кабинет к Кузнецову и докладываюсь по форме, но сообщаю только свое звание и фамилию, ведь о том, что моя должность сейчас ведущий конструктор в КБ Калинина, ему знать неинтересно. Он долго пытается понять, какого черта какой-то капитан прорвался к нему на прием, и только посмотрев командировочные документы, начинает понимать, откуда я такой красивый взялся.

- Почему решил уйти из КБ Добрынина? – Сразу решил поинтересоваться он.

- Я работал в КБ иркутского моторостроительного завода, - решил сразу расставить акценты, - в КБ у Добрынина никогда не работал.

- Обиделся?

- С чего мне обижаться? – Пожимаю плечами. – Там теперь новая команда, своя тематика, новые планы работ, в моих услугах они не нуждаются, зато оказался востребован в КБ при иркутском авиазаводе.

- Считаешь, что с должности сняли незаслуженно? – Продолжает он удовлетворять свой интерес.

Что ж, вопрос ожидаем, но вот ответить на него честно не получится, естественно считаю, но раз решение принято, кого интересует мое мнение? А если так, то отвечать надо предельно нейтрально:

- Это не мне судить. Жаль, что никто не поставил в известность, в чем именно заключается моя ошибка, не было ни возможности, ни времени исправить, но все к лучшему, уж слишком должность сия была беспокойной. Теперь много проще, только за себя отвечаешь.

- А может потому и сняли, что не брал на себя ответственность? – Вдруг заявляет Кузнецов.

Вот уж не надо, все бы так на себя ответственность не брали, наоборот, слишком много на себя взваливал, а надо было бы поменьше высовываться.

- Не помню такого, - отвечаю я, - всегда коллектив нацеливал на полную отдачу. Но к чему теперь эти вопросы?

- Насколько ты знаком с работами по проектированию пульсирующих двигателей, - опять задает вопрос заместитель наркома, игнорируя мой интерес.

- Полностью в курсе, - хмыкаю я, - ведь эти двигатели создавались непосредственно под моим руководством. Неужели что-то там оказалось не так?

- А хотел бы продолжить работать по этой тематике?

- Нет, - мотаю головой, - пульсирующие двигатели для крылатых бомб это тупик, шаг назад. Скорость у них низкая, а точность никакая, только по площадям долбить, не нужно такое оружие, не найдет оно практического применения в военных действиях.

- Хорошо, а что по твоему мнению найдет применение?

- Ракеты, большие ракеты, - выдаю я реалии будущего за свои мысли, - с боевой частью в тонны весом. И лететь к цели они должны по баллистической траектории, только в этом случае можно обеспечить хоть какую-то точность.

- А ты в состоянии спроектировать такие пороховые двигатели? – Снова пристал со своими вопросами замнаркома.

- Можно и пороховые, но тягу у них трудно контролировать, – рассуждаю я, не понимая к чему он клонит, – двигатели должны быть на жидком топливе, например на паре керосин – азотная кислота. Только в этом случае можно получить хорошие показатели соотношения веса и дальности.

- То есть у тебя уже есть мысли по этому поводу, - делает вывод Кузнецов, - не хотел бы заняться этим делом?

- Проектированием ракет? – Удивляюсь я. – Но ведь это прерогатива ГАУ, а не НКАП.

- Нет, здесь может справиться только авиационная промышленность. И не буду тебя дальше оставлять в неведении, твою кандидатуру начальника отдела по проектированию летающих бомб в КБ предложил сам Поликарпов. Ты с ним еще в Иркутске на авиазаводе познакомился?

Вот черт, а ведь Поликарпов сейчас болен, я хоть и не забыл о нём, но до последнего был уверен, что ситуация изменилась и в результате отсутствия длительного стресса болезнь обойдет его стороной, но не случилось. Все-таки есть события, которые остаются неизменными, несмотря на изменение условий.

- Да, познакомились, когда он приезжал в Иркутск, - отвечаю на вопрос, - тогда он запускал в производство свой И-180. Как он?

- Болеет, - последовал ответ.

Вот так, опять в моей жизни произошли значительные изменения. К лучшему ли, не знаю, но зато знаю, что за ракетным оружием будущее. Ладно, придется опять ехать в Иркутск, зачем меня выдернули в Москву, если решение уже принято? Посмотреть в живую? Ну, вот он я, и что? А три недели времени потеряно, могли бы и сразу приглашение на работу прислать, тогда не понадобилось столько времени в поезде париться. И как всегда по традиции, возвращение в Иркутск сопровождалось под непрерывные сообщения об успехах красной армии. Люди уже настолько привыкли к этому, что стали воспринимать как само собой разумеющимся, и все гадали, успеет ли красная армия взять Берлин до декабря, но что в этом году война будет закончена, уверены были все.

*

- Мы будем жить в Москве? – Удивляется Катерина. – А как же мама?

- А маме придется пока остаться здесь, - мотаю я головой, - надо там сначала нормально устроиться, я же не знаю, какую жилплощадь нам выделят. Да и сестра у тебя скоро совершеннолетней станет, о ней тоже надо будет думать. А Москва это не навсегда, скорее всего в будущем придется переехать в какой-нибудь подмосковный город.

Но последнее Катя пропустила мимо ушей, знаю, что она даже не мечтала попасть в столицу. А если посмотреть на это более прагматично? Да, в смысле культурной программы, жить в Москве, безусловно, лучше, чего душой кривить, но попробуй найти время для этого, и вот в остальном надо еще смотреть. Зарплаты и снабжение населения в это время такие же как и во всей стране, проблемы с жильем как бы не хуже, а вот социальная обстановка оставляет желать лучшего. Ладно, привыкнет еще, поймет, что в Подмосковье жить будет гораздо комфортней, а сама Москва, особенно в это время, это большая деревня.

Сборы длились недолго, на все хватило трех дней. Вообще-то сейчас было принято ехать на новое место работы одному, и только спустя некоторое время перевозить семью, но мне подсказали, что нечего мыкаться по общежитиям, лучше сразу получить нормальное жилье, тем более, что с этим затягивать не должны, так как направление было оформлено через НКАП. Так что следует ковать железо пока горячо, потом