Мальчишка сунул руки в карманы.

— Прости, — отрешенно бросил он. — Привыкаю к мысли, что ты вырос, а для меня все закончится однозначно рано или поздно.

— Перестань говорить, как старик на смертном одре! — Коллоу поднялся и хорошенько тряхнул друга за плечи.

— А кто я, по-твоему? — Сириус поднял брови. — Я умру, Джулс. Безо всяких «возможно» и «если».

— Это никак не связано с тем выбором, который мне предстоит? — с опаской спросил тот.

— К счастью, нет, — улыбнулся мальчишка. — Похоже, тебя действительно волнует моя судьба.

— А тебя моя разве нет? — маскируя смущение, парировал Коллоу.

— Больше, чем ты можешь себе представить.

Неподалеку очнулся сверчок.

— Одни боятся навязанной судьбы, у других нет альтернатив. — Сириус поежился. — Труднее всего убедить себя в необходимости отдать жизнь. В бою не думаешь о смерти, просто идешь вперед и умираешь. Беда в том, что у меня было слишком много времени.

В глазах собеседника стояла невыносимая звериная тоска.

— Не хочешь, не говори об этом. — Джулиус отвел взгляд.

— Ты все равно спросишь. — Мальчишка неуклюже плюхнулся в траву. — Спорим?

— Спрошу, — согласился он. — Но знаешь… я могу и сам разобраться. Жизнь Эмьюз связана с твоей, верно? Кто чей Хранитель? Если она твой, то непонятно, зачем Дивные пытаются причинить девочке вред. Значит, все с точностью до наоборот. Я бы на их месте похитил Эмьюз и заставил призвать тебя, минуя препятствия.

— Интересная версия, — хмыкнул Сириус. — А ты не допускаешь, что моя жизнь тоже кое с чьей связана?

— С моей? — Он выдал первое, что пришло на ум.

Мальчишка отрицательно покачал головой. Хитро прищурившись, он многозначительно указал пальцем вверх.

— Думаешь, почему я все еще жив? Почему мою окоченевшую тушку так тщательно охраняют? Если бы не лед, лежал бы где-нибудь в состоянии глубокой комы, а там я хотя бы стою.

Сириус рассмеялся. Сквозь беззаботную веселость пробивалась ядовитая горечь и нешуточная обреченность.

— Вот она, твоя правда. Нравится? — Он яростно взъерошил волосы и скорчил страшную рожу.

Масштаб проблемы потрясал воображение. Дивные вовсе не собирались никого спасать. А Эмьюз… Ей, как Вестнику, смерть не страшна. Реконструкторы запросто соберут девочку заново, даже если бедняжку разорвать на тысячу кусков, правда, кто знает, как это повлияет на нее.

— Этих вопросов ты боялся? — Джулиус говорил так тихо, что его голос почти терялся в шелесте ветра.

— Нет, — спокойно ответил мальчишка. — Мы еще даже не подобрались к ним. Очевидных вещей бояться бессмысленно. Все идет своим чередом. Главное вперед не забегать. Понимаешь теперь, почему так важно сохранить Эмьюз жизнь?

— В общих чертах, — пробормотал Коллоу.

— Значит, не понимаешь, — вздохнул Сириус. — Объяснить сейчас будет трудно, но я попытаюсь. Для любой задачи существует несколько путей решения. Так же как Истинного Оракула можно убить, чтобы обезопасить себя. Однако последствия окажутся во много раз страшнее. Нам всем пришлось ждать слишком долго, чтобы правильно завершить то, на что у меня не хватило смелости тогда. Орден нужен миру. Без вас хаос станет неизбежным. А еще миру нужна та энергия, которую Призма тратит в пустоту. Принято обрезать старые ветки, чтобы новые побеги росли сильными. Так задумано природой, оттого справедливо. Простые решения не всегда самые правильные.

— Разве нельзя оставить все, как есть? — сердце сжалось.

— Порядок вещей должен быть восстановлен, — он виновато развел руками. — В противном случае сама планета ополчится на вас. У всего есть предел. Если бы дело только во мне… К своему положению я худо-бедно привык.

Сириус осторожно поймал светлячка и заглянул в щель между ладонями.

— Смерть Эмьюз равноценна лечению мигрени усекновением головы. — Мальчишка разжал пальцы. — Ты, конечно, можешь не верить мне.

— Да верю я! — горячо возразил он. — Одно смущает. Как несчастная девочка попала в эту историю?

— Так же, как и ты сам, — улыбнулся Сириус. — По праву рождения. Собственно, именно эти вопросы наиболее неприятны для меня.

— Стоп! — Джулс резко вскочил на ноги. — И чем же?

Он уже не замечал, что превратился в подростка.

— Отвечай!! — взревел Джулиус.

— Не смей орать. — Ветер стих, и округа погрузилась в непроницаемое безмолвие.

Лицо собеседника ожесточилось.

— По всем правилам мне должно быть больно просто смотреть на тебя, — выплюнул он.

— Почему? — По спине пробежал холодок. — Потому что я Танцор?

Сириус шумно выдохнул. Его очертания стремительно менялись. Несколько мгновений спустя на месте тощего мальчишки уже стоял мужчина лет двадцати пяти.

— Нет же, дурья башка! — он расправил плечи. — Я горжусь всеми твоими достижениями от первых шажков до первых побед!

Джулиус попятился.

— Хватит. Замолчи! — Он оступился, неловко взмахнул руками и упал.

— Не выйдет, — предупредил Сириус. — Теперь ты выслушаешь меня. Сам напросился.

Дыхание перехватило, а кровь барабанной дробью колотилась в висках.

— Ждешь глупости навроде «я твой отец»? — ехидно осведомился тот. — Нет. Не я, хотя твоя мать упорно меня в этом убеждала. Ты гораздо старше, чем думаешь. Ублюдок. Живое подтверждение тому, каким наивным я был.

Щеки вспыхнули от нестерпимого жара, а из глаз брызнули слезы.

— Есть тайны, которые не стоит трогать, — продолжил Сириус. — Теперь ты точно все усвоишь.

Он развернулся и зашагал прочь.

Оглушенный и раздавленный, Джулс лег на спину, спрятав лицо в дрожащие ледяные ладони. Страшные слова терзали душу. Вдруг что-то словно ужалило его между лопаток. Пошатываясь, Джулиус поднялся, утер глаза рукавом и стрелой сорвался с места.

«Чем жалеть себя, размазывая сопли по щекам, лучше собрать волю в кулак и попытаться вернуть прежнюю дружбу», — решил он. Обижаться глупо, надеяться, что отношения останутся прежними — тоже, но не попытаться нельзя.

Сириус понуро сидел, где обычно, опустив босые ноги в воду.

— Прости, что вспылил, — хрипло произнес он. — Все это стоило сказать мягче, но уж как получилось.

— Не извиняйся. Я-то в курсе, каким невыносимым могу быть. — Невесть откуда свалившееся смущение не позволяло поднять взгляд. — Хочешь, я удалю это из памяти?

— Мне спокойнее так, — признался тот. — Ты ни в чем не виноват. Ни глупее, ни хуже не стал. Догадаться, чьих ты кровей, не составило труда. Правда, я долго не верил себе. Даже несмотря на имя, которое сохранили, как в насмешку. Последние точки расставила плашка. Поэтому еще раз прошу, не лезь туда.