Годовое содержание солдата британской армии обходится дешевле, чем содержание арестанта в английской тюрьме. В казармах – теснота неимоверная. В тюремных камерах на каждого арестанта выделяется в два с половиной раза больше места, чем во многих гарнизонах и госпиталях на одного британского солдата. Все это не может не сказаться на здоровье нижних чинов. Смертность среди гражданского населения сопоставимого с солдатами возраста составляет восемь человек на тысячу, а в пехотных частях британской армии в мирное время – двадцать человек на тысячу. Особенно много солдат умирает от туберкулеза, смертность от которого в пять раз превышает этот показатель для гражданских лиц.

Принятые в армии мундиры хотя и живописны, но тесны – летом в них жарко, а зимой – холодно. Даже частям, которые несут службу в Канаде, выдаются только обычные мундиры и ничего больше – ни теплых шарфов, ни шинелей. А так как жалованье у британских солдат мизерное, то они могут купить себе лишь перчатки…

– А какое, кстати, денежное довольствие у британских солдат? – спросил Николай, с интересом слушавший Шумилина.

– Жалованье рядового обычного пехотного полка, – ответил тот, – в среднем составляет семь шиллингов в неделю. Причем половину этой суммы у него высчитывают за питание, и еще шиллинг и десять пенсов – за общие расходы на содержание, включая мыло и прочее. Можете подсчитать, сколько денег остается солдату на жизнь.

– А как их кормят, – поинтересовался Бенкендорф, – сколько солдату положено в день хлеба и мяса? – Видимо, граф вспомнил боевую молодость, когда он был вынужден заботиться о своих подчиненных и требовать от интендантов, чтобы нижние чины были накормлены и напоены.

– Британских солдат кормят два раза в день, – ответил Шумилин, – завтрак в семь тридцать и обед в двенадцать тридцать. Ужина нет. В ежедневный рацион входит фунт хлеба и три четверти фунта вареной говядины. Овощи, свинину и другие продукты солдаты приобретают за свой счет. Это в том случае, если у него что-то остается от жалованья. К тому же командиры часто вступают в сговор с поставщиками, и на солдатский стол поступают недоброкачественные, а то и просто испорченные продукты.

– Безобразие! – воскликнул император. – Скажите, Александр Павлович, а бунты в британской армии из-за всего этого не происходят?

– Ваше величество, – ответил Шумилин, – в королевской армии нижних чинов командиры держат, что называется, в ежовых рукавицах. Ведь по закону военный суд общей юрисдикции может приговорить проштрафившегося солдата к неограниченному числу ударов плетью, а полковой суд – к тремстам ударам плетью.

Николай при этих словах поморщился – видимо, вспомнил о суровых приговорах военных судов в России, когда виновных прогоняли сквозь строй по нескольку раз и, случалось, забивали до смерти.

– А как в Британии с военной подготовкой? – поинтересовался Бенкендорф, который, заметив неловкую паузу в разговоре, попытался сменить тему.

– Александр Христофорович, – сказал Шумилин, – нижние чины британской армии неплохо знают военное дело, в бою стойки, и воевать с ними будет трудно. Но вооружение у них мало чем отличается от того, которое было у королевских полков герцога Веллингтона при Ватерлоо. Это позднее, лет через десять, у британцев появятся дальнобойные нарезные винтовки и начнет серьезно сказываться их общее техническое превосходство.

Что же касается нижних чинов, то больше половины из них не умеют ни читать, ни писать. Что же касается британских офицеров…

– Ваше величество, – Шумилин обратился к императору, – скажите мне, можно ли в русской армии купить офицерский чин? Не получить за заслуги перед Отечеством или за безупречную службу, а просто заплатить деньги и стать офицером.

– Нет! – возмущенно воскликнул Николай. – Никогда такого в русской армии со времен императора Петра Великого не было и быть не может!

– А вот в британской армии, – сказал Шумилин, – есть две категории офицеров: пехотные и кавалерийские – считавшиеся джентльменами, и офицеры артиллерии и инженерных войск, которые джентльменами не считались…

– Да как такое возможно! – возмущенно воскликнул Николай, который до того, как стать императором, командовал лейб-гвардии Саперным батальоном, и всю жизнь считал себя военным инженером. – Значит, меня эти лондонские прохвосты тоже не считают джентльменом?

Шумилин лишь развел руками. Такое отношение к артиллерии и инженерным войскам во время Крымской войны дорого обойдется английской армии. Британцы будут нести большие потери от огня русской артиллерии часто из-за того, что будут пренебрегать маскировкой и окапыванием, а артиллерия лорда Реглана в состязании с русской артиллерией неизменно будет проигрывать.

– Ваше величество, – сказал Шумилин, – все отличие британских офицеров – джентльменов или не джентльменов заключается в том, что джентльмены покупали свое звание, а все прочие – нет. Система покупки чинов настолько усложнилась, что военное министерство Британии было вынуждено разработать официальный прейскурант, в котором указывались точные суммы, которые надлежало уплатить за определенное звание и должность.

Цены были высокие. Например, в 1836 году граф Кадиган купил чин подполковника 11-го драгунского полка для своего сына, который позднее прославился безумной атакой под Балаклавой. Он заплатил сорок тысяч фунтов за этот чин, превысив прейскурант на 5176 фунтов.

Все это не позволяет бедным, но талантливым людям стать офицерами. Зато богатые бездари быстро продвигаются по службе.

– А что это за атака под Балаклавой? – поинтересовался Бенкендорф, которому лишь в общих чертах была известна история Крымской войны.

– Граф, я потом вам о ней расскажу, – сдержанно сказал император, – а вам, Александр Павлович, большое спасибо за ваш рассказ про армию королевы Виктории. Я думаю, что на суше нам с ней тягаться вполне по плечу. А вот на море… Вы не могли бы завтра пригласить сюда же вашего знакомого, господина Пирогова? Я слышал, что он произвел большое впечатление на наших военных моряков.

* * *

После беседы с императором Шумилин собрался было заняться текущими делами, но не тут-то было! Едва он успел отобедать, как к нему заявился Николай Павлович собственной персоной. Похоже, что утренний разговор не давал ему покоя, и он хотел посоветоваться с человеком, который знал будущее, а следовательно, мог предвидеть возможные ошибки, которые, возможно, повторятся и в этой реальности.

– Александр Павлович, – сказал царь, присаживаясь в мягкое кресло у окна, – у меня не выходят из головы слова, которые я сегодня услышал от вас. Я о войне с Британией, которой, как я понял, нам не избежать. А почему эта война должна случиться? Это неизбежно, или мы сможем уклониться от военного столкновения с этой державой?

Шумилин вздохнул. Нет ничего хуже, чем оказаться Кассандрой и предсказать человеку, лично тебе симпатичному, события для него весьма неприятные. Но лгать он не хотел.

– Видите ли, ваше величество, – начал он, – как говорил персонаж еще не написанной в этом мире книги, «все войны, в сущности, – драка из-за денег». Крымская война – не исключение. И хотя формально поводом для нее стали ключи от Святых мест в Иерусалиме, в действительности причиной боевых действий стало торговое соперничество между Россией и Британией.