я из-за Гиртана волнуюсь? П-ф-ф. Хотя, что она еще могла подумать? Она же не знает всего. Наши отношения с Евгением не выходят за рамки приличий, так что, даже если она видела нас вместе в своих снах, то едва ли может предположить, что я к нему чувствую. Раз уж сам он даже не догадывается о силе моих чувств, считая меня избалованной маленькой девочкой, не знающей никаких ограничений… Горько. Но я смогу его убедить. Смогу!

Влада.

Вот это поворот! Мне удалось побеседовать со Славой! На такую удачу я и не рассчитывала. Вообще, по-хорошему, мне самой тоже следовало поискать варианты для контакта с нею, но дел было столько, что я даже не думала об этом. Зациклилась на том, что раньше, чем попаду к магам, на возвращение можно не рассчитывать, ну и просто не стала забивать голову. Тем более, что других дел было действительно много — и все первостепенной важности.

Но Славка молодец — не ожидала от неё. Честно говоря, раньше я думала, что она — деревенская дурочка, а сейчас поняла, что уже не считаю так. Поначалу я очень злилась на неё за то, что она так себя распустила и за то, что не сумела притвориться перед моими родителями. Потом немного остыла и поняла, что ей сыграть меня было намного труднее, чем мне её. Да и я сама, еще неизвестно, как бы выглядела после седьмых родов. Так что, в целом, я на неё зла не держала. Единственное, что меня напрягло во время общения со Славой — так это отсутствие энтузиазма на лице при обсуждении возможности поменяться обратно. Я понимаю, что ей, наверное, сейчас всё нравится, и это такой своеобразный отдых от дел и от семьи, — правда, понимаю. Я и сама сейчас не жалею о таком своеобразном отпуске, ведь я столько всего узнала и столь многому научилась за это время. Но окончательно меняться жизнью с другим человеком я не готова. Меня моя прежняя жизнь вполне устраивала. А Слава?.. Её-то вряд ли устраивала её прежняя жизнь. Но ведь у неё дети — она же не бросит детей? Я с ними всего ничего — и уже понимаю, какое они сокровище. Да и муж у неё — просто золото. И им больше не придётся бедствовать — я ведь оставлю свой бизнес. У неё будет всё, чего она захочет. А мне же и денег никаких не надо — только увидеть и обнять родителей. Надо как-то поговорить со Славой без Гиртана, убедить её, что обратный обмен — в наших общих интересах.

Гиртан… Чем больше я думаю о нём, тем отчётливее понимаю, что в нашем мире таких мужчин не осталось. А если где-то и есть, то вряд ли я их встречу. Не могу сказать, что я не думала о том, что случится, если мы по каким-то причинам не сможем поменяться со Славой обратно. Как мне тогда строить свою жизнь здесь? Остаться с Гиртаном, с детьми, заниматься бизнесом, дышать свежим воздухом… Но как же мои амбициозные планы, учеба, Кембридж?.. Да черт с ним, с Кембриджем — как на такой расклад отреагировал бы сам Гиртан? Будет ли иметь смысл пытаться построить отношения с человеком, который меня не любит и, глядя на меня, вспоминает свою жену? Что тогда мне останется? Рассказать всё детям и уйти из этой семьи, попробовать начать жизнь с нуля?

Боже, это какой-то вынос мозга!.. Давай-ка, Влада, мы будем решать проблемы по мере поступления. Гир явно воспринимает меня только как друга, а потому лучше даже в мыслях не допускать вероятность подобного сценария. Как бы к нему не относилась Слава, сам он наверняка её любит. Так что самый лучший для меня вариант — это тот, в котором я возвращаюсь домой, над этим и буду продолжать работать.

Я вспомнила, как тогда, перед зеркалом, увидев Славу в моём теле и моей одежде, Гиртан сказал мне:

— А ты красивая.

— Ну, сейчас это не я… — я смутилась.

— Я понимаю. Но внешность — твоя?

— Да. Хотя выражение лица незнакомое. Вообще ужасно непривычно видеть себя и в то же время — не себя, разговаривать с собой и видеть, как моё тело мне отвечает. Просто сюр какой-то.

— Сюр?

— Это что-то типа необъяснимого явления, в которое так трудно поверить, что сомневаешься, всё ли в порядке с головой. Сюрреализм — это направление в искусстве, сокращенно — сюр. Там как раз изображаются вписанные в повседневную реальность необычные вещи. Как будто сон наяву.

— Ясно.

Можно ли считать комплимент выражением симпатии? Я не знаю. Я уже вообще ничего не знаю и не понимаю. Единственное, что я знаю наверняка: я хочу как можно скорее попасть к магам и узнать уже, возможен ли обратный обмен. Тогда и буду думать, что мне делать дальше. А пока, по возможности, надо держаться от Гиртана подальше. Не хочу, чтобы моя симпатия переросла в нечто большее. Это создаст массу проблем для всех.

Остаток вечера мы с Гиртаном обсуждали искусство двух миров. Оказывается, в автономных деревнях и городах понятия «искусство» не существует как таковое, здесь есть только народное творчество. Вот все наши вышивки и плетенки — это как раз и есть народное творчество. Оно полезно и имеет практическое применение. А искусство, по сути своей, бесполезно, и простые люди не хотят тратить на это свои деньги. Да и обучать высокому искусству — не то же самое, что ремеслу. Поэтому все крупные школы искусств находятся там, где есть какая-либо государственность. Например, в эльфийских землях множество таких школ, и там есть театры, концертные и выставочные залы. Еще нечто подобное есть в людском королевстве за лесом. А в местных землях ничего подобного нет. У гномов есть только ювелирное искусство — зато и равных их школе больше нигде нет, а тролли и вовсе не интересуются ничем таким.

Под конец, когда я уже собралась идти спать, Гиртан придержал меня. Он явно хотел что-то сказать, но колебался. Наконец, выдохнув, произнес:

— Влада… Слава не хочет возвращаться.

Ох, так он тоже заметил? Я с тревогой всмотрелась в его лицо: должно быть, это ужасно больно — осознавать, что человек, с которым столько прожил, не испытывает к тебе чувств. Но лицо Гиртана напоминало застывшую маску, лишь где-то в глубине глаз мелькнула горечь. Ну вот, что и требовалось доказать, Влада: он любит свою жену и страдает от её выбора. Захотелось протянуть руку и провести