— А если он псих, ему вообще не нужны причины.

— Не‑е‑ет, все не так просто. В убийствах прослеживается некая закономерность. Я тут сопоставила все даты гибели и получила любопытный результат.

— Какой же? — Внушительная доля скепсиса в голосе Осеневой давала понять, что всерьез рассуждения подруги она не воспринимает.

— Все убийства происходили в период полнолуния.

— Чего‑о‑о? — Скепсис рухнул на пол машины вместе с челюстью Ленки.

— Того.

— Фигня, между смертью матери Квятковской и покушением на меня прошел как минимум один день. Или два? К тому же паук — фу, гадость какая! — мог укусить меня еще через день, так что с датами ты ошиблась.

— Нет в тебе все‑таки ничего ведьмачьего, Осенева, курица ты, а не ведьма, — тяжело вздохнула Лана.

— Это еще почему? Нет, я вовсе не претендую на звание ведьмы, но все равно обидно. И вообще, сама ты курица!

— Потому что ты ни фига не смыслишь в полнолунии. Оно, между прочим, длится три дня, так что у психа вполне хватало времени на коррекцию замыслов.

— Каких еще замыслов?

— Поясняю для пернатых. Психу нужны вы, именно вы, те, кто побывал у Сейдозера, кто таскался по шаманским местам, кто ел пищу оттуда, в том числе и грибы, с которыми у психа явно что‑то связано…

— Точно, там была засада с грибами и ягодами, вывезенными с острова Колдун, откуда, по местным поверьям, ничего вывозить нельзя. Но мы же выкинули всю добычу Антона и Динь!

— Ты уверена? Она же не была помечена белой флюоресцентной краской, верно? И где гарантия, что ваш псих не встал ночью и не припрятал нужное ему количество грибочков, которые и раскладывает теперь по квартирам будущих жертв, одной из которых была Дина. Но там не сложилось, умерла другая женщина, а психу, похоже, необходима смерть именно тех, кто ездил вместе с ним на Север.

— Но я по‑прежнему не понимаю, ЗАЧЕМ? Зачем ему это все надо?

— Я думаю, что он подвинулся на колдовстве и шаманстве. Этот человек должен иметь глубокие, скрытые от всех комплексы, комплексы неудачника, которого никто не воспринимает всерьез. В жизни он — никто, шансов на удачную карьеру ноль, с личной жизнью тоже, думаю, не очень складывается. Но и этого, разумеется, мало для того, чтобы ненавидеть людей так, как это почувствовал Кирилл, прикоснувшись к черным меткам. Убийца изначально, с рождения, обладал гнилой душой, тянущейся к мраку, а не к свету. А потом уже появились и комплексы. Чего он пытается достичь, принося жертвы, — не знаю, да это и не суть важно, но в том, что все происходящее было тщательно спланировано и мастерски воплощено в жизнь — в этом я не сомневаюсь. Вас собрали и привезли на Север, там подготовили ритуал и приступили к его осуществлению, начав с Тарского. И очень ловко подставив при этом несчастного местного дурачка. Думаю, и выбор первой жертвы был обусловлен именно ссорой Антона и того местного.

— Но тогда… — Лена растерянно посмотрела на подругу, ошарашенная услышанным. — Под твое описание подходит только один человек… Нет, не может быть! Венечка?!! Архивариус‑энтузиаст?!!

— Скорее всего. — Движение, наконец, ускорилось, и «Мазда» устремилась к дому Красичей. — Ни Нелли, ни Бориса неудачниками назвать нельзя, а кто воспринимает всерьез архивную крысу? О зарплате я даже упоминать не хочу, удивительно, как ваш Путырчик на поездку наскреб! Но вот что, на мой взгляд, является самым главным в отношении Венечки — кто первым упомянул о поездке на Сейдозеро? Кто заинтересовал вас этим?

— Путырчик…

— Кто, сидя в архиве, может найти подробные описания различных методов убийства, уже осуществленных предшественниками?

— Венька?! Господи, но как же… Он ведь такой прикольный, веселый, компанейский! Он не может ненавидеть людей, у него глаза добрые! Да и бестолковый он слишком для того, чтобы столь тщательно планировать и претворять в жизнь замыслы. Он даже соль с сахаром вечно путает!

— Замечательная маскировка, — усмехнулась Лана, — браво! Но, безусловно, это всего лишь мои домыслы, которые следует тщательно проверить. Вот этим и займутся Кравцов и знакомый отца, а мы пока устроим девичник у меня, вернее, у моих родителей дома.

— Но почему не у тебя в квартире, ваш элитный дом ведь тоже охраняется? Неудобно как‑то стеснять твоих родителей, меня они хотя бы знают, а Ирку и Динь — вообще в глаза не видели.

— Ничего, увидят, мама уже готовится к приему гостей. Только учти — она не знает подробностей, мы аргументировали появление женского батальона твоей амнезией. Тебе, бедняжке, надо побыть в кругу близких друзей, дабы вернулась утраченная память. И, кстати, не забудь — ты все еще бедняжка.

— В смысле?

— С амнезией. А что касается моей квартиры — охрана у нас чисто символическая, защищает лишь от случайного проникновения на территорию местных маргиналов. Бомжей у нас нет, чужие машины не паркуются, посторонние на лавочках пивко не распивают — вот, собственно, и все. Такой хитрый и изворотливый тип, как этот псих, найдет способ миновать нашу охрану. А в коттеджный поселок проникнуть будет гораздо труднее, ограждение по периметру там высокое, перелезть через него практически невозможно, там датчики движения стоят. На въездных воротах все тоже очень серьезно, КПП там покруче какого‑нибудь оборонного НИИ. К тому же, как ты понимаешь, выходить из дома ближайшие пару дней вам нежелательно, а сидеть взаперти лучше в коттедже с просторным участком, нежели в квартире, пусть и большой. По участку гулять можно, поскольку там дополнительный пост охраны — Тимка.

— Ой, здорово! Вы и его забрали?

— Разумеется, не сидеть же ему в пустой квартире. Так что рассматривай это как реабилитацию после больницы. Да и маме веселее будет, мы с отцом ведь на работе…

— Стоп! — нахмурилась Осенева. — Что значит — на работе? Ты что, с нами сидеть не будешь?

— Не могу, — Лана заискивающе улыбнулась. — Отец без меня совсем зашьется. Кирилла в ближайшее время не будет, я уже сегодня день пропустила, а у нас сейчас как раз период очень горячий. Поэтому завтра утром мне хотя бы на полдня надо съездить в офис.

— А за себя ты не боишься? Псих, он ведь псих и есть, на Кирилла ведь напал.

— Кирилл представлял для него угрозу, причем весьма серьезную, поэтому пришлось торопиться. А я ублюдку не мешаю. Во всяком случае, надеюсь, что не мешаю, поэтому на меня тратить время и силы он не будет. Главное, чтобы он не узнал, что Кирилл выжил.

— Слушай, а зачем вообще нас прятать? До следующего полнолуния еще довольно далеко, верно?

— А ты представляешь, что будет с этим типом, когда он узнает, что ты жива? Жертвоприношение ведь не состоялось, ритуал или что там у него — нарушен. Что залетит в его больную голову, нормальный человек предусмотреть не сможет, поэтому я и считаю, что все жертвы, с которыми ублюдку обломилось, должны быть в безопасности. Вдруг он захочет в темпе восстановить статус‑кво?