мне прийти в себя. Я перехватила клинок другой рукой и красиво завершила связку, обозначив укол в шею.

Капитан мне поклонился, показывая окончание поединка, и тут в круг вышел принц Розан, поигрывая учебным мечом:

– Принцесса, вы позволите мне поговорить с вами?

Меня снова захлестнуло жгучей обидой, но…

– Прошу! – кончиком клинка я указала на позицию, и принц, криво усмехнувшись, встал в стойку.

Он хорош. Красив, тренирован и… снисходителен. Посмотрел на мой суматошный выплеск эмоций с капитаном и решил, что я все еще та глупая девчонка, что когда-то предложила ему поединок. Послушаем, что скажет этот блондинистый красавчик!

– Иоланда, – начал Розан.

О, этот надутый индюк помнит, как меня зовут!

– Я был не прав и приношу свои извинения!

Его атака при извинениях выглядела вполне опасной. Хм, может, принц не так и плох?

– Но вы должны признать, что ваше поведение было абсолютно недопустимым! Будущая королева не может себе позволить подобной развязности! Задравшиеся юбки! Святые духи, хорошо, что ужин был приватным, и ваше исподнее видел только я!

Что? Ярость выплеснулась, застилая мне глаза. Этот надутый индюк вовсе не извиняется! Он обвиняет меня в том, что его глаза шарили у меня под юбками!

В три движения я выбила у принца меч, развернулась и ушла.

В комнатах меня ждала взволнованная графиня:

– Ваше высочество! Ваш отец прислал записку. Вас ждут в малой столовой на обед!

– Несите воду, готовьте платье! – я принялась сдирать с себя промокший от пота тренировочный костюм. – Ная! Шаровары не забудь! Алые!

Через полчаса я была готова. Чинно вышла в коридор в сопровождении дуэньи, огляделась. А гвардейцы Лигурии выглядят не хуже, чем гвардейцы Заревана. Блондины все правда, но это поправимо, пользоваться краской для волос я теперь умею!

Сдержанно улыбнувшись, я вошла в столовую, представляя, как перекрашиваю волосы всем королевским гвардейцам. Но улыбка моя тут же увяла. За столом сидела вся королевская семья Лигурии, включая Розана. Единственное свободное кресло стояло между моим отцом и принцем!

С каменным лицом я подошла и заняла свое место. На принца не взглянула – поздоровалась со всеми общей фразой и опустила взгляд в тарелку.

После супа король Заревана тяжело вздохнул и начал важный разговор:

– Дочь, Кастор в бешенстве. Его отец, хоть и недоволен разрывом помолвки, немного сдерживает юнца. Но, думаю, ближайшие лет десять тебе лучше не появляться в Зареване.

Я молча кивнула. Это было понятно с самого начала. Что мне предложат теперь? Поездку «на отдых» к добрым сестрам?

– Замуж бы тебе выйти, – вздохнул отец. – Здесь, в Лигурии.

Я прикусила губу. Замуж.

– Могу я узнать имена кандидатов, папа? – звонким голосом спросила я.

– Кандидатов? – недоуменно переспросил король Заревана. – А принц Розан тебя чем не устраивает?

– Его высочество, – я продолжала смотреть в тарелку, старательно расправляя складки на платье, – сказал, что я веду себя как простолюдинка, и моя развязность не позволяет мне претендовать на роль будущей королевы.

Краем глаза я видела, как покраснел принц.

– Я не услышала от его высочества извинений, только новые обвинения в неприличном поведении. Отец! Позвольте мне самой выбрать будущего мужа! При Дворе Лигурии хватает благородных мужчин!

Отец тяжело задышал, глядя в сторону принца. О, я знала, почему он мне поверил сразу и безоговорочно! Папенька примчался в Зареван, не забыв свой коронный перстень. А эта безделушка определяла не только яды в пище, но и ложь в словах. Я же не солгала ни словом! Да и новый цвет моих волос служил лишним подтверждением. Отец кривился, каждый раз, когда смотрел на меня.

– Ваше высочество! – вскочил Розан, – я принес свои извинения!

– А потом снова оскорбили меня! – напомнила я.

– Но вы действительно вели себя неподобающим образом! – уперся этот индюк.

– Ваши величества, отец, прошу прощения! – я встала, держа спину неестественно прямо. – Мне лучше уйти.

К счастью, никто не стал меня останавливать. Графиня неслышной тенью присоединилась ко мне. В молчании мы дошли до моих комнат, и только там я позволила себе упасть на пол и разрыдаться.

Тетушка меня просто обняла, не пытаясь ничего говорить. А потом, узнав от меня подробности обеда, отправила Наю в кухню за подносом еды.

Потом мы ели, сидя на ковре у камина, и графиня Домбрийская смешила меня рассказами о мужских глупостях. Я смеялась, но слезы подкатывали все равно.

Наверное, вино, поданное к обеду, было слишком крепким. Или обида на принца требовала свершения глупостей. Потому что, насытившись, я подошла к окну, и увидела, что во дворце идет смена гвардейского караула.

– Тетушка, – я распахнула створки и села на подоконник, – взгляните, сколько прекрасных мужчин! Наверное, один из них смог бы стать моим мужем?

Я ожидала от графини возражений, криков и требований закрыть окно, однако, к моему удивлению, Лиана меня поддержала:

– Отличные экземпляры, принцесса! Высокие, крепкие и, раз они служат в гвардии, наверняка знатные. Ну, а с деньгами и ваш папенька поможет. Вы же принцесса, не простолюдинка…

Я чуть округлила глаза от такого вывода, и графиня указала мне взглядом куда-то в бок. Ах, вот оно что! Принц Розан стоял под моим балконом и, похоже, слышал каждое мое слово!

Пришлось сделать вид, что не замечаю его. Мы с тетушкой пообсуждали стати гвардейцев и пришли к выводу, что им, возможно, не хватает романтичности. Вояки, что с них взять.

Потом я закрыла окно и долго хихикала, вспоминая лицо принца.

Остаток дня прошел тихо. Я читала, Ная шила одежду будущему малышу, графиня вышивала что-то затейливое на плотной ткани. Мы уже собирались спать, когда на улице зазвенела гитара.

На цыпочках подкравшись к окну, мы осторожно выглянули из-за портьеры. Внизу горели факелы, и в кругу огня стоял мужчина, одетый в черное и в черной маске. Он перебирал струны гитары и, кажется, собирался петь!

– Тетушка, – у меня почти пропал голос, – что это?

– Местный обычай, Иоланда. Кавалер поет любовную песнь под окном понравившейся синьорины. Если она принимает его ухаживания, то бросает к его ногам цветок.

– А если нет?

– Я слышала, строптивые красавицы выливают таким певцам на головы воду… – шепотом ответила графиня. – Но, ваше высочество, это же принц Розан! Его сложно не узнать. Он может обидеться!

Обида принца меня мало волновала. Я призадумалась. Горшка тут нет. Цветок? Обойдется. Что бы такое швырнуть?

Пока я размышляла, наигрыш кончился, и принц запел. Красиво запел, надо сказать. Я невольно прислушалась, приоткрыла створку окна, чтобы лучше слышать и…

Кто оставил на подоконнике вазон с цветущим базиликом? Легкого толчка хватило, чтобы керамическая посудина, полная земли и цветов, рухнула вниз, разбиваясь на мелкие осколки о брусчатку.

Гитара жалобно тренькнула. Певец замолчал и поднял голову. Сквозь прорези маски на меня сверкнули глаза. Закинув инструмент на плечо, принц ушёл, так и не раскрыв своё инкогнито. Факелы затушили фигуры в черном.

– Ваше высочество! – потрясенно выдохнула графиня.

– Значит, не судьба! – я пожала плечами и закрыла окно.

А потом плакала в кровати, потрясенная своей неудачей.

Однако ночью мне приснился тот самый странный мужчина, украшенный лозами.

– Не рыдай, принцесса, – сказал он мне, – слезы портят цвет лица!

Я хотела рассказать ему про злосчастный горшок, но незнакомец подул мне в лицо и шепнул:

– Принцу нужно научиться просить прощения! – и пропал.

Когда я утром вышла из алькова, графиня ахнула:

– Ваше высочество!

– Доброе утро, тетушка, что случилось?

– Наверное,