один. Забрал индейский царь Семёново царство, а Семён-воин убежал куда глаза глядят.

Обделал этого брата старый дьявол и пошёл к Тарасу-царю. Оборотился он в купца и поселился в Тарасовой царстве, стал заведенье заводить, стал денежки выпускать. Стал купец за всякую вещь дорого платить, и бросился весь народ к купцу деньги добывать. И завелось у народа денег так много, что все недоимки выплатили и в срок все подати подавать стали.

Обрадовался Тарас-царь. «Спасибо, думает, купцу, теперь у меня денег ещё прибавится, житьё моё ещё лучше станет». И стал Тарас-царь новые затеи затевать, зачал себе новый дворец строить. Повестил народу, чтоб везли ему лес, камень и шли работать, назначил за всё цены высокие. Думал Тарас-царь, что по-прежнему за его денежки повалит к нему народ работать. Глядь, весь лес и камень к купцу везут, и весь рабочий народ к нему валит. Прибавил Тарас-царь цену, а купец ещё накинул. У Тараса-царя денег много, а у купца ещё больше, и перебил купец царскую цену. Стал дворец царский; не строится. Затеян был у Тараса-царя сад. Пришла осень. Повещает Тарас-царь, чтоб народ шёл к нему сад сажать, – не выходит никто, весь народ купцу пруд копает. Пришла зима. Задумал Тарас-царь мехов собольих купить на шубу новую. Посылает покупать, приходит посол, говорит:

– Нету соболей – все меха у купца, он дороже дал и из соболей ковёр сделал.

Понадобилось Тарасу-царю себе жеребцов купить. Послал покупать, приходят послы: все жеребцы хорошие у купца, ему воду возят пруд наливать. Стали все дела царские, ничего ему не делают, а всё делают купцу, а ему только купцовы деньги несут, за подати отдают.

И набралось у царя денег столько, что класть некуда, а житьё плохое стало. Перестал уж царь затеи затевать; только бы уж как-нибудь прожить, и того не может. Во всём стесненье стало. Стали от него и повара, и кучера, и слуги к купцу отходить. Стало уж и еды недоставать. Пошлёт на базар купить что – ничего нет: всё купец перекупил, а ему только денежки за подати несут.

Рассердился Тарас-царь и выслал купца за границу. А купец на самой на границе сел – всё то же делает: всё так же за купцовы денежки от царя тащат всё к купцу. Совсем плохо царю стало, по целым дням не ест, да ещё слух прошёл, что купец хвалится, что он у царя и жену его купить хочет. Заробел царь Тарас и не знает, как быть.

Приезжает к нему Семён-воин и говорит:

– Поддержи, – говорит, – меня: меня индейский царь повоевал.

А Тарасу-царю самому уж узлом к гузну дошло.

– Я, – говорит, – сам два дни не ел.

XI

Обделал старый дьявол обоих братьев и пошёл к Ивану. Оборотился старый дьявол в воеводу, пришёл к Ивану и стал его уговаривать, чтоб он у себя войско завёл.

– Царю, – говорит, – не годится без войска жить. Ты мне прикажи только, а я соберу из твоего народу, солдат и войско заведу.

Отслушал его Иван.

– Ну что ж, – говорит, – заведи, да песни их научи играть половчее, я это люблю.

Стал старый дьявол по Иванову царству ходить, солдат по воле собирать. Объявил, чтоб шли все лбы брить, – каждому штоф водки и красная шапка будет.

Посмеялись дураки.

– Вино, – говорят, – у нас вольное, мы сами курим, а шапки нам бабы какие хочешь, хоть пёстрые сошьют, да ещё с махрами.

Так и не пошёл никто. Приходит старый дьявол к Ивану.

– Нейдут, – говорит, – твои дураки охотой – надо их сило́м пригонять.

– Ну что ж, – говорит, – пригоняй сило́м.

И повестил старый дьявол, чтоб шли все дураки в солдаты записываться, а кто не пойдёт, того Иван смерти придаст.

Пришли дураки к воеводе и говорят:

– Говоришь ты нам, что, коли мы в солдаты не пойдём, нас царь смерти предаст, а не сказываешь, что с нами в солдатстве будет. Сказывают, и солдат до смерти убивают.

– Да, не без того.

Услыхали это дураки, упёрлись.

– Не пойдём, – говорят. – Уж лучше пускай дома смерти предадут. Её и так не миновать.

– Дураки вы, дураки! – говорит старый дьявол. – Солдата ещё убьют ли, нет ли, а не пойдёшь – Иван-царь наверно смерти предаст.

Задумались дураки, пошли к царю Ивану-дураку спрашивать:

– Проявился, – говорят, – воевода, велит нам всем в солдаты идти. «Коли пойдёте, говорит, в солдаты, там вас убьют ли, нет ли, а не пойдёте, так вас царь Иван наверно смерти предаст». Правда ли это?

Засмеялся Иван.

– Как же, – говорит, – я один вас всех смерти предам? Кабы я не дурак был, я бы вам растолковал, а то я и сам не пойму.

– Так мы, – говорят, – не пойдём.

– Ну что ж, – говорит, – не ходите.

Пошли дураки к воеводе и отказались в солдаты идти.

Видит старый дьявол – не берёт его дело; пошёл к тараканскому царю, подделался.

– Пойдём, – говорит, – войной, завоюем Ивана-царя. У него только денег нет, а хлеба и скота и всякого добра много.

Пошёл тараканский царь войною. Собрал войско большое, ружья, пушки наладил, вышел на границу, стал в Иваново царство входить.

Пришли к Ивану и говорят:

– На нас тараканский царь войной идёт.

– Ну что ж, – говорит, – пускай идёт.

Перешёл тараканский царь с войском границу, послал передовых разыскивать Иваново войско. Искали, искали – нет войска. Ждать-пождать – не окажется ли где? И слуха нет про войско, не с кем воевать. Послал тараканский царь захватить деревни. Пришли солдаты в одну деревню – выскочили дураки, дуры, смотрят на солдат, дивятся. Стали солдаты отбирать у дураков хлеб, скотину; дураки отдают, и никто не обороняется. Пошли солдаты в другую деревню – всё то же. Походили солдаты день, походили другой – везде всё то же; всё отдают – никто не обороняется и зовут к себе жить.

– Коли вам, сердешные, – говорят, – на вашей стороне житьё плохое, приходите к нам совсем жить.

Походили, походили солдаты, видят – нет войска; а всё народ живёт, кормится и людей кормит, и не обороняется, и зовёт к себе жить.

Скучно стало солдатам, пришли к своему тараканскому царю.

– Не можем мы, – говорят, – воевать, отведи нас в другое место; добро бы война была, а это что – как кисель резать. Не можем больше тут воевать.

Рассердился тараканский царь, велел солдатам по всему царству пройти, разорить деревни, дома, хлеб сжечь, скотину перебить.

– Не послушаете, – говорит, – моего приказа, всех, – говорит, – вас расказню.

Испугались солдаты, начали по царскому указу делать. Стали дома, хлеб жечь, скотину бить. Всё не обороняются дураки, только плачут.