Она устроилась в старинном кресле-качалке рядом с моим столом и начала покачиваться. Долгое время она просто разглядывала меня, а потом вдруг спросила:

– Вы сегодня идете на похороны?

– Нет. Я иду в суд.

– В суд? – Морин всегда и до всего было дело, хоть она и хвасталась тем, что никуда не сует нос. – Значит, вы оделись в черное, чтобы идти в суд? У вас неприятности?

– Нет. Просто надо кое-что уладить. Все будет хорошо, честно.

Морин протянула мне белую, слегка потертую коробочку, перевязанную лентой кораллового оттенка. Я приняла ее обеими руками, словно хрупкое стекло.

– Ну вот… вы сначала откройте свой подарок, а потом езжайте. Я же всегда показывала вам камни, которые расписывала для других, а теперь спросила у Бога, что мне нарисовать для вас. И вот что Он мне сказал, – Морин выпрямилась чуть горделиво и даже дерзко.

Подняв крышку коробочки, я обнаружила внутри сокровище, завернутое в бумажный платочек. Бережно развернув камень, я положила его на ладонь, чтобы прочитать слова, написанные на нем.

«НЕ БОЙСЯ, ТОЛЬКО ВЕРУЙ» (Мк 5:36).

Блестящая белая краска отчетливо выделялась на гладком дымчато-сером камне. У меня навернулись слезы, я обхватила гладкий камень пальцами и прижала к груди.

– Вы в порядке? – спросила Морин. – Я не хотела расстроить вас.

– Как раз то, что мне было нужно сегодня утром, – у меня перехватило горло, я едва выговорила эти слова. Поднявшись, я подошла к Морин, приложила ладони к ее щекам, заглянула в глаза и сказала: – Вы не могли об этом знать, но Бог знал. И с вашей помощью Он напомнил мне, что Он со мной. Спасибо, что прислушались к Нему, – я поцеловала ее в лоб и обняла.

– Не за что, – убежденным тоном ответила Морин. – Он велик, правда?

– Да. Он велик, Морин. Я знаю, что сегодня Он будет со мной в суде.

– В какое время вам в суд? – спросила Морин.

Взглянув на часы, я увидела, что уже десятый час.

– Ой, мне пора! Суд в десять. Опаздывать нельзя! – я схватила ключи, еще раз обняла Морин и с зажатым в руке камнем бросилась к двери.

– А пальто или свитера у вас нет? – окликнула меня Морин. – Сегодня обещали снег!

Я просила друзей и родных молиться за меня Богу во время слушания. А пока вела машину по центру города, сама просила Бога побудить их к молитвам.

К зданию суда я прибыла за сорок минут до начала. Я надеялась, что адвокат приедет вовремя, и мы успеем встретиться до того, как войдем в кабинет судьи.

На этот раз, выходя из «скунсовоза», я крепко придерживала платье. И чуть не потеряла лодочку, торопливо взбегая по ступеням в старое здание муниципального суда, возведенное в начале XX века – памятник истории с бронзовыми дверными ручками, бетонными статуями и мраморными полами. Стук каблуков отдавался в коридорах гулким эхом, как под сводами собора. Я быстро шла к залу рядом с кабинетом судьи, мимо мужчин и женщин в деловых костюмах: одни ждали возле дверей, другие негромко спорили о чем-то рядом с фонтанчиком для питья. Ароматы кедра и кожаных портфелей витали в воздухе. Отыскав нужную мне дверь, я не открыла ее, а нашла тихое место неподалеку, села и стала ждать адвоката.

На стенах коридора висели портреты в рамах – судьи былых и нынешних времен. Одни выглядели чрезвычайно представительно, другие – пожалуй, страшновато. Достопочтенный такой-то, достопочтенный другой. Никого из них я не узнавала. Да и с какой стати? На судебных разбирательствах я раньше не присутствовала. Но фамилию одного судьи, уже ушедшего в отставку, я все-таки вспомнила: это он распорядился вернуть матери пятерых детей Бауэр. Без каких-либо планов. Без предупреждений. Без причин. Без приготовлений. А потом, оставив без ответа множество вопросов, покинул пост.

Глядя на портрет этого судьи, я чувствовала, как бьется сердце, и нервно вертела на пальце кольцо. Выслушает ли сегодня судья все стороны? Какое решение он вынесет?

Я взглянула на часы – 9:50. Где же мой адвокат? Времени все меньше!

Надеюсь, она не опоздает, думала я, продолжая вертеть кольцо.

Послышались шаги и голоса. Я увидела двух знакомых сотрудников УДС, идущих в мою сторону. Их сопровождал незнакомый мужчина – рослый, с залысинами, в очках с черной оправой и толстыми стеклами. Его накрахмаленная белая рубашка и вязаный жилет с рисунком из ромбов не выглядели одеждой адвоката. По крайней мере, так мне показалось. Это адвокат? Или еще кто-то из УДС?

По-видимому, не заметив меня, все трое скрылись за дверью комнаты 305.

Я уже была готова запаниковать, когда мой адвокат появилась со стороны лестницы в нескольких шагах от меня. Чуть ли не подбежав ко мне, едва успев перевести дыхание, она спросила:

– Вы ни с кем не разговаривали?

– Нет. Я ждала вас, – ладони были мокрыми от пота, во рту пересохло. Мне отчаянно хотелось пить, но времени не было.

– Идите за мной, – позвала адвокат. Мы вошли в комнату 305, и помощник провел нас в кабинет судьи.

Обшитые панелями стены кабинета украшали дипломы в рамках, групповые снимки судей и огромная фреска с панорамой Каспера начала ХХ века. Почти все пространство занимали большой стол темного дерева и дюжина вращающихся кресел с высокими спинками. Во главе этого длинного стола стояло массивное кресло с черной кожаной обивкой, пухлым подголовником и подлокотниками – предназначенное для лица, наделенного огромной властью и ответственностью.

Следом за адвокатом я прошла по комнате и выбрала места прямо напротив сотрудников УДС и их загадочного сопровождающего.

Я сжала камень, который по-прежнему держала в потной ладони. Как на нем написано, так я и поступлю. «НЕ БОЙСЯ, ТОЛЬКО ВЕРУЙ».

Я буду верить!

Мне напомнили об оружии, которое Бог дарует тем, кто любит Его и готов на Него уповать. На тех людей, которые сидели за столом напротив меня, мой черный костюм и черные лодочки не произвели никакого впечатления. Но если бы они знали, действительно знали Бога, которому я служу, тогда бы они волновались. Я знала: молитва – моя надежная защита в этот час. Мое оружие.

Обхватив пальцами камень, я посмотрела на пустое кресло судьи в дальнем конце массивного стола. И в мою душу снизошел мир.

Мой адвокат наклонилась ко мне и прошептала:

– Что это у вас в руке?

Не глядя на нее, я разжала пальцы, показывая камень и цитату из Писания, потом снова спрятала камень в кулаке.

– Для чего это? – спросила она.