— Ладно, расскажу, только, если можно, за завтраком, у меня мало времени. — Пришлось прервать псячье блаженство и подняться со ступеньки.

— И куда собралась моя дщерь?

— Папа, не называй меня так, — фыркнула Лана. — На «дверь» похоже. А собралась я много куда. Сначала — к Кириллу, потом — за Ленкой, ее из больницы выписывают, потом надо девчат забрать…

— Все, хватит! — просительно поднял руки отец. — Думаю, я смогу разобраться в твоих планах на сегодня только после того, как ты мне все подробненько расскажешь. Идем, кормить тебя буду.

— Чем?

— Ты что, забыла, что твой отец — непревзойденный мастер омлетов?! С беконом, укропом и помидорами? — возмущенно засопел Мирослав, направляясь следом за дочкой.

— М‑м‑м, вспомнила! Мне побольше, пожалуйста!

Казалось бы, столько всего произошло за последнее время, но подробнейшее описание событий закончилось ровно к чашке кофе со сливками. Которую Лана пила в полной тишине, от чего даже негромкое прихлебывание звучало, как сербанье хрюшки из чана с помоями.

Отец, еще в середине повествования вставший с места, теперь застыл лицом к окну, и понять его реакцию девушка не могла. Лишь сжимавшиеся и разжимавшиеся кулаки скрещенных за спиной рук давали понять, что Мирослав, как бы это помягче выразиться, не очень спокоен.

Сейчас главное — не лезть к отцу с расспросами и комментариями. Выплеснула ему на голову ушат неприятностей, сиди теперь тихонечко и жди решения. А потом уже согласовывай дальнейшие планы.

— Ох, дочка, дочка, — хрипло проговорил Мирослав, возвращаясь к столу и усаживаясь напротив. — Когда же ты повзрослеешь?

— В смысле? — даже обиделась где‑то Лана.

— Что за подростковое стремление к самостоятельности? Почему сразу не посвятила меня в тему?

— Но зачем? Кирилл был в теме, Матвей, зачем привлекать еще и тебя?

— С Кравцовым у меня отдельный разговор будет, — нахмурился отец, — и с Кириллом тоже, пусть только поправится! Теперь по существу. С твоими выводами я согласен; псих, убивающий людей, действительно один из той компашки. Думаю, к сбору информации о трех подозреваемых я подключу своего приятеля с Петровки, Матвей не может задействовать на решение этой проблемы всех своих людей, у них и так работы хватает. Что касается Лены Осеневой — думаю, пришла пора рассказать ей правду. И лучше всего это сделать в присутствии Ирины и этой, как ее…

— Дины?

— Да. Ты правильно решила спрятать их на время у нас, и Лену, кстати, тоже вези сюда. Пора ей воскреснуть.

Мама Лена проснулась как раз вовремя для того, чтобы отдать дочери ключи от своей кокетливой, нежно‑сиреневой «Мазды». Обрадованная адекватным и решительным видом Ланы, она даже не спросила, куда та отправляется. Главное — с ее малышкой все в порядке, и вчерашний кошмар остался в прошлом.

Но когда за окном мелькнули «стопы» выезжающей за ворота машины, Елена Красич вдруг вспомнила, что так ничего толком и не знает о случившемся с Кириллом.

И основной психологический прессинг достался Мирославу. Само собой, тот вовсе не собирался окунать супругу в дурно пахнущий чан с нечистотами, куда с энтузиазмом снова ввалилась их дорогая дочь. Да и на работу давно уже пора ехать, он и так задержался.

Поэтому Мирослав Здравкович переключил внимание жены на грядущий съезд гостей, рассказав ей облегченную версию событий — Лена Осенева после серьезного отравления схлопотала кратковременную амнезию («Бедная девочка, само собой, пусть Лана везет к нам мою тезку!»), и для того, чтобы память восстановилась, подруге дочери желательно побыть в максимально возможном кругу друзей. В который входят Ирина Плужникова и Дина Квятковская, сами недавно потерявшие близких людей («Кошмар какой‑то! Муж и мать! Обязательно надо помочь бедняжкам отвлечься!»).

Потом со двора прибежал мокрый и лохматый сюрприз, окончательно впитавший в себя внимание хозяйки дома: «Тимка! Прекрати отряхиваться возле меня! Ай! Ну вот, весь халат мокрый! Свинтус ты бессовестный! Пользуйся моей добротой, пользуйся, но не злоупотребляй! Ладно, иди сюда, вкусного дам, ты же у нас герой!».

В общем, все удалось. Оставалось только позвонить дочери и ознакомить ее с преподнесенной матери версией.

К Склифу Лана подъехала около одиннадцати, дежурил уже другой врач, сообщивший девушке, что состояние пациента Витке стабильно тяжелое, без изменений. И к нему по‑прежнему нельзя. Нет, девушка, вы что?! Уберите ваши деньги, зачем? Говорю же вам — нельзя! Ладно, но только на две минуты и в моем присутствии.

Пусть и две минуты, главное — увидеть Кирилла, подержать его за руку, почувствовать родное тепло. И плевать, что его голова превратилась в белый марлевый кокон, что лицо больше похоже на гипсовую посмертную маску, что дыхание поддерживается с помощью аппаратуры. Он жив, сердце его бьется, заставляя кривляться зеленую линию, а еще — Кирилл слышит ее, знает, что она здесь. Потому что Лана совершенно четко ощутила, как дрогнула ладонь мужчины под ее губами.

— Не волнуйся, родной, — прошептала она, склонившись к застывшей гипсовой маске, — все будет хорошо, я справлюсь! Я найду урода, пытавшегося отобрать тебя у меня! Я сейчас к Ленке, отвезу ее к моим родителям, а потом заеду за Ириной и Диной. Их надо спрятать от ублюдка. Ведь это кто‑то из «северян», верно?

Ей показалось или губы Кирилла действительно шевельнулись?

— Все, две минуты истекли, вам пора, — озабоченно проговорил врач, следя за показаниями приборов. — Ваше присутствие отрицательно сказывается на состоянии пациента, у него участился пульс! Хотя это странно, находящийся в коме человек не должен реагировать на внешние раздражители.

— Сам ты раздражитель, — проворчала девушка, выходя из палаты.

Ну вот, а теперь — в частную клинику, за Осеневой.

Куда, между прочим, удалось приехать без пяти двенадцать, так что Павел Матвеевич даже баррикаду изнутри еще не начал строить в попытке спрятаться от разъяренной и вполне здоровой (что не могло не радовать, уж больно случай экзотический!) пациентки.

— Добрый день, Ланочка! — поднялся он навстречу стремительно ворвавшемуся в кабинет спасению. — Вы на редкость пунктуальны, это не может не радовать. Особенно в данной ситуации.

— Что, бузит? — усмехнулась Лана, присаживаясь за стол.

— Не то слово!

— А когда же к ней память вернется? И вообще, какой прогноз на будущее?

— Вполне благоприятный, — оживился врач. — Организм у вашей подруги удивительно хорошо справился с последствиями укуса, единственное из возможных осложнений — это кратковременная амнезия, но она может закончиться в любой момент. А в остальном — тьфу‑тьфу, чтобы не сглазить! Сердце, легкие, суставы — все работает, как швейцарские часы!