Раздался крик, и отец Киры повел своих людей в атаку, преследуя врага. Они били их направо и налево до тех пор, пока в живых из них не осталось никого.

Протрубили в рог. Битва была завершена.

Все люди ее отца, все сельские жители были потрясены, осознав, что они добились невозможного. Тем не менее, как ни странно, ликующего вопля, который должен был сопровождать такую победу, не последовало. Не было ни радостных криков, ни мужских объятий, ни криков радости. Вместе этого в воздухе висела странная тишина, настроение было мрачным. В этот день они потеряли многих хороших братьев, чьи тела были разбросаны перед ними, и, возможно, именно это и стало причиной молчания.

Но Кира знала, что за этим крылось нечто большее. Не это вызвало тишину – причиной была она.

Глаза всех присутствующих на поле боя были устремлены на нее. Даже Лео поднял на Киру наполненные страхом глаза, словно он больше не знал, кто она.

Кира стояла, тяжело дыша, ее щеки все еще горели, она чувствовала, что все на нее смотрят. Они уставились на нее с благоговением и с подозрением – так, словно она была чужой среди них. Кира знала, что каждый из них задает себе один и тот же вопрос. На этот вопрос она и сама хотела бы получить ответ, он пугал ее больше всего на свете:

Кто же она?

Алек то проваливался в сон, то просыпался, стоя в повозке, зажатый между массами парней. У него были прерывистые, беспокойные сны. Он видел себя зажатым до смерти в гробу, наполненном молодыми людьми, видел, как крышка захлопнулась над ним.

Он резко проснулся, тяжело дыша, осознав, что стоит в повозке. Солдаты делали еще больше остановок и все большее количество парней набивалось вовнутрь, пока повозка тряслась весь путь, весь день напролет вплоть до следующего дня, вверх и вниз по холмам, заезжая в лес и выезжая оттуда. Алек оставался на ногах с самого момента драки, чувствуя, что стоя он находится в большей безопасности, и боль в спине убивала его. Но Алека это не волновало. Он обнаружил, что легче засыпать стоя, особенно когда рядом с ним Марко. Парни, которые набросились на него, отступили в дальний коней повозки, но в этом месте он никому не доверял.

Тряска повозки погрузилась в сознание Алека и он забыл, что значит стоять на устойчивой почве. Он подумал об Эштоне и тот факт, что, по крайней мере, его брат не стоит сейчас здесь, успокоил его. Это подарило ему ощущение цели и храбрость продолжать путь.

Когда тени стали длиннее, их путешествию все еще не было видно конца. Алек начал терять надежду, ему казалось, что они никогда не доберутся до Пламени.

Прошло еще больше времени и после того, как он засыпал несколько раз, Алек почувствовал толчок в бок. Открыв глаза, он увидел Марко, который делал жест головой.

Алек почувствовал, как через толпу парней прошла волна возбуждения, и в этот раз он ощутил, что это было связано не с дракой, а с чем-то другим. Все молодые люди оживились, начав поворачиваться и выглядывать через железные решетки. Дезориентированный, Алек обернулся и осмотрелся по сторонам, но он ничего не увидел через плотную толпу парней.

«Ты должен это увидеть», – сказал Марко, выглядывая через решетку.

Он отодвинулся, чтобы и Алек смог это увидеть. То, что Алек увидел, он не забудет никогда:

Пламя.

Всю свою жизнь Алек слышал о Пламени, но он никогда не представлял, что оно существует. Это была одной из тех вещей, которые настолько сложно представить, что как бы он ни старался, он просто не мог себе представить, как это возможно. Как пламя на самом деле может достигать неба? Как оно может гореть вечно?

Но сейчас, когда Алек впервые увидел Пламя, он осознал, что все это правда. У него замерло дыхание. Там, на горизонте, находилось Пламя, которое, как и гласила легенда, поднималось до облаков – настолько густое, что он не смог увидеть, где оно заканчивается. Алек слышал его потрескивание, ощущал его жар даже отсюда. Оно было одновременно и внушающим благоговение, и ужасающим.

Сверху и снизу Пламени Алек увидел сотни солдат, мальчиков и мужчин, которые держали вахту, растянувшись на каждую сотню футов или около того. На горизонте, в конце дороги, он увидел черную каменную башню, вокруг которой выстроилось несколько построек. Это был центр деятельности.

«Похоже на наш новый дом», – заметил Марко.

Алек увидел ряды убогих бараков, наполненных молодыми людьми в саже. У него засосало под ложечкой, когда он осознал, что это был мимолетный взгляд на его печальное будущего, ад, которым станет его жизнь.

* * *

Алек приготовился к худшему, когда пандезианские надсмотрщики выдернули его из повозки вместе с другими молодыми людьми на твердую почву. Парни приземлились на него сверху и, пока он пытался дышать, его поразило то, насколько твердой была земля – и то, что она была покрыта снегом. Он не привык к такой северо-восточной погоде и тут же осознал, что его слишком тонкая одежда будет здесь бесполезной. В Солис, хотя он и находился всего в нескольких днях пути на юг, земля была мягкой, покрытой зеленым мхом, пышной растительностью. Там никогда не шел снег и воздух был наполнен ароматами цветов. Здесь было холодно, тяжело и безжизненно – и в воздухе пахло только огнем.

Когда Алек отделился от массы тел, он с трудом поднялся на ноги, и его тут же толкнули в спину. Он оступился вперед и, обернувшись, увидел позади себя надсмотрщика, который вел всех молодых людей как скот в сторону бараков.

Алек наблюдал за тем, как позади него несколько дюжин парней выпрыгивали из повозки. Он удивился, увидев, что несколько парней вяло выпали оттуда, мертвые. Алек удивился тому, что пережил это путешествие в набитой битком повозке. Каждая косточка в его теле изнывала от боли, его суставы застыли, он никогда не чувствовал себя усталым, как сейчас, пока шел. Ему казалось, что он не спал несколько месяцев и что они прибыли на край мира.

Звук потрескивания заполнил воздух и, подняв глаза вверх, Алек увидел Пламя – возможно, в сотне ярдов от себя. Он подошел к нему, и оно становилось больше и больше. Оно вызывало в молодом человеке благоговение, и он оценил исходящий от него жар, который становился все горячее с каждым пройденным шагом. Хотя Алек боялся того, насколько горячим оно может оказаться, если он подойдет близко, когда другие во время патруля находилась всего в двадцати ярдах. Он заметил на них необычную защитную броню. Но даже с ней некоторые солдаты лежали вялые, очевидно, рухнув на землю.

«Видишь это пламя, парень?» – прозвучал зловещий голос.

Обернувшись, Алек увидел парня, с которым он боролся в повозке. Он подошел к Алеку вместе со своим другом, усмехаясь.

«Когда я толкну тебя лицом в пламя, никто тебя не узнает – даже родная мать. Я буду жечь твои руки до тех пор, пока от них не останутся одни обрубки. Цени то, что у тебя есть, прежде чем ты это потеряешь».

Он рассмеялся, издав мрачный, злобный звук, напоминающий кашель.