– Когда мы увидим Винса, я схвачу его за руку, – начал инструктаж Бейкер. – Спрошу тебя: «Это один из них?» – а ты энергично кивнешь, мол, да. Мне без разницы, узнаешь ты его или нет. Просто кивни. Понял?

Ник кивнул. Он понял.

Винс работал на строгальном станке – подавал в него доски. Куча опилок на полу поднималась почти до самого верха его высоких ботинок. Он нервно улыбнулся Джону Бейкеру, потом его взгляд тревожно скользнул по Нику, который стоял рядом с шерифом, бледный и в синяках.

– Привет, Большой Джон, что занесло тебя к рабочему люду?

Другие члены бригады молча наблюдали за происходящим, их взгляды скользили с Ника на Винса, с Винса на Бейкера, а потом в обратном направлении, словно они смотрели некую новую, более сложную версию тенниса. Один рабочий плюнул жевательным табаком «Хоуни кат» на свежие опилки и вытер подбородок ладонью.

Бейкер схватил Винса Хогана за пухлую, обожженную солнцем руку и потянул на себя.

– Эй? Что такое, Большой Джон?

Бейкер повернулся к Нику, чтобы тот мог видеть его губы.

– Это один из них?

Ник утвердительно кивнул, а потом для пущей убедительности указал на Винса.

– В чем дело? – запротестовал Винс. – Я никогда в жизни не видел этого немого.

– Тогда откуда ты знаешь, что он немой? Пошли, Винс, по тебе тюрьма плачет. Можешь попросить кого-нибудь из этих парней, чтобы они принесли тебе зубную щетку.

Винс протестовал, пока его вели к «пауэр-вэгону» и усаживали в кабину. Протестовал по пути в город. Протестовал, когда его запирали в камере, где ему предстояло провести в раздумьях ближайшую пару часов. Бейкер не стал зачитывать Винсу его права. «Чертов дурак только запутается», – объяснил он Нику. Когда шериф вернулся около полудня, голод и испуг сделали свое дело. Винс просто все рассказал.

К часу дня Майк Чайлдресс уже сидел в другой камере. Билли Уорнера Бейкер застал за укладыванием вещей в старый «крайслер», причем, судя по количеству коробок и багажа, уезжал он надолго. Но кто-то успел шепнуть словечко Рэю Буту, и тому хватило ума смыться быстро и налегке.

Бейкер повез Ника домой, знакомить с женой и ужинать. В машине Ник написал на листке блокнота: Мне жаль, что это ее брат. Как она?

– Она держится. – Голос и лицо шерифа оставались непроницаемыми. – Думаю, немного поплакала, но она знает, какой у нее брат. И знает, что родственников в отличие от друзей не выбирают.

Джейн Бейкер, симпатичная миниатюрная женщина, определенно плакала. Нику стало не по себе, когда он заглянул в ее глубоко посаженные глаза. Но она тепло пожала ему руку со словами:

– Приятно познакомиться, Ник. Извини, что тебе пришлось столько пережить. Я чувствую, что несу за это ответственность, потому что один из моих родственников принял в этом участие и все такое.

Ник покачал головой, смущенно переминаясь с ноги на ногу.

– Я предложил ему работу, – подал голос Бейкер. – Участок превратился в хлев после того, как Брэдли уехал в Литл-Рок. Главным образом нужно красить и прибираться. Ему придется побыть здесь какое-то время. До… ты понимаешь.

– До суда. Конечно, – кивнула она.

На мгновение повисла такая тяжелая тишина, что даже у Ника защемило сердце.

Джейн нарушила ее деланно веселым голосом:

– Надеюсь, ты ешь кабаний окорок, Ник. Ничего другого нет, кроме кукурузы и большой миски салата из шинкованной капусты. Хотя мой салат не сравнить с тем, что готовила его мать. Так он, во всяком случае, говорит.

Ник потер живот и улыбнулся.

За десертом – слоеным тортом с клубникой (Ник, который в последние недели не видел сладкого, съел две порции) – Джейн Бейкер повернулась к мужу:

– Твоя простуда становится хуже. Слишком много на себя взваливаешь, Джон Бейкер. А ешь так мало, что и мухе не прожить.

Бейкер виновато глянул на свою тарелку. Потом пожал плечами:

– Я могу позволить себе разок-другой обойтись без обеда. – Он осторожно погладил второй подбородок.

Ник, наблюдая за ними, задался вопросом, каким образом эти двое людей, столь отличающиеся по габаритам, управляются в постели. «Наверное, приспособились, – подумал он, сдержав улыбку. – Чувствуется, что им друг с другом хорошо. Да и не мое это дело».

– Ты еще и весь красный. У тебя температура?

Бейкер пожал плечами:

– Нет… ну, может, маленькая.

– Что ж, сегодня ты больше никуда не пойдешь. И это окончательное решение.

– Дорогая моя, у меня арестованные. Приглядывать за ними, может, и не обязательно, но их надо кормить и поить.

– С этим Ник справится, – безапелляционно заявила она. – Ты ложишься в постель. И не жалуйся на бессонницу, тебе это не поможет.

– Я не могу оставить Ника, – слабо упирался Бейкер. – Он глухонемой. Кроме того, он не мой помощник и не служит у меня.

– Так приведи его к присяге и возьми на службу.

– Он не живет в нашем городе.

– Я никому не скажу, если ты не скажешь. – Джейн Бейкер была непоколебима. Она встала, начала убирать со стола. – Вперед, Джон.

Вот так менее чем за двадцать четыре часа Ник Эндрос из заключенного Шойо превратился в помощника шерифа Шойо. И когда он уже собирался вернуться в участок, Бейкер вышел в коридор первого этажа. В потертом банном халате, огромный и похожий на привидение.

– Не следовало мне поддаваться на ее уговоры. Я бы не поддался, если бы не чувствовал себя так скверно. Грудь заложена, весь горю. И слабость.

Ник сочувственно покивал.

– И помощника у меня сейчас нет. Брэдли Кайд и его жена перебрались в Литл-Рок после смерти их младенца. Умер в колыбельке. Ужасно, конечно, и я не виню их за то, что они решили уехать отсюда.

Ник ткнул себе в грудь, а потом сложил большой и указательный пальцы в кольцо.

– Конечно, ты справишься. Просто будь осторожен, ладно? В третьем ящике моего стола лежит револьвер сорок пятого калибра, только к камерам с ним не ходи. И с ключами тоже. Это ясно?

Ник кивнул.

– Когда пойдешь в тюрьму, держись от них подальше. Если кто-нибудь попытается прикинуться больным, не верь. Это самая древняя уловка в мире. Если кто-то действительно заболеет, доктор Соумс приедет утром и осмотрит его. Я уже буду на месте.

Ник достал из кармана блокнот и написал: Большое спасибо за доверие. И за то, что посадили их под замок, и за работу.

Бейкер внимательно прочитал написанное.

– Ты такой странный, сынок. Откуда ты? Как вышло, что ты совсем один?

Это длинная история, ответил Ник. Если хотите, вечером я для вас напишу.