- Мама, ты же не…

- Нет, конечно! - снова рассмеялась нервно она. - У него случился инфаркт.

Она что-то недоговаривала - я чувствовал это. Но давить на нее не стал. Просто сказал:

- Я скоро приеду.

- Не надо, - ответила она. - Я уже вызвала скорую, его увезли. Приезжайте с Мирой утром.

- Ты уверена?

- Абсолютно.

- Ладно… тогда до встречи… мама.

Я завершил звонок и невидящим взглядом уставился в стену. Промелькнула странная мысль: в жизни все же бывает справедливость. Нет, я не испытывал ни чувства мстительности, ни удовлетворения, скорее констатировал это, как сторонний зритель.

И отец, и Ник сделали много плохого. Много того, за что я ненавидел их годами. За что хотел отомстить. Но теперь, когда их обоих уже не было, не чувствовал… ничего. Потому что все былое потеряло значение.

Я посмотрел на Миру и встретил взгляд ее огромных глаз, что пробрались мне в самую душу. Она взирала на меня с тревогой и когда наши взгляды пересеклись, спросила:

- Что случилось?

- Отца больше нет. Инфаркт, - коротко откликнулся я.

- О боже… - выдохнула она, придвигаясь ближе. Ее рука сочувственно коснулась моей. - Мне очень жаль…

- Все в порядке, - ответил, склоняясь к ней ближе. Полной грудью вдохнул аромат ее волос и понял, что теперь я - свободен. От всего. От прошлого, от мести, от ненужных воспоминаний. Свободен и… счастлив.

- Мира… - шепнул ей на ухо, отводя с него прядь волос.

- Ммм?

Сердце замерло, а затем совершило решительный скачок и я, следуя за ним, выдохнул:

- Я люблю тебя.

И это было единственное, что теперь имело для меня значение.

- Мама! Мамааа! - раздался крик Вики, и мы с Сашей, как по команде, повернули головы на звук.

Муж тут же всполошился. Подскочил с дивана, устремился навстречу дочери, выбегающей из столовой.

- Что случилось? - ужаснулся он, как делал всегда, когда Вика кричала что-то вроде «мама!» или «папа!».

- Бабушка снова заставляет меня есть эту ужасную фасоль! Она еще ни разу не готовила ее так, как это делает мистер… ой, месье Пауль! Но все равно заставляет!

- Я очень старалась! - следом за внучкой в гостиную вошла Ольга Станиславовна. - И я не заставляла… просто предложила.

Я фыркнула, не сдержав смеха. Все понятно. Воспитательный процесс во всей красе, причем не со стороны бабушки по отношению к внучке, а очень даже наоборот. Впрочем, Вика из всех умудрялась вить веревки, включая моего деда.

- Я буду есть фасоль только от месье Пауля! - заявила дочь и даже сложила руки на груди, говоря всем своим видом, что в этом вопросе останется непреклонной.

Мы со свекровью переглянулись. По ее скорбному виду я поняла, что придется принять участие в беседе. Тем более, что Саша нам с Ольгой Станиславовной был не помощник - когда случалось подобное, он делал вид, что его рядом нет.

В общем-то, Вика была совсем не капризной, даже наоборот, но только не тогда, когда вопросы касались еды.

- Идем, хочу посмотреть, что там за такая фасоль, - сказала я, поднявшись с дивана.

По правде говоря, в последние дни я чувствовала себя не слишком хорошо, но позволить себе сделать то, что хотелось, а именно - пойти наверх и поваляться в постели - не могла. Сегодняшним вечером нас всех ожидало особенное событие. Мы с Ольгой Станиславовной открывали пятый и самый большой наш ресторан.

- Ладно, - согласилась Вика, и мы все втроем удалились в столовую к облегчению Саши, которое было написано на его лице и которое он даже не пытался скрыть.

- Ну? И что тебе здесь не нравится? - удивилась я, пробуя фасоль в прекрасном сливочном соусе. - Посолено прекрасно, а эти приправы! Кстати, что это? - обратилась я к свекрови.

- Я добавила немного муската, - разулыбалась она.

- Прекрасно, мне очень нравится! - похвалила Ольгу Станиславовну совершенно искренне.

Вика тоже взяла вилку и отправила в рот крохотный кусочек зеленого стручка. Прожевала с таким видом, словно вот-вот должна была изречь ту истину, которую ждала вся вселенная, и кивнула.

- Пойдет, - сказала она. - Но у мистера Пауля лучше.

И это, надо сказать, был комплимент.

- Вот и хорошо, - кивнула я дочери. - А сейчас иди собирайся, скоро поедем на открытие ресторана. И там Пауль накормит тебя твоими любимыми мидиями. Только называй его месье, а не мистер, идет?

- Ой! - выдала Вика, зажав рот ладошкой, после чего умчалась из столовой.

Мы проводили ее взглядом, после чего свекровь сказала:

- Каждый раз, когда ей готовлю, сердце не на месте… что Викуся скажет? Как оценит?

Я тихо рассмеялась и покачала головой.

- Может, вам просто стоит быть с ней построже?

- Это вряд ли получится сделать, - вздохнула Ольга Станиславовна. - Не сработает. Вика выросла на блюдах высокой кухни.

Я пожала плечами и проговорила:

- Уверена, когда она повзрослеет, для нее не будет ничего вкуснее бабушкиной еды.

Свекровь же растянула губы в улыбке и озвучила очевидное:

- Когда она вырастет - станет шеф-поваром ресторана. Другого просто не может быть.

И я была с ней полностью согласна.

- Никак не могу понять, что со вкусом этой рыбы, - пожаловалась я Саше, когда мы сидели на террасе ресторана и ужинали в относительном одиночестве.

Относительном потому, что все столики кругом были забиты до отказа, а снующие официанты, кажется, управлялись с беспрестанно поступающими заказами только чудом.

- С ней все прекрасно, - заверил меня муж. Подцепил кусочек чудесного фарерского лосося, запеченного с соусом бешамель, отправил в рот и прикрыл глаза от удовольствия. - Да, определенно прекрасно, - добавил он.

Меня же от увиденной картины… замутило. Схватив со столика бокал с водой, я сделала несколько жадных глотков.

- Тебя тошнит, - констатировал Саша, при этом его взгляд из встревоженного превратился в довольный. Как будто муж был котом, перед которым только что поставили миску свежайших сливок.

Я понимала, о чем Саша думает… вернее, поняла это только сейчас. Потому что после рождения Вики мы с ним предохранялись… Правда, делали это в последнее время не так, чтобы очень усиленно.

- Тошнит, - призналась, не скрывая очевидного. - Может, я заболела?

Эти слова не были произнесены с надеждой. Напротив - вероятность в ближайшие несколько месяцев превратиться в шарик на ножках, мне до чертиков нравилась.