – всего лишь рисунки, но здесь есть сходство структур.

– Да? Имеете в виду нос?

– Нет-нет, – живее заговорил молодой человек. – Все это можно изменить. Нос, лоб, подбородок, я смогу превратить вас в толстого старика за пару часов, это нетрудно. На что нужно смотреть – так это на глаза.

– Вот как?

– Да, посмотрите. Глаза изменить невозможно.

– Значит, вы считаете, что это все же один человек?

– И опять же…

– Если делать поправку, что это не фотографии, я знаю.

Сюсанне снова ощутила, как на нее накатывает небольшая волна разочарования. Она так долго пыталась связаться с Мией. Без явного повода, просто потусоваться. Сюсанне отбросила эти мысли и вновь надела улыбку. В этом, конечно, не было необходимости, никто из них все равно не обращал на нее внимания.

– Значит, для вас это один человек?

Исмаэль еще раз изучил снимки.

– Я бы сказал, да. Смотрите сюда. Вот на эти линии. Вот здесь. Если художник или те, кто описывал человека, указали это верно, вот эту черту скрыть сложно.

Сюсанне нащупала телефон в кармане, просто чтобы было за что ухватиться.

– Большое спасибо. Исмаэль, это все?

– Да, рад помочь, – кивнул молодой человек, глуповато улыбаясь.

– Сюсанне, ты золото.

Миа и Сюсанне вышли на улицу. Миа быстро обняла подругу и застегнула молнию на куртке.

– Ну, давай уже наконец встретимся. Я всегда могу. Ланч или выпьем как-нибудь вечером?

– Обязательно. Я тебе позвоню, – сказала Миа и быстро поцеловала Сюсанне в щеку, сбежала вниз по лестнице и исчезла в толпе у катка «Спикерсуппа».

Эрику Рённингу только что закончили делать макияж. Ему показалось, что он выглядит странно, но он бывал на телевидении и знал, что так и должно быть. Под светом в студии будет лучше. Он прибыл в офис канала TV2 на улице Карла Юхана чуть более получаса назад. Приняли его как какого-то героя, если можно так выразиться. С тех пор как бомбанула новость из лагеря Скар, его телефон не умолкал. Рённинг обсудил это с Грунгом – не стоит ли ему придерживаться исключительно «Афтенпостен», – но они решили, что газета привлечет к себе только больше внимания, если Эрик будет давать интервью другим СМИ, а уж Эрик Рённинг, конечно, не имел ничего против. Кроме большинства газет, он дал интервью NRK TV, NRK Dagsnytt 18, а теперь согласился побыть экспертным комментатором на новостном канале TV2. Открытые двери. Улыбки в коридорах. Все тянулись пожать ему руку.

«Добро пожаловать, Эрик».

«Черт, какая сенсация!»

«Как вам это удалось?»

«Хорошо, что вы смогли прийти!»

«Выпьем по стаканчику вечером?»

– Ну что, мы готовы?

Элегантно одетая молодая женщина с наушниками на шее просунула голову и посмотрела на него любопытным, теплым взглядом.

– Я готов, – кивнул Эрик.

– Хорошо, – сказала продюсер. – Мы скоро уходим на рекламу, после нее – вы.

– Иду, только зайду в комнату для мальчиков, – подмигнул Рённинг и встал с гримерного стула.

Женщина с наушниками издала смешок.

– Только не убегайте.

– Постараюсь, – улыбнулся Эрик и вышел в туалет.

* * *

– Ми-ми-ми-ми. Му-му-му-му. Ки-ка-ку-ка-ки-ко. Врр-брр-врр-брр-врр.

Он разогрел голос так, как его учили в Народной школе Румерике – тогда он думал, что станет актером, – и снова посмотрел на себя в зеркало. Какую же он поднял шумиху. Рённинг выбрал темно-синий костюм, сшитый на заказ у «Брукс Бразерс» на Манхэттене. Теперь он был немного маловат: в последнее время Эрик тренировался не так часто, как следовало бы, но он все равно хорошо смотрелся. Простой красный галстук от «Армани» и ботинки от «Сальваторе Феррагамо». Он проверил, не застряло ли что-нибудь между зубов, помыл руки и вернулся в гримерную. Снова посмотрелся в большое зеркало. Важный политик – вот как он выглядел. Может, в этом что-то есть? Представитель Стортинга Эрик Рённинг? Министр иностранных дел Эрик Рённинг? Он посмеялся про себя и провел рукой по волосам, чтобы пробор оказался слева. Ему нравилось, когда прическа уложена волосок к волоску. Все его чертовы коллеги думали, что они художники, ходили с торчащими во все стороны волосами и являлись на работу в кроксах, ну и пожалуйста. Премьер-министр Эрик Рённинг? Он огладил красный галстук и чуть затянул узел. Красный галстук. Именно его носили консервативные политики, когда хотели, чтобы их воспринимали как теплых и надежных, с сердцем. Рённинг недолгое время встречался со стилисткой, работавшей в PR-фирме, это и была ее работа – делать так, чтобы идиоты выглядели человечными. Чтобы их образ на телеэкране вызывал любовь. Ведь все дело в этом, не так ли?