начштаба, что ему выделена определенная сумма на сувениры для дорогих гостей. Так я стал обладателем швейцарского складного ножа с разными сюрпризами – щипчиками, пилками и прочей ерундой. Петлюровец приобрел серебряные часы. Наверное, как воспоминание о тех, которые он обменял в наш рейд с Коноводом на оперативную информацию.

По возвращении нас отвели в закрома «виллы», на вещевой склад. И там из кипы одежды мы выбрали вполне приличные костюмы для выхода в свет. Петлюровцу облачение подобрали сразу, со мной помучились – ну как на медведя одежку найдешь?

Вечером нас ждал знакомый черный «Роллс-Ройс», в котором разместились мы с парочкой офицеров.

Ресторан встретил нас приветливо. Метрдотель улыбался с вежливым достоинством, официантов отличали расторопность и дисциплина. Электрический свет метался, путаясь в хрустале бокалов и люстр, отражался в зеркалах на потолке. Тихо играл оркестр. Кружились в медленном танце пары.

В подобных заведениях мне бывать не приходилось, знал я их в основном по литературным описаниям. Ну не считать же за ресторации те нэпманские таверны, куда я захаживал по долгу службы, расплачиваясь из статьи «На оперативные расходы». Потому оглядывался я на буржуазную роскошь с интересом, но без малейшей зависти. Лишнее это для человека. Напускное. Мишура. Но интересно. И волшебные запахи хорошо разгоняли аппетит.

Я рассчитывал на столик в большом зале. Но нас провели в отдельный кабинет. Там уже ждал контрразведчик. Ничего хищного в его облике теперь не наблюдалось. Зато сияла кривая из-за шрамов, но предельно вежливая улыбка.

Столы были уже накрыты и ждали, когда начнется уничтожение выставленных на них блюд и бутылок. Все же КСУ живет на широкую ногу. Автомобили, ресторации, содержание «виллы Потоцких», ее обслуги и охраны, а еще – вооружение боевых отрядов. В Польше экономическая разруха, вряд ли бы дали так шиковать приблудным псам за счет государственного бюджета. Значит, есть у контриков еще источники доходов. Интересно бы их проследить. Но это все на потом. Сейчас у нас праздник.

Приходили еще люди. В итоге в кабинете обустроилось человек десять из руководства КСУ. Мы представлялись друг другу, кого еще не знали. Щелкали каблуки. Крепкие рукопожатия подчеркивали доверие. Все были возбуждены, жадно косились на накрытые столы, но к трапезе не приступали. Витал плотный папиросный и сигарный дым – курение позволяло скоротать время.

Наконец пришел Власник, он же Генерал Мороз. Точнее, не просто пришел, а величественно возник в сопровождении адъютанта.

– Господа офицеры! – браво крикнул начальник штаба.

Все встали и вытянулись по стойке смирно.

Мороз устало махнул рукой:

– Не стоит церемоний.

Так небрежно относятся к церемониям обычно те, кто знает: никуда от них не денутся, поскольку положение обязывает. Можно и полиберальничать немного. Но не слишком сильно.

Обстановка, надо признаться, воцарилась очень милая. Лились вино и шампанское. Кухня на мой неискушенный вкус была отменная. Возникали изысканные яства, о существовании которых я даже не знал, а с французскими названиями вообще можно сломать голову – всякие «деволяи» и «консоме». Собравшиеся беззаботно балагурили, стараясь не касаться политики. Пересказывали сплетни из жизни города, какие-то пошленькие, бытовые истории, анекдотцы про поляков, которых по согласию все дружно презирали, как презирает холоп своего хозяина, то есть за глаза.

И еще здесь сквозила ностальгия, как сквозняк, который не заткнуть никакими ухищрениями. Офицеры вспоминали Петербург и Киев, каких-то актрисулек и светских львиц, круживших им головы.

Притом, что обстановка была располагающая, складывалось какое-то ощущение полнейшей пустоты. Собравшиеся напоминали артистов в легких театральных мелодрамах. Что-то трещат, демонстрируют свои мелкие чувства, а за этим не скрывается ничего важного и вечного. Но стоило ненароком задеть темы войны или политики, как тут же лица менялись будто по волшебству. Взгляд у кого-то становился тупо оловянным – с таким люди давно не верят ни во что и безвольно плывут по течению. Кого-то перекашивала отчаянная ярость, когда в седле тебя удерживает жгучее желание жечь, ломать, давно уже не привязанное к реальной достижимой цели. У кого-то на лице читалась обреченность, сдобренная четким осознанием, что «по их» не будет никогда. Но заминка проходила. И снова лилось шампанское. Снова анекдоты и сплетни. Светская атмосфера.

Даже Шрам так и оставался самой любезностью. Он будто сбросил тяжелые доспехи и оказался под ними вполне себе человеком. Остроумно шутил, а ко мне вообще относился ласково, как к брату. Даже извинился за недоразумения, которые возникли при знакомстве.

– Такая служба, будь она проклята, – говорил он, держа бокал с белым вином. – Поверьте, Александр, в атаку легче ходить, чем искать врагов среди соратников.

– Верю, Анатолий Иванович, – соглашался я, думая про себя: «Было бы легче, ты бы туда и ходил. А тебе это нравится – искать врагов именно среди соратников и играть на их страхе».

Но он выглядел настолько искренним, что я поверил – хотя бы на некоторое время проблемы с контрразведкой остались в прошлом.

По окончании банкета в моей голове слегка шумело. Не принимаю алкоголь принципиально, но тут он оказал волшебное действие. Напряжение последних дней будто ветром сдуло.

Мне в целом было хорошо. Ну что, прошло внедрение. А заодно слияние с обществом в условиях изобилия текучих веществ повышенной градусности. И появилась уверенность, до того дремавшая где-то в самом дальнем уголке: у нас все получится. Без вариантов!

Эта эйфория не прошла даже тогда, когда меня грубо растолкали ночью.

Знакомый мне зубастый помощник Шрама, которого я про себя прозвал «аллигатором», навис надо мной, сонным и таким беззащитным. В руке он сжимал револьвер. Поодаль стоял еще один солдат – целился в меня из укороченного казацкого карабина.

– Что стряслось, господа? – непонимающе произнес я.

– Да ничего, товарищ-щ-щ, – прошипел зло «аллигатор». – Пойдем поговорим.

– Отказ принимается? – я с кряхтеньем привстал с кровати.

– Вместе с пулей в лоб, – беззаботно засмеялся «аллигатор»…

Глава 9

Опять подвал, на этот раз в хозяйственных постройках. Слабая электрическая лампа под низким потолком с трудом разгоняла мрак. На дощатом полу чернели пятна, похожие на кровь. Из мебели имелись лишь лавки у стен и стул в центре. Спертый воздух, неприятные запахи. Такое преддверие ада – оставь надежду всяк сюда входящий.

Меня толкнули на узкую лавку. Руки мои связаны, чтобы я не учудил чего.

Контрразведчик навис надо мной, и лицо его было перекошено свирепейшей злобой. Это же надо, какая гамма чувств. Эх, рановато я его за человека принял.

– Александр Сергеевич, – проговорил он глухо. – А теперь давайте начистоту. С каким заданием вас послали? Убить Мороза? Спровоцировать нас на преждевременное выступление?

– Что за тон, Анатолий Иванович? – процедил я. – Вы в своем уме?

– Именно что