меч сиял ярким золотом. Этот меч разгорался все ярче по мере того, как рыцари устремлялись в бой, увлекая за собой огненный хвост – живую комету.

Каждый, кто был тогда в долине Цереры, видел этот рвущийся в битву светоч, и каждый, кто видел, понял, что перед ним – обнаженный вызов, вызов на бой. Амара задохнулась, узнав в мерцающем золотом огоньке цвета родисского консула.

Старый интриган, опасный властолюбец, которому только соседство Аквитании не позволило стать для Алеры угрозой посерьезнее Калара! Аквитейн первым своим долгом считал сковывать хищного соседа превосходящими силами, но это не помешало Родиусу прославиться среди граждан как искуснейшему заклинателю фурий.

Неужели, гадала Амара, он не видит в своей надменной слепоте, что Гай принес его в жертву, как пешку в лудусе, надеясь в свою очередь оттянуть на него сильнейшее оружие ворда?

Где-то на юге – на земле или в небе, Амара не поняла, – возник пронзительный звук, в котором визг разорванного металла смешался с ревом умирающих львов. Этот звук впивался ей в уши, рвал измочаленные нервы, внушая безумное желание вскочить на ноги и бездумно завопить в ответ.

Амара слышала этот звук не в первый раз, и воспоминание вселило в нее ледяной ужас.

Боевой клич царицы ворда.

Консула Родиуса с его личной стражей – должно быть, графами и патрициями, – золотым шаром скользивших по небу, вдруг облепили мельтешащие черные точки, словно мошкара и мотыльки тысячами слетелись на горящий в ночном лесу огонек свечи.

Навстречу им земля выбросила болезненную зеленовато-голубую вспышку.

Густая туча искр на миг заслонила отдельные силуэты, с небывалой отчетливостью высветив каждый обломок камня, каждый сучок и сухой лист в руинах, обведя их черными тенями. Гром отдался по всей долине, тяжелым кулаком ударил Амаре в грудь.

На секунду она ослепла.

Она поморгала опаленными глазами, а когда зрение вернулось, желудок у нее сжался и перевернулся в животе.

Золотая звезда, медленно утрачивая величие, падала к далекой земле.

Консул погиб.

Родиус, алеранский консул, окруженный своими гражданами, готовый ко всему, полный решимости и вооруженный всею мощью державы, пал перед царицей ворда в первый же миг их встречи.

Золотой свет погас раньше, чем тело коснулось земли.

Снова завизжала царица ворда, и на этот раз Амара ответила криком – неудержимый ужас вырвал этот звук из ее груди. Южное небо вдруг охватило болезненно-зеленое зарево, оно растянулось многомильной паутиной от зеленовато-белой сферы, от царицы ворда, наконец показав глазу, какая гроза движется на юг.

Небо наполнилось крылатыми человекообразными рыцарями ворда, черные пластины их хитина отражали вспышки зеленых молний.

Их были не тысячи.

Не десятки тысяч.

Сотни тысяч.

Все алеранские силы были перед ними так смехотворно малы, что смешна стала даже мысль о сопротивлении, как смешно думать, что человек с лопатой может остановить океанский прилив.

Нарастал рев воздушных потоков. Трубы звали конницу к отступлению, им отзывались панические крики горнов в городе.

Амара тупо смотрела, как войска обращаются в бегство, и не сразу, встряхнувшись, сосредоточилась на насущном. Гай для того и послал на смерть свои главные силы, чтобы выявить источник могущества ворда и дать ей шанс его обнаружить.

Она не смела мешкать. Скоро их накроет ворд, и безумием было бы надолго снимать вуаль, но сквозь нее она даже с помощью Цирруса не могла ничего рассмотреть на таком расстоянии.

Она коснулась запястья Бернарда, тот кивнул. И в тот же миг пропала расплывчатость теней и силуэтов, созданная укрывающими людей фуриями. Амара и свою вуаль сняла, а потом подняла руки, приказав Циррусу приблизить зеленую сферу.

Ночное небо замутилось, а потом словно она сама рванулась вперед – это фурия ветра изогнула световые лучи, показывая ей все подробности. Зеленая сфера предстала в кристальной ясности, и Амара впилась глазами в убийцу консула Родиуса.

У нее сперло дыхание в горле, и сердце на миг прекратило биться.

Светящаяся сфера окружала закутанную в плащ фигуру с темной гладкой кожей под складками черной материи. Из-под тяжелого капюшона блестели зеленоватые глаза – глаза царицы ворда.

Кроме нее, ворда там не было.

Ее окружали сотни рыцарей Воздуха в тяжелых доспехах – все до единого алеранцы. Их доспехи, неуклюжее подражание легионерским лорикам, были сделаны из черного хитина, из того же материала было и оружие. По людским меркам они были молоды. Нет, поправила себя Амара, они молодо выглядели.

Граждане.

Царица ворда присвоила себе граждан.

Остолбеневшая Амара увидела, как подобия рыцарей Воздуха пронеслись за спиной царицы. Каждый нес на руках обмякшее тело убитого рыцаря или гражданина. Многие явно были ранены, но все казались живыми. У Амары сжалось сердце: пленники.

Ворд пополнит ими свой арсенал, присоединив к окружавшим царицу гражданам.

Воздушный поток поднес к царице ворда новую фигуру.

Амара сперва решила, что женщина обнажена. Потом поняла, что ее облегает, как вторая кожа, темный хитиновый панцирь. Темные волосы развевались от встречного ветра, в руке был узкий меч алеранской стали. Бледная кожа, холодное, уверенное лицо. На груди, между грудями, поблескивало… нечто – комок в два кулака Амары величиной. Вглядевшись, Амара поняла, что этот ком – живой, наподобие впившегося в тело насекомого или ушедшего с головой под кожу клеща.

Инвидия Аквитейн встряхнула мечом, сбрасывая с него кровь покойного консула Родиуса.

Сияние зеленой сферы погасло, оставив Амару с Бернардом в темноте.

Глава 20

Эрен с самой высокой башни церерской цитадели наблюдал гибель консула Родиуса и видел, как ход сражения обратился против алеранцев. Трубы яростно протрубили отбой, рыцари Воздуха и горожане помчались обратно в город под ревущими порывами ветра.

– Ваше мнение, курсор? – тихо спросил Первый консул.

Эрен сглотнул:

– Откровенно говоря, правитель, я слишком перепуган, чтобы мое мнение сейчас чего-то стоило.

– Понимаю, – со сдержанным неодобрением отозвался Гай. – Когда возьмете себя в руки, прошу меня уведомить.

– Слушаюсь, правитель.

Первый консул, сцепив руки за спиной, мерным шагом расхаживал по верхней площадке башни. Лицо его было задумчиво. В трех десятках футов от него и всего в десятке над головой пронеслись двое рыцарей Воздуха с раненым товарищем на руках. Юноша страдальчески кричал, пластина его нагрудника в нескольких местах была располосована поперек, из проколов сочилась кровь. Гай скользнул по всем троим взглядом и, не замедляя шага, стал смотреть на поле боя. «Уже не столько боя, сколько повального бегства», – подумал Эрен.

– Курсор, – сказал Гай, – пожалуйста, уступите мне эту крышу.

– Прошу прощения?

Гай приостановился и, недовольно подняв бровь, устремил на Эрена неподвижный взгляд.

– Как скажете, Первый консул, – поспешно отозвался Эрен и