Я молилась, чтобы Бог указал мне верный путь для будущей жизни Кортни, выраженный решением судьи. Мы с Элом считали, что Господь ведет нас вперед, пока строили планы удочерения. Вместе с тем я знала, что Бог указывает направление, но не обязательно говорит, каким будет исход дела. Я надеялась, что этим исходом станет для меня привезенная домой малышка. Однако я верила и в то, что Бог вполне мог провести меня через все эти испытания по некой другой причине. Возможно, на этого ребенка у Него иные планы. Готова ли я предать себя Его воле и принять исход, каким бы он ни был?

Бог побуждал меня донести весть о Его любви до Карен, хоть она и совершила страшное преступление против невинного ребенка. Ребенка, которого я любила. Я согласилась. Как бы трудно и мучительно это ни было, в глубине души я знала, что следую указаниям Бога. Но верно ли я истолковала Его повеления насчет опеки и удочерения? Я считала, что да. Однако теперь приготовилась, что постановление судьи явит волю Бога в этом вопросе. Позволю ли я Святому Духу направлять меня, доверюсь ли Богу несмотря ни на что, или предпочту испугаться исхода или даже возмутиться им?

Смирение. Все сводилось с моей готовности смириться и предать себя воле Божьей.

Мне снова вспомнилось, как царь Соломон рассудил двух женщин, спорящих из-за двух младенцев, живого и мертвого. Как разрешил бы их спор этот судья? Разве не Бог даровал Соломону его мудрость? Если так, значит, Он мог дать мудрость и этому судье, помочь ему принять наилучшее из решений.

Сотрудники УДС не навещали Карен в тюрьме, не клали ладони на ее живот, не молились за ее младенца. Они не молились о здоровье и защите Карен, пока она вынашивала своего ребенка.

Тепло гладкого, округлого камня в кулаке отвлекало от нарастающей тревоги. «Не бойся, только веруй». Я доверюсь Богу, даже если это будет означать, что ребенок останется под опекой УДС.

Глядя на меня, судья адресовал свой следующий вопрос моему адвокату.

– Мисс Прайор, вы готовы сделать заявление от имени своей клиентки?

– Да, ваша честь. Моя клиентка шестнадцать лет сотрудничала с Управлением по делам семьи в качестве патронатной матери. Они с мужем опекали более сотни детей вдобавок к своим родным пятерым. Мистер и миссис Мерк на этот раз заинтересованы не только во временной опеке, но и готовы предпринять шаги, чтобы добиться полного удочерения. Они серьезно настроены взять на себя ответственность за этого младенца и никакими своими действиями не причинить ему вред. Ваша честь, мы просим суд вынести решение о временной опеке в пользу мистера и миссис Мерк.

Судья слегка покачивался в кресле, словно каждое движение помогало ему мыслить. И вдруг он замер и просто произнес: «Благодарю, адвокат». Он скрестил руки на груди, откинулся на спинку и просто смотрел – сперва на троих людей, сидящих напротив, потом, задумавшись – на меня. Я понятия не имела, о чем он думает. Я приготовилась к вопросам. Вот был бы здесь Эл!.. Я слышала, как отдается у меня в ушах торопливый стук сердца.

– Миссис Мерк, – судья подался вперед, – я хотел бы выслушать вас. Почему вы заинтересованы в удочерении этой малышки? У вас же пятеро родных детей!

Я зажала камень в ладонях. Веруй! Не бойся!

– Ваша честь, за годы под нашей с мужем опекой побывало много детей. Мы любили их и привносили в их жизнь порядок и надежду, принимая их в нашу семью как людей, которых берегут, уважают и любят. Мы выбрали роль патронатных родителей, желая помогать детям, которым это нужно. Нас считали успешной патронатной семьей, потому что дети в нашем доме исцелялись и физически, и духовно. Они расцветали, хорошо учились, понимали, что значит жить в семье, где все уважают и любят друг друга. Мы бы ни за что не допустили, чтобы им был нанесен какой-либо вред, пока они под нашей опекой. Но мы способны защитить их лишь настолько, насколько это позволено законом. Ханну, погибшую девочку, мы защитить не смогли. Суд отправил ее домой, и по закону мы не имели права голоса в том, что касалось опеки над ней и ее благополучия. Мы осознали, что единственный способ защитить эту малышку, удочерить которую нас просила ее мать, – сделать это по закону. Мы подчинимся законам штата и будем добиваться законных прав на защиту этого ребенка. Вот почему сегодня я здесь. Мы с мужем просим суд дать нам законное право опеки, чтобы мы могли сделать следующий шаг и удочерить эту девочку. Мы ничего не просим от государства. Мы вырастим ее как родную.

Я была полностью уверена в своих словах – но не в решении судьи.

Он обдумывал мои слова, и я заметила на его лице легкую улыбку, а потом он вздохнул.

– Мы с вами не встречались, миссис Мерк, – заговорил судья, – но я наслышан о вас от жены. Она слышала, как вы выступали от имени «Центра помощи». И от других людей, посещавших женские приюты, где вы говорили о ключевых проблемах. Даже мой пастор знает вас и высокого о вас мнения. Репутация вашей семьи как патронатной широко известна, вас уважают в обществе. Я хочу, чтобы вы знали: я услышал, что у вас на душе. И мне, к сожалению, известно, что наше общество сомневается в способности Управления по делам семьи защитить вверенных ему детей, – с тех пор, как пятилетняя сестра этой новорожденной трагически погибла. Я убежден, что в интересах этого ребенка, – он замолчал, и я затаила дыхание, – его следует передать вам вместе с правом временной опеки, пока вы готовитесь к удочерению. Мой помощник передаст вам бумаги на подпись. Желаю вам и вашей семье всего наилучшего. Забрать ребенка вы сможете сегодня же. Договоритесь с представителями УДС. Благодарю вас всех за участие в слушании.

Адвокат УДС смотрел в свои бумаги и качал головой. Мой адвокат тянула меня за руку, подавая знак, что мы должны встать, когда судья поднимется и выйдет из кабинета.

Я потрясенно встала. Все кончилось? Правда? Бог принял решение и выбрал нашу семью, чтобы она любила и защищала эту драгоценную новую жизнь?

Мои глаза наполнились слезами, пока мы с адвокатом ждали, когда трое выйдут из комнаты. Потом я обняла ее.

– Как я вам благодарна за то, что вы здесь!

Она ответила на объятия и сказала:

– Я, в сущности, ничего не сделала, но как же вы меня напугали этим своим камнем в кулаке! Поздравляю. Только помните: битва еще не закончена. УДС не сдастся так просто. После гибели Ханны на них давит общество, у них серьезные проблемы с законом. Если хотите, могу присутствовать, когда вам будут передавать ребенка. Не хочу, чтобы вы оставались одна.

Я плакала, не скрывая слез, и дрожала от радости, вызванной вердиктом.

– Со мной все будет в порядке. Со мной Бог. Я не боюсь.

Бог уже выразил свою любовь и милость в нескольких словах, написанных на небольшом камне: «Не бойся, только веруй».

Ханна была бы в восторге. Уверена, на небесах она сейчас хлопает от радости в ладошки. Мне вспомнились ее щечки в ямочках и большие темно-карие глаза. Как наяву, я увидела блестящий хвостик с локоном на конце. Радость наполнила мое сердце, напомнила мне, что Бог дает вместо пепла украшение, когда мы доверяем Ему.