Кроме ДОТов, в Псковском узле обороны в 1936–1937 гг. было установлено 24 БОТ[204]из старых танков «Рено» и ЧТЗ-34, в которых предполагалось установить 37-мм пушки, но даже на 1.07.41 они не были установлены.

Серьезным недостатком Псковского УРа было то, что оборона в нем строилась на системе только пулеметного огня. Все ДОТы были оборудованы как пулеметные точки. Соответственно, в них было установлено 105 станковых пулеметов и 5 ручных. Только в 1938 г. в районе Чернецово и Ветошки было построено и законсервировано без установки вооружения два железобетонных артиллерийских полукапонира. Ничего не было сделано и для инженерного обеспечения противотанковой обороны. Только в первые дни войны силами местного населения приступили к отрывке противотанковых рвов, окопов и ходов сообщения.

Островский и Локновский узлы обороны создавались почти одновременно в 1939 г., и после постройки сооружений последние были законсервированы без всякого внутреннего оборудования и вооружения — и только уже в самом начале войны их расконсервировали и частично приспособили для обороны.

В Островском узле было построено 55 железобетонных ДОТов, артиллерийских полукапониров и капониров, в Локновском узле — 48. Так же как и в Псковском узле, инженерного оборудования для противотанковой обороны, а также окопов и траншей для полевого заполнения не было создано, и отрывка их началась только с началом войны. Таким образом, готовность Псковско-Островского УРа к обороне была достаточно условной. Самым же главным недостатком этого участка линии Сталина являлось сугубо пулеметное вооружение ДОТов фронтального огня. Такие сооружения могли не только пасть под атакой пехоты с бронетехникой, но и оказаться жертвой дальнобойных орудий типа германской 88-мм зенитки.

Замаскированный под сельский дом ДОТ в районе Острова

Укрепления на старой границе должны были стать опорой обороны 41-го стрелкового корпуса. Ввиду упреждения Красной армии в мобилизации и развертывании на пути немецких танковых групп раз за разом оказывались новые соединения. Одним из таковых стал 41-й стрелковый корпус, переброшенный на Северо-Западный фронт из Московского военного округа. Его дивизии прибывали в эшелонах по железной дороге. Проблема была в том, что они занимали оборону на всем пространстве от Псковского озера до Острова, перекрывая сразу несколько направлений. Главный удар немцев мог последовать только с любого из них. Первыми прибыли 111-я и 118-я стрелковые дивизии. Первая была выгружена уже 3 июля, вторая находилась в процессе выгрузки, успели занять оборону только два полка из трех. На 3 июля только одним полком прибыла 235-я стрелковая дивизия.

Любая оборона, тем более на широком фронте, нуждается в подвижных резервах. Для советской обороны на старой границе под Псковом таким резервом стал 1-й мехкорпус генерал-майора танковых войск М. Л. Чернявского. Мехкорпус относился к числу подвижных соединений Красной армии, которые можно назвать «условно комплектными». Это механизированные корпуса из не имевших статуса «особых» округов, но сформированных еще в 1940 г. и формально хорошо укомплектованных боевой и вспомогательной техникой. Они, как правило, уже успевали без помех отмобилизоваться, и многие организационные проблемы «внезапного нападения» к моменту вступления в бой уже преодолевались. В Белоруссии таковыми были 5-й и 7-й мехкорпуса, сражавшиеся под Лепелем, на Украине — 2-й мехкорпус под Уманью. На Северо-Западном направлении в начале июля 1941 г. в бой пошел 1-й механизированный корпус.

Общей проблемой этих мехкорпусов было устаревание танкового парка — в первую очередь получали новую технику «особые» округа. Соответственно, до войны личный состав 1-го механизированного корпуса танки КВ и Т-34 видели в лучшем случае на курсах усовершенствования комсостава. Несмотря на свой почти «придворный» статус в округе «колыбели революции» (где на ЛКЗ производились танки КВ) и хорошую укомплектованность вспомогательной техникой, его танковый парк составляли машины старых типов. Впрочем, по довоенным меркам, средние танки Т-28 выделяли корпус генерала Чернявского среди других подвижных соединений Красной армии. Бригад, вооруженных этими семиметровыми трехбашенными гигантами, в РККА было немного. Более того, корпус в 1940 г. формировался на базе 20-й тяжелой, 1-й и 13-й легких танковых бригад, участвовавших в советско-финской войне. 163-я стрелковая дивизия, ставшая моторизованной, также получила боевой опыт Финской войны, пусть даже и отрицательный — она воевала пол Суомоссалми. То есть по крайней мере командиры соединения имели боевой опыт. Однако синтеза боевого опыта и новой техники в случае с 1-м мехкорпусом не произошло. Более того, по планам отгрузки Т-34 и КВ на 1941 г. мехкорпусу вообще не полагалось ни одного танка этих типов. Из новой техники предполагалось отправить в него в 1941 г. только… плавающие Т-40. Война заставила радикально изменить эти планы. Его история в какой-то степени похожа на историю придворного 7-го мехкорпуса из Московского военного округа. Тот тоже при выдвижении на фронт получил новые танки прямо с эшелонов, не имея ни опыта, ни технических средств их эксплуатации.

Подбитый в районе селения Гавры экранированный КВ-1

Однако обо всем по порядку. 1-й мехкорпус был сформирован в 1940 г. в составе 1-й и 3-й танковых дивизий, 163-й моторизованной дивизии и корпусных частей (5-го мотоциклетного полка и других). Еще до начала войны, 17 июня 1941 г., из корпуса была изъята 1-я танковая дивизия. Она погрузилась на станции Березка (в районе Пскова) и убыла под Кандалакшу. По иронии судьбы, корпус до войны дислоцировался в районе Пскова, именно там, где ему впоследствии пришлось воевать. 22 июня корпус был поднят по боевой тревоге и отправился в направлении от фронта в тыл — 24 июня он сосредоточился в районе Красногвардейска. Довольно быстро довоенные планы полетели ко всем чертям, и 1-й мехкорпус пришлось возвращать примерно в тот же район, где он дислоцировался до войны. Уже 30 июня распоряжением штаба Северного фронта он переподчиняется командующему Северо-Западным фронтом и директивой штаба СЗФ от 30 июня получает задачу сосредоточиться в районе Подлужье, Боровичи, Порхов. Тем самым он выдвигался на подступы к Ауте и Новгороду.

1 июля раздергивание 1-го мехкорпуса продолжилось — из его состава была изъята 163-я моторизованная дивизия. Она передавалась в распоряжение командующего 27-й армией. 4 июля по приказу начальника штаба Северо-Западного фронта из состава 3-й танковой дивизии был изъят мотострелковый полк с мотоциклетной ротой 5-го мотоциклетного полка.

Читатель, интересующийся историей боев 1941 г., наверняка уже неоднократно замечал, что командование просто обожало изымать из танковых дивизий мехкорпусов мотострелковые полки. Тем самым и без того небогатые пехотой дивизии превращались просто в толпу танков с развитой системой их обслуживания. Наблюдался этот синдром у самых разных военачальников, в том числе вполне успешных по итогам всей войны. Сходные проблемы порождают сходные решения, и такой серьезный козырь, как мотострелковый полк, вызывал искушение использовать его для прикрытия открытых флангов, подвижной обороны и других подобного рода задач. За счет своей подвижности мотострелки были намного эффективнее и устойчивее обычной пехоты. Куда же был направлен 3-й мотострелковый полк? Его направили оседлать на широком фронте шоссе из Риги в Псков. Обстановка вовсе не исключала прорыва немцев на Псков с рижского направления, а разведка числила в составе «рижской» группировки противника танковую дивизию. Мотострелковый полк мог заранее вскрыть такой бросок противника с запада и хотя бы на какое-то время его сдержать до развертывания и сосредоточения основных сил. Эти соображения заставили командование изъять мотострелков из 3-й танковой дивизии. Вполне возможно, что после завершения развертывания 41-го стрелкового корпуса мотострелки вернулись бы в 1-й мехкорпус. Однако события развивались быстрее, чем можно было бы себе представить. Поэтому в решающий момент в качестве резерва у 41-го стрелкового корпуса остались два танковых полка и ряд боевых и вспомогательных частей 1-го мехкорпуса.