class="p1">Позвали отец с матерью Ивана и говорят ему:

– Слышал ты, что царь повещает? Ты сказывал, что у тебя корешок есть, поезжай, вылечи царскую дочь. Ты навек счастье получишь.

– Ну что ж, – говорит.

И собрался Иван ехать. Одели его, выходит Иван на крыльцо, видит – стоит побирушка косорукая.

– Слышала я, – говорит, – что ты лечишь? Вылечи мне руку, а то и обуться сама не могу.

Иван и говорит.

– Ну что ж!

Достал корешок, дал побирушке, велел проглотить. Проглотила побирушка и выздоровела, сейчас стала рукой махать. Вышли отец с матерью Ивана к царю провожать, услыхали, что Иван последний корешок отдал и нечем царскую дочь лечить, стали его отец с матерью ругать.

– Побирушку, – говорят, – пожалел, а царскую дочь не жалеешь!

Жалко стало Ивану и царскую дочь. Запряг он лошадь, кинул соломы в ящик и сел ехать.

– Да куда же ты, дурак?

– Царскую дочь лечить.

– Да ведь тебе лечить нечем?

– Ну что ж, – говорит и погнал лошадь. Приехал на царский двор и только ступил на крыльцо – выздоровела царская дочь.

Обрадовался царь, велел звать к себе Ивана, одел его, нарядил.

– Будь, – говорит, – ты мне зятем.

– Ну что ж, – говорит.

И женился Иван на царевне. А царь вскоре помер. И стал Иван царём. Так стали царями все три брата.

IX

Жили три брата – царствовали.

Хорошо жил старший брат Семён-воин. Набрал он со своими соломенными солдатами настоящих солдат. Велел он по всему своему царству с десяти дворов по солдату поставлять, и чтобы был солдат тот и ростом велик, и телом бел, и лицом чист. И набрал он таких солдат много и всех обучил. И как кто ему в чём поперечит, сейчас посылает этих солдат и делает всё, как ему вздумается. И стали его все бояться.

И житьё ему было хорошее. Что только задумает и на что только глазами вскинет, то и его. Пошлёт солдат, а те отберут и принесут и приведут всё, что ему нужно.

Хорошо жил и Тарас-брюхан. Он свои деньги, что забрал от Ивана, не растерял, а большой прирост им сделал. Завёл он у себя в царстве порядки хорошие. Деньги держал он у себя в сундуках, а с народу взыскивал деньги. Взыскивал он деньги и с души, и с водки, и с пива, и со свадьбы, и с похорон, и с проходу, и с проезду, и с лаптей, и с онуч, и с оборок. И что ни вздумает, всё у него есть. За денежки к нему всего несут и работать идут, потому что всякому деньги нужны.

Не плохо жил и Иван-дурак. Как только похоронил тестя, снял он всё царское платье – жене отдал в сундук спрятать, – опять надел посконную рубаху, портки и лапти обул и взялся за работу.

– Скучно, – говорит, – мне: брюхо расти стало, и еды и сна нет.

Привёз отца с матерью и девку немую и стал опять работать.

Ему и говорят:

– Да ведь ты царь!

– Ну что ж, – говорит, – и царю жрать надо.

Пришёл к нему министр, говорит:

– У нас, – говорит, – денег нет жалованье платить.

– Ну что ж, – говорит, – нет, так и не плати.

– Да они, – говорит, – служить не станут.

– Ну что ж, – говорит, – пускай, – говорит, – не служат, им свободнее работать будет; пускай навоз вывозят, они много его нанавозили.

Пришли к Ивану судиться. Один говорит:

– Он у меня деньги украл.

А Иван говорит:

– Ну что ж! значит, ему нужно.

Узнали все, что Иван – дурак. Жена ему и говорит:

– Про тебя говорят, что ты дурак.

– Ну что ж, – говорит.

Подумала, подумала жена Иванова, а она тоже дура была.

– Что же мне, – говорит, – против мужа идти? Куда иголка, туда и нитка.

Посняла царское платье, положила в сундук, пошла к девке немой работе учиться. Научилась работать, стала мужу подсоблять.

И ушли из Иванова царства все умные, остались одни дураки. Денег ни у кого не было. Жили – работали, сами кормились и людей добрых кормили.

X

Ждал, ждал старый дьявол вестей от чертенят о том, как они трёх братьев разорили, – нет вестей никаких. Пошёл сам проведать; искал, искал, нигде не нашёл, только три дыры отыскал. «Ну, думает, видно, не осилили – надо самому приниматься».

Пошёл разыскивать, а братьев на старых местах уже нет. Нашёл он их в разных царствах. Все три живут-царствуют. Обидно показалось старому дьяволу.

– Ну, – говорит, – возьмусь-ка я сам за дело.

Пошёл он прежде всего к Семёну-царю. Пошёл он не в своём виде, а оборотился воеводой – приехал к Семёну-царю.

– Слышал я, – говорит, – что ты, Семён-царь, воин большой, а я этому делу твёрдо научен, хочу тебе послужить.

Стал его расспрашивать Семён-царь, видит – человек умный, взял на службу.

Стал новый воевода Семёна-царя научать, как сильное войско собрать.

– Первое дело – надо, – говорит, – больше солдат собрать, а то, – говорит, – у тебя в царстве много народа дурно гуляет. Надо, – говорит, – всех молодых без разбора забрить, тогда у тебя войска впятеро против прежнего будет. Второе дело – надо ружья и пушки новые завести. Я тебе такие ружья заведу, что будут сразу по сту пуль выпускать, как горохом будут сыпать. А пушки заведу такие, что они будут огнём жечь. Человека ли, лошадь ли, стену ли – всё сожжёт.

Послушался Семён-царь воеводы нового, велел всех подряд молодых ребят в солдаты брать, и заводы новые завёл; наделал ружей, пушек новых и сейчас же на соседнего царя войной пошёл. Только вышло навстречу войско, велел Семён-царь своим солдатам пустить по нём пулями и огнём из пушек; сразу перекалечил, пережёг половину войска. Испугался соседний царь, покорился и царство своё отдал. Обрадовался Семён-царь.

– Теперь, – говорит, – я индейского царя завоюю.

А индейский царь услыхал про Семёна-царя и перенял от него все его выдумки, да ещё свои выдумал. Стал индейский царь не одних молодых ребят в солдаты брать, а и всех баб холостых в солдаты забрал, и стало у него войска ещё больше, чем у Семёна-царя, а ружья и пушки все от Семёна-царя перенял, да ещё придумал по воздуху летать и бомбы разрывные сверху кидать.

Пошёл Семён-царь войной на индейского царя, думал, как и прежнего, повоевать, да – резала коса, да нарезалась. Не допустил царь индейский Семёнова войска до выстрела, а послал своих баб по воздуху на Семёново войско разрывные бомбы кидать. Стали бабы сверху на Семёново войско, как буру на тараканов, бомбы посыпать; разбежалось всё войско Семёново, и остался Семён-царь