— А показал тебе это, конечно, Басманов?

— Да, он, — с вызовом отвечает она. — Можешь не врать, что ты не причем! Ты с самого начала злился на него, говорил, что решишь проблему! Я видела твое решение…

И такая боль в ее голосе. У меня не было пока возможности навести о ней справки полностью, так что кое-какие детали сейчас становятся неприятной неожиданностью.

Например то, что моя женщина всё это время, получается, оплакивает брата, считая убийцей меня.

— Злата, посмотри на меня, — строго произношу, беру ее лицо в ладони, не давая вырваться. — Посмотри! Я клянусь, что не трогал его. Клянусь всем, что есть. Я никогда бы не тронул его, потому что это ударило бы по тебе.

— Да ладно? С чего тебе заботиться о своей очередной игрушке?

Твою ж мать, я и забыл, что она не в курсе смены приоритетов.

— Это не так, — мягко возражаю, поглаживаю пальцами по коже, и меня реально ведет. Как же я истосковался. Все эти дни я не посмотрел ни на одну бабу. Просто не работал интерес. Словно знал, что где-то есть та самая, которой суждено жить в моем сердце.

— А как? Как, Феликс? — усталость в ее голосе неприятно отдается в груди.

— В тот день я собирался извиниться за наш… Отдых. Я сорвался. Потерял контроль и…

— И что?

Какой-то гребаный пиздец. Никогда у меня не было проблем с тем, чтобы заболтать собеседника. Я всегда находил нужные слова и ловко выворачивал факты. А сейчас — словно зеленый пацан, не могу подобрать даже пары фраз.

— Я хотел доказать, что между нами всего лишь секс. Ничего больше. Хотел выбросить тебя из головы, выкорчевать без остатка то, что проросло во мне. Пытался избавиться от наваждения тобой!

— У тебя это отлично вышло…

— Я ошибался, красота. Пиздец как ошибался. Ты стала важна для меня. Настолько, что это сбило с толку, и я проебался по полной. Мой косяк, признаю. Но я все исправлю, родная. Слово даю.

— Не надо, — качает головой упрямица. — Что было, то было. Теперь просто оставь меня в покое.

— Не могу.

— Что?

Ее возмущение, ее эмоции такие вкусные, а я так изголодался по ней, что контроль уплывает. Словами у нас не выходит, остается только другой вариант — через действия.

Затыкаю ее очередное возмущение. Целую. Целую-целую-целую. И не могу надышаться этим моментом.

— Пусти! Хватит! — брыкается Злата, но я-то уже попробовал ее.

— Ты мне снилась, красота. Каждую гребаную ночь. Все это время.

Мое откровение заставляет ее замереть. Она ошарашенно смотрит, а я пользуюсь этим.

— Снилась, Злата. И я каждый вечер ждал, что приснишься снова.

Избавляю ее от одежды, которая оказывается довольно хлипкой — на хер. Потом куплю ей все новое.

— Даже не думай! — взвизгивает она, но я-то чувствую, что тоже хочет, но пока еще спорит, держится за свою гордость.

А я ведь не трону ее. Не позволю больше. Ни себе, ни кому-то другому. Никто не обидит, не причинит боли.

— Тише, золотце, вот так, давай, — все же оказываюсь в ней, подхватив под бедра.

И боги… Это рай. Это дом. Я словно вернулся туда, где и должен быть. Каждую долбаную ночь! Каждый гербаный день!

— Ооо, — выдыхает она, ошарашенно глядя. — Ты… Ты слишком…

— Это просто перерыв, родная, — скалюсь довольно. — Все наверстаем.

— Черта с два! — стонет нахалка. — Я больше не… Ни разу… Никогда…

Смотреть на то, как закатываются от удовольствия ее глаза — бесценно. Вся злость и яд предательства растворяются и уходят, словно и не было ничего. Позже выясню все детали, отработаю и расскажу правила. Сейчас… Черт, сейчас мне хочется подарить ей удовольствие, сделать так, чтобы она снова мне улыбалась, чтобы хотела, как раньше и отдавалась так же — до беспамятства!

— Боже, — выдыхает Злата, когда все резче толкаюсь в ее податливое горячее тело. Она будто вся скроена под меня — идеальная женщина. — Еще… Еще…

Мы оба, кажется, рычим, целуемся до укусов и практически одновременном кончаем.

Ощущение правильности происходящего пьянит так, что я расслабляюсь. Впервые за долгое время.

Отпускаю Злату, ставлю на ноги, уже прикидывая, как и где мы пойдем на второй заход, как слышу возмущенное:

— Феликс, ты что наделал?!

48. Злата

Секс — последнее, о чем я думала, когда увидела Багрова за дверью. Я решила, что он пришел мстить. Была уверена, что этим и закончится. Было ли мне страшно? Отчасти. Но после смерти брата мне было особо нечего терять. Так что я даже обрадовалась, что возможно он закончит мое существование.

Вот только все пошло не по плану.

Ярость, с которой Феликс доказывал, что не трогал Лешу, нашла отклик во мне, зародила сомнения. А потом вообще все свелось опять к сексу, так что разговор вышел каким-то скомканным.

Но все это меркнет по сравнению с тем, что Багров, как выясняется, не предохранялся. А я ведь, уехав, бросила пить таблетки.

— Сделал тебе хорошо? — предполагает он с наглой ухмылкой. А я снова опускаю взгляд вниз и чувствую, как по ногам течет его семя.

— Серьезно!? А последствия кто будет разгребать? — злюсь все сильнее.

Мужчина тут же становится серьезным.

— Злата, я буду рядом. Ты не останешься одна. Ты, что, думаешь, я тебя брошу? Или ребенка?

— Да ты! Ты! Ты должен был спросить у меня — хочу ли я от тебя рожать!

Он мрачнеет, сурово сдвигает брови. Я готова защищать свои права до последнего. Уже придумываю, что ответить, как вдруг:

— Ты права. Извини.

— Что?

— Ты права, — раздраженно повторяет Багров. — Мне следовало спросить, но я начисто потерял контроль. Забылся. Я же столько ждал этой встречи.

— Ждал? — теряюсь от его логики.

— Ждал, — улыбается он совершенно иначе — мягко, как всего несколько раз это было раньше. — Я же сказал, что ты мне снилась. Просто я не знал, что это ты. Но чувствовал, что важна и что рядом с тобой я найду дом. Найду себя.

— Погоди, что значит найдешь? Неделю назад мне показалось, что я видела тебя…

— Меня. Но я ни черта не помнил тогда. А после встречи с тобой словно что-то исправилось — во сне стали возвращаться воспоминания. Вспышками, но постепенно пробелы заполнялись.

Я растеряна. Пока пытаюсь обдумать его слова, Феликс подхватывает меня на руки и выдает:

— Где у тебя ванная? Думаю, на обоим нужен ндуш.

Молча указываю взглядом — вообще мог бы и догадаться. Здесь же не такие хоромы, как