– Тебе нужно кончить, – прошептал Холден мне на ухо. – Мне в рот.

Я молча и бездумно кивнул, когда Холден грациозно соскользнул на пол. Он встал передо мной на колени и медленно взял меня в рот.

– Черт, – прошипел я. – Ох, черт…

Холден окутал меня влажным теплом своего рта, о котором я так долго мечтал, но не знал об этом. Стоны, вырывавшиеся из его груди, были хриплыми и по-настоящему мужественными. Он грубо впился пальцами в мои бедра, и боль добавила ощущений, об остроте которых я и не подозревал. Я схватил Холдена за волосы, и он застонал, лаская меня как одержимый.

– Я сейчас кончу, – выдохнул я, одной рукой упираясь в кровать и вцепившись в простыни, другой – в его волосы, цепляясь за сладкое наваждение, имя которому Холден.

– Кончай, – выдохнул он и снова заглотил мой член как можно глубже. – Кончи для меня, малыш…

Малыш… черт.

Мое тело повиновалось. Наслаждение обрушилось на меня приливной волной, и я стиснул зубы, изливаясь Холдену в рот. Он принял все до капли, замедляя движения, проводя языком по моей длине.

– Господи Иисусе… – Я откинулся на кровать, опустошенный и все же живее, чем когда-либо. Холден поднялся с пола и плюхнулся на спину рядом со мной.

– Ривер Уитмор, – пробормотал он в потолок. – Это ни хрена не похоже на случайную интрижку.

Мы долго лежали в темноте, прислушиваясь к шуму дождя и нашему собственному замедляющемуся дыханию. Тело гудело, и я чувствовал Ривера повсюду, где он ко мне прикасался. Все еще ощущал его вкус на своих губах и на своем теле, которое впервые познало тепло и безопасность.

Слишком хорошо. Это ненадолго. Это слишком хорошо…

Ривер пошевелился первым, потянувшись ко мне, но я быстро отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок. Я вымыл руки и посмотрел на свое отражение. После пальцев Ривера волосы стояли торчком. Губы покраснели от его горячих поцелуев, которые испарялись под натиском ледяного шепота.

Это не настоящая жизнь. Это всего лишь тайм-аут. Это не по-настоящему.

Я вернулся и натянул трусы, а Ривер молча ушел в ванную. Я откинулся на подушки, чувствуя, как меня пробирает холод, и жалея, что не припрятал фляжку или бутылку в ящике прикроватной тумбочки.

Ривер вернулся, и я заставил себя распрямить руки и стереть гримасу с лица. Но он заметил внезапное напряжение; слишком чувствительный. И добрый. И внимательный…

– Ты в порядке? – Он надел трусы и сел на край кровати, спиной ко мне.

– Лучше не бывает. А ты?

– Ага. То есть… Да, если тебе хорошо.

Боже, Ривер…

Мое сердце разбили очень давно, но теперь Ривер пробивался к нему сквозь трещины. Зазвенели тревожные колокольчики, и мои мысли полетели одна за другой. Как проносящиеся машины, выгоняющие из меня тепло Ривера.

– Ты не можешь остаться, – выпалил я.

– Даже не собирался, – произнес он, и в его голосе прозвучала боль.

Он натянул джинсы и футболку, пока я боролся со своими мыслями, установкой «бей или беги», которая срабатывала каждый раз, когда кто-нибудь проявлял ко мне хоть малейшую доброту или заботу. Тишина была невыносимой.

– Я же говорил тебе, – произнес я жалко и отчаянно. – Это должно быть простой интрижкой.

– Я помню, – тихо отозвался он.

Снова тишина. Лучше бы он накричал на меня. Наорал. Сказал бы, что я веду себя как придурок и испортил эту прекрасную ночь. Но Ривер оделся и с минуту стоял, стиснув зубы и уставившись в пол.

– Я знаю, что ты делаешь, – произнес он наконец.

Он был спокоен и неподвижен, в то время как во мне бушевал шторм. Мне хотелось забраться обратно в постель и заснуть, свернувшись калачиком в его объятиях, но холод нашел меня. Я крепче скрестил руки на груди, чтобы скрыть дрожь.

– Что я делаю? – поинтересовался я. – Ничего не делаю. Уже поздно…

– Холден.

Я стиснул зубы.

– Все в порядке, – сказал Ривер, его голубые глаза смотрели с нежностью. – Я понимаю. Или… мне так кажется.

Не понимает, подумал я, чувствуя подступившие слезы. Ривер понятия не имел, насколько он хороший, как и о том, что его доброта пошатнула все то, что было сломано.

Я просто уничтожу и его тоже…

– Но я не жалею о сегодняшнем вечере, – продолжал он. – Надеюсь, и ты тоже.

– Аналогично, – ответил я, сопротивляясь холоду. – И никогда не буду.

Ривер кивнул в полумраке, затем отвернулся, чтобы уйти. Он остановился у двери спальни.

– Ты попозже будешь дома?

– Не знаю. Может быть.

– Позвони мне, если… – Он провел рукой по своим темным волосам. – Просто позвони мне. Или я тебе позвоню. Это ведь разрешено, верно? Сегодня Рождество.

– Ты не должен…

– Я хочу. Я позвоню тебе позже.

Он колебался, борясь с самим собой. А потом ушел. Дождь забарабанил в окна, а я отпустил Ривера. Отправил его в шторм.

«Так-то лучше, – прошептал холодный голос с Аляски. – Лучше для него».

Я почти бегом бросился на кухню. В морозилке лежала новая бутылка «Ducasse» – самый ранний рождественский подарок самому себе. Я налил себе выпить, затем отнес бутылку и стакан к своему письменному столу. И писал, пока у меня не свело руку, и пил, пока слова не расплылись перед глазами. Выплескивал свои несущиеся мысли на бумагу, а затем топил их в водке.

Несколько часов спустя мир накренился и стряхнул меня со стула. Я лежал на деревянном полу, словно приклеенный, и смотрел на вращающийся потолок. Лил дождь, и перед моим мутным взором проплыло лицо Ривера.

– Какое восхитительное чувство… – прошептал я и погрузился в темноту.

На следующий день, в канун Рождества, тетя Мэгс и дядя Редж улетели ранним рейсом в Сиэтл. Они постучали в дверь гостевого дома, разбудив меня на моем уютном местечке посреди пола, где я лежал в одних трусах и дрожал от холода.

– Холден, мальчик мой, – позвал дядя Редж. – Мы уже отправляемся.

– Ты уверен, что справишься один? – чирикнула Мэгс.

– На все сто, – крикнул я и поморщился от ужасной головной боли, резанувшей по глазам.

– Ты нам откроешь? – спросил Редж. – Позволишь как следует попрощаться?

– Я бы с удовольствием, дядя Редж, но сейчас очень занят.

Я на четвереньках подполз к своему халату, который валялся на полу там же, где Ривер его снял с меня.

Голос тети Мэгс звучал так, словно она заламывала руки.

– Ох… хорошо, ладно. Под елкой тебя ждут подарки, а наш номер телефона на холодильнике, если он тебе понадобится.