злой не только из-за меня, но и из-за работы.

– Собирайся, мы возвращаемся, – говорит Вова после очередного разговора по телефону.

– Так быстро? – хмурюсь я. – А как же баня?

Ехать нет никакого желания. Хочу остаться здесь, с мамой и дочкой.

– Дела в городе, – кидает Вова.

– Ну так ты можешь ехать, я не держу, – пожимаю плечами. – Спасибо, что дров нарубил. Мы с мамой сами затопим, это не трудно.

– Катя! – он смотрит на меня с раздражением. – Не спорь. Я тебя сюда привез, я и заберу обратно. Собирайся.

Ну вот еще. Нашел кота в переноске. Туда привезли, сюда привезли. У меня вообще-то ребенок с температурой!

– Я сегодня не поеду, останусь и переночую, а утром позвоню Стасу. Подожду, пока он меня заберет.

В ответ Вова с силой сжимает челюсти.

Ловлю на себе такой темный взгляд, что пальцы на ногах поджимаются.

– Кать, ты чего? – а это уже мать. – Поезжай с Владимиром. Лекарства привезла – и отлично. А за Настей я послежу, не беспокойся.

– Мама! – возмущенно смотрю на нее.

– А что “мама”? Поезжай, мы тут сами справимся, – она пожимает плечами. – Все с нами будет хорошо, не переживай.

Вова молчит. Только взгляд такой тяжелый. Давящий. И лицо мрачнее тучи.

Я тяжело выдыхаю.

– Катя, давай быстрее, – торопит Вова.

– Хорошо, еду, – тут же сдаюсь я. – Только с Настей попрощаюсь.

Иду в комнату к дочке. Настя лежит на кровати с телефоном в руках.

– Мам! – вскакивает при виде меня.

– Лежи, лежи.

Я сажусь рядом, глажу ее по голове и заглядываю в экран.

– С Ильей переписываешься?

– Да, он сказал что звонил тебе, а ты не брала трубку.

Мысленно даю себе подзатыльник: забыла звук на телефоне включить! Я же когда выхожу в парк “поболтать”, то всегда звук отключаю. Чтобы никто не услышал случайный звонок и не лишил меня последней связи с родными!

– Он спрашивал, почему ты сегодня не приехала, – говорит Настя.

– И что ты ему сказала?

– Что ты приехала ко мне.

Моей дочке всего четыре года, она не умеет писать. Но буквально за пару дней научилась отправлять голосовые сообщения. То же самое делает и Илья. Эх, лучше б они с таким рвением буквы учили!

– Мамочка, а ты уезжаешь? – Настя заглядывает мне в глаза.

– Да, милая, – глажу ее по голове.

– Опять?

– Так надо. Но это не надолго. А ты спать ложись.

– Не хочу спать, и не хочу чтобы ты уезжала, – она начинает хныкать.

– Давай, я с тобой полежу? Расскажу тебе сказку.

Приходится искать компромисс.

После недолгих уговоров, Настя соглашается. Я нахожу на телефоне книгу сказок и начинаю негромко читать.

Дверь немного приоткрывается.

– Катя…

Вова, хмурый и злой, стоит на пороге.Но при виде Насти его лицо неуловимо меняется.

– А мама мне сказку читает! – заявляет та с детской ревностью.

– Вижу, – он улыбается ей.

Улыбка такая светлая, что даже все морщины разглаживает и на секунду словно стирает с лица выражение озабоченности.

– Интересная сказка? – Вова делает вид, что ему любопытно.

– Ага, очень! Хочешь послушать? Садись!

О да, моя дочь в своей непосредственности ничуть его не боится. Хлопает ладошкой по кровати рядом со мной. Мне ничего не остается, как только подвинуться под ироничным взглядом Владимира.

Барковский садится рядом со мной. Я продолжаю читать чуть севшим голосом.

Он так близко, что его бедро касается моего. И в том месте моя кожа горит сквозь ткань юбки. Не могу сосредоточиться, буквы прыгают перед глазами.

Внезапно большая и теплая ладонь Вовы накрывает мою, вместе с телефоном. Он мягко забирает гаджет из моих пальцев и, в ответ на недоуменный взгляд, говорит:

– Давай я, а то ты уже охрипла от чтения.

Знал бы он от чего я охрипла!

В конце концов сказка заканчивается и Настя нас отпускает. Но сначала требует от Вовы обещания, что он скоро меня привезет.

Я молчу, не желая накалять обстановку. Вова злится, хоть и скрывает это, а еще он почему-то спешит. Хотя, надо отдать ему честь, читал он так, будто никуда не торопится. Неужели для него было важно, чтобы моя дочка услышала сказку?

Мы садимся в машину. За рулем – один из охранников, следом едет второй автомобиль. Значит, Вова их вызвал. Мыслей в голове нет. Хотя должно быть полно. Вова сидит рядом на заднем сидении и что-то печатает в телефоне.

Разговаривать с ним не хочется.

Смотрю в окно на мелькающие поля и лесополосы. Меня убаюкивает мягкое гудение и шорох шин. Глаза потихоньку закрываются. И я не нахожу ничего лучшего, как откинуть голову на сидение.

Мне становится так тепло, будто я плыву по облакам, а не еду в машине. И подушка даже появляется в какой-то момент. Правда твердая. Так и хочется ее взбить. Что я и делаю. Вот только лучше не становится. Да и ладно. Мне и так хорошо...

– Катя, – слышится тихий голос прямо над ухом.

Вовин голос. Низкий. Хриплый. Горячее дыхание касается кожи и заставляет ее покрыться мурашками.

Медленно открываю глаза. Пытаюсь понять, что происходит. А когда понимаю, мое сердце пропускает удар.

48

Я лежу на заднем сидении иномарки, накрытая пледом. Ноги поджаты, а голова лежит на мужских коленях. Огромная ладонь пристроилась на моей талии, от нее так и веет жаром.

– Ой, – вырывается у меня.

Пытаюсь встать, но Барковский мягко удерживает меня и улыбается:

– Как спалось?

Затем проводит ладонью по моему лицу.

Я смущенно отвожу взгляд.

Что это с ним? То злился непонятно на что, а теперь вдруг таким заботливым стал.

– Извини, – все-таки поднимаюсь.

– Хорошо. Но взбивать меня было необязательно, – усмехается он.

Я отодвигаюсь к окну. Щеки горят от близости Вовы.

– Прости, – потираю лицо.

– Ничего. Мне даже приятно, – усмехается Вова, вновь вызывая заставляя меня краснеть.

– Я…– начинаю, не зная, что сказать.

– Мы приехали, – перебивает меня Вова и первым выходит из машины.

Я не задерживаюсь и выхожу следом.

Дом кажется холодным и неприветливым. Нет никакого желания идти внутрь, так что я задерживаюсь снаружи. Пока доехали, совсем стемнело.