– Дугласы никогда ни к кому не ходят за подаянием! – огрызнулся Ангус.

– Я рада, что в тебе остался хоть какой-то боевой дух, – ответила она. – Но, возможно, лишь потому, что перед тобой беспомощная женщина.

Ангус поднялся и вышел с надменным видом.

Маргарита впервые заговорила с ним так, но это ее не волновало.

Она хотела лишь вновь обрести своих малюток, потому как стала опасаться, что больше никогда их не увидит.

Королева тихо плакала, пока не заснула от изнеможения. Однако и тогда сон Маргариты тревожили два маленьких мальчика – не ее сыновья, а дети постарше; и они жили не в покоях замка Стирлинг, но играли вдвоем за серыми стенами лондонского Тауэра.

Им нельзя было терять времени. Теперь, когда стало известно о неудачной попытке похитить короля и его брата и о том, что королева укрылась в Танталлане, регент пошлет армию с приказом захватить ее в плен.

Маргарите необходимо бежать в Англию. Но как посмеет она въехать в страну, не получив сначала разрешения брата?

Она написала Генриху о своем отчаянном положении, но до сих пор не получила ответа. Однако оставаться в Танталлане было бы сумасшествием.

Итак, на рассвете следующего дня королева и ее свита двинулись к границе. Но теперь, когда Маргарита знала, что сыновей придется оставить в Шотландии, приключение совсем утратило для нее прелесть, и все отмечали, что у королевы изможденный вид.

Ангус ехал рядом с женой, и на его красивом лице читалось мрачное недовольство. Продвижение было по необходимости медленным, поскольку королева не могла подвергать опасности нерожденное дитя, путешествуя с большой скоростью.

Вскоре стало ясно, что дальше они ехать не могут вовсе, а поскольку по соседству оказался женский монастырь Колдстрим, они решили там передохнуть. Настоятельница, оказавшаяся кузиной придворной дамы Маргариты, сделала все возможное, чтобы пребывание у нее королевы было удобным.

В Англию к Генриху были отправлены гонцы с сообщениями о бедах его сестры, дабы король спешно прислал столь желанное приглашение ко двору.

Оно пришло не скоро, и Маргарита надолго застряла в монастыре Колдстрим.

Какие тревожные дни королева там провела! Настоятельница была женщиной гостеприимной, но о каких удобствах могла идти речь, если Маргарита каждую минуту гадала, как близко ее враги подошли к монастырю и успеет ли брат прислать приглашение, пока не станет слишком поздно?

Наконец из Англии прибыла помощь. Генрих приказал лорду Дэйкру отправиться в Колдстрим и сопровождать оттуда его сестру до замка Морнет, где ей следует оставаться до разрешения от бремени.

Когда лорд Дэйкр прибыл в монастырь, до родов оставалось всего ничего, и надо было решить, что опаснее: пуститься в трудное путешествие или остаться здесь, рискуя угодить в плен к Олбани.

Маргарита сама приняла решение.

– Я предпочту уповать на милость своего брата, чем стану ждать врагов здесь, в Шотландии, – объявила она.

Так началось утомительное и опасное путешествие.

Лорд Дэйкр – один из лордов Северной Англии, пребывал очень далеко от двора и привык устанавливать для себя собственные законы. Был он человеком надменным, питавшим глубокое недоверие и даже ненависть к шотландцам. Барон согласен был служить королеве Шотландии, так как она англичанка, но держался настороженно с ее шотландскими спутниками.

Дэйкр рассказал Маргарите, что королева Екатерина послала для нее подарки – ткани и всякие вещицы, каковые могут понадобиться ей в таком уединении, и все это ожидало в Морпете. Прибыли также письма от ее невестки – та сама не раз перенесла тяготы деторождения и от души хотела, чтобы испытание прошло для Маргариты как можно легче.

Итак, королева Шотландии покинула Колдстрим, по, прежде чем они отъехали достаточно далеко, стало ясно, что она не в состоянии добраться до Морпета.

Дэйкр быстро принял решение. Неподалеку стояла пограничная крепость Харботтл, и лорд почел за благо остановиться там. Харботтл была одной из английских крепостей на самой границе, и Дэйкр намеревался не допустить в нее ни одного шотландца. Следовательно, королеве предстояло попрощаться с мужем и всеми друзьями на то время, что она проведет в крепости.

Маргарита падала от изнеможения и уже ощущала первые боли, поэтому ей было ясно, что ради ребенка надо немедленно найти хоть какое-то пристанище. И королева безропотно согласилась идти туда, где за ней будут ухаживать незнакомые люди.

Но Маргарита едва ли отдавала себе в этом отчет, так как уже начались схватки, и, как это обычно у нее бывало, роды проходили долго и тяжело.

Двумя днями позже, пятого октября, королева родила дочь и решила назвать ее своим именем. Леди Маргарита Дуглас была здоровым младенцем и, несмотря на все тяготы, предшествовавшие ее появлению на свет, явно собиралась выжить.

Несколько дней Маргарита чувствовала себя слишком больной и едва понимала, где находится; и когда кавалер опочивальни ее брата сэр Кристофер Гаргрейв прибыл в замок с письмами от королевы Екатерины, Маргарита лишь подержала их в руках, но от слабости так и не смогла прочитать.

– Я не смог привезти вещи, присланные государыней королевой вашему величеству, – пояснил сэр Кристофер. – В приграничных землях слишком много грабителей, и никакие ценности невозможно довезти из Морпета до Харботтл в полной сохранности. Но когда ваше величество почувствует себя достаточно хорошо, чтобы отбыть из этой крепости в Морпет, вы найдете там все необходимое.

Маргарита благодарно улыбнулась, но она была слишком слаба, чтобы беспокоиться о вещах.

В те минуты казалось, будто она никогда не покинет Харботтл.

Мало-помалу королева начала поправляться, но потом так долго страдала от ишиаса, что не могла выходить даже из своих покоев, и только когда ноябрь близился к концу, Маргарита наконец выехала из Харботтл в Морпет.

В замке Морпет Маргарита опять заболела. Возбуждение и неопределенность, снедавшие королеву в последнее время, оказались для нее непосильными: ведь несчастная не только перенесла тяжелые роды, но и постоянно тревожилась о судьбе своих маленьких сыновей.

Маргарите казалось, что, если бы мальчики бежали вместе с ней, хорошее настроение помогло бы ей восстановить здоровье. Теперь же она пребывала в глубокой подавленности и страдала от предчувствий беды.

Тени других маленьких принцев, отнятых у матери в столь сходных обстоятельствах, продолжали преследовать королеву, и, когда она лежала на одре болезни в Морпете, ей самой, да и всем вокруг, казалось – Маргарита больше никогда не поднимется на ноги.

Ангусу, как и друзьям, бежавшим вместе с Маргаритой в Англию, позволили приехать к ней в Морпет, даже Дэйкр был склонен относиться к Ангусу терпимо, так как его господин Генрих VIII не выказывал молодому человеку неодобрения. Ангус, тем не менее, отнюдь не чувствовал себя счастливым. Он постоянно раздумывал, как мог вляпаться в подобные неприятности. Молодой граф полагал, что Олбани непременно конфискует его владения, и отнюдь не жаждал стать изгнанником в Англии.