смуглый коренастый мужчина с черной бородой и длинными, как у гориллы, руками, густо покрытыми черными волосами.

— Анатолий, клиентам нужен ашурбанипалим, — сообщила ему женщина, — проводи их, пожалуйста, на склад.

Мужчина кивнул и лаконичным жестом предложил вошедшим следовать за собой.

Все трое прошли за ним в дверь и оказались в просторном помещении, заполненном белыми стеллажами, на которых стояли многочисленные коробки с латинскими названиями лекарств и медикаментов. По-прежнему ни слова не говоря, Анатолий подошел к одному из стеллажей, нажал на верхнюю полку.

Стеллаж плавно отъехал в сторону, как дверь купе, за ним оказался длинный полутемный коридор. Анатолий отступил в сторону и жестом показал посетителям на коридор, как бы приглашая их проследовать по нему.

— Спасибо! — Венедиктов вошел в коридор, женщины за ним.

Потайная дверь за ними тут же закрылась.

— Какой, однако, немногословный! — проговорила Мария, подойдя к двери в конце коридора.

— Анатолий — немой, — раздался в ответ незнакомый голос.

Мария удивленно завертела головой, пытаясь понять, кто это сказал. Голос доносился ниоткуда — и одновременно со всех сторон.

— Заходите, заходите! — произнес тот же голос.

Венедиктов толкнул дверь, и все трое вошли в большую комнату без окон, где имелся застекленный книжный шкаф, кожаный диван и письменный стол, за которым сидел худощавый смуглый мужчина с темными миндалевидными глазами и резкими чертами лица, словно высеченными на камне.

— Анатолий — немой, — повторил он, — притом очень надежный человек.

— Здравствуй, Кир! — приветствовал его Венедиктов.

— Здравствуй, Кирилл! — ответил тот. — Познакомишь меня со своими спутницами?

— Мария, Надежда… — представил их Венедиктов. — Надо же, какое у тебя жилище! — Он оглядел комнату. — Не душно тебе здесь?

— Кондиционер стоит. А ради безопасности можно немного и потерпеть.

— Тебе кто-то угрожает?

— Возможно. Но давай уже перейдем к делу. Ты написал, что хочешь срочно встретиться со мной, что дело срочное и важное и касается оно…

— Касается стрел, какими были убиты Вестингауз и Гилевич.

— Вот как! И в какой связи возникли эти стрелы?

— У нас есть фотография стрелы, — влезла в разговор Надежда, — которая должна быть очень похожа на те, старые. Мария, покажи ему…

Мария достала телефон и открыла папку с фотографиями.

— Они были похожи на эту стрелу?

Мамаев внимательно рассмотрел фото и вернул телефон Марии.

— Откуда у вас эта фотография? Это точно такая же стрела.

— Этой стрелой вчера был убит человек. Женщина, — ответила Надежда, отодвинув Венедиктова.

— Вы уверены?

— Конечно. Человек, который прислал ей это фото, не любит шутить, — она кивнула на Марию, которая пыталась отвернуться от Венедиктова.

Тот смотрел пристально и сурово.

— Что это значит? — спросил он. — Почему вы мне ничего не сказали?

— Дело в том… — начала она, — дело в том, что…

— Кто вы такая? Зачем вы пришли ко мне, представившись писательницей? Что вам от меня нужно?

— Но я и правда писательница! — Мария умоляюще прижала руки к сердцу и открыла было уже рот для оправданий, но теперь демонстративно отвернулся Венедиктов.

Положение спас Мамаев, спросив:

— А есть еще снимки, в другом ракурсе?

— Да, есть… — Мария перелистнула страницу альбома. — Ой, это не то…

Венедиктов, который, верно, решил, что не время показывать характер, посмотрел на экран телефона через ее плечо и вдруг оживился:

— Постойте, постойте… что это?

— Это фотография той карты, которую мы с вами нашли в Шуваловском парке.

— Да, я помню, но вот здесь, в нижнем углу… Можно увеличить? — Мария увеличила кадр, Венедиктов пригляделся к нему и проговорил: — Это подпись картографа. Странно, я где-то уже видел точно такую же…

— Вы хотели показать мне фотографию стрелы, — напомнил о себе Мамаев.

— Да-да, конечно! — Мария перешла к следующему снимку, увеличила его и протянула телефон Мамаеву.

Тот внимательно осмотрел стрелу и вернул телефон хозяйке.

— Нет никаких сомнений, это стрела ассирийского типа, более того — именно такими стрелами пользовалась стража вавилонского Большого Зиккурата. Очень характерный наконечник… Видите его необычную форму? И эти бороздки… при полете они издают устрашающий звук, который называли «крик демона».

— Что, стрела действительно такая древняя? — недоверчиво осведомилась Надежда.

— Вовсе нет. Она наверняка изготовлена в наше время, но в точности по древней ассирийской технологии.

— И где такие стрелы производят?

— Делает их один-единственный человек, Ариан Дзагоев. Как и я, он происходит из древнего ассирийского рода, и мы с ним дружим. Он в точности восстановил ассирийскую технологию выплавки бронзы для наконечников и делает точно такие стрелы, какими пользовались стражники вавилонского храма. Так что я не сомневаюсь, что стрелу сделал он. И это меня очень беспокоит. Вы говорите, что ей был убит человек?

— Да, женщина.

— Дзагоев — противник всякого насилия. А уж насилие по отношению к женщине — это для него полное табу. Мне нужно немедленно увидеть его, чтобы убедиться, что он в порядке…

— А нельзя просто позвонить? — пробормотала Мария и тут же прикусила язык.

— Сейчас месяц Улулу по ассирийскому календарю! — напомнила ей Надежда.

— Да, вы правы, — кивнул Мамаев, одобрительно взглянув на Надежду, — Улулу, месяц очищения. В этот месяц нельзя пользоваться современными средствами связи.

— Ах да, извините, совсем забыла… — пролепетала Мария.

— Я поеду к Дзагоеву, — решительно заявил ассиролог. — Нужно убедиться, что с ним не случилось ничего плохого.

— А вы не боитесь покидать свое убежище?

— А что делать? Я должен проверить, что все в порядке!

— А можно, я с вами? — Надежда преданно заглянула ему в глаза. — Вам может понадобиться помощь.

— Ладно, вам — можно, — снисходительно согласился Мамаев, вспомнив, что Надежда знает ассирийские названия месяцев, по крайней мере одного — Улулу.

— А я вспомнил, где видел эту подпись! — выпалил вдруг Венедиктов. — На портрете Вестингауза, который висит в моем кабинете!

— А я что-то не помню… — засомневалась Мария.

— Неудивительно. Эта подпись на самом краю портрета, она закрыта рамой. Я видел ее, когда портрет вынимали. Старую раму проели жучки, и ее заменили… В общем, я должен взглянуть на подпись. У меня есть кое-какие мысли на этот счет…

— Так вы поедете в свой кабинет? Можно, я с вами?

Венедиктов нахмурил было брови, но Мария посмотрела так умоляюще, что он смягчился.

— Почему бы и нет?

В итоге все вышли из потайной комнаты на улицу и там разделились — Венедиктов с Марией отправились в «Геомедиум», а Мамаев с Надеждой — к мастеру ассирийских стрел.

У Мамаева, к счастью, был неподалеку припаркован автомобиль, очень старый «Рено». Конечно, не такой древний, как вавилонский Зиккурат, но наверняка помнящий фильмы о Фантомасе.

Несмотря на возраст, машина ехала бодро, и уже через полчаса Мамаев остановил ее перед старым кирпичным гаражом