litbaza книги онлайнСовременная прозаВеликий полдень - Сергей Морозов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 187
Перейти на страницу:

Вспомнив про доктора, я снова ощутил, как у меня заколотилось сердце, поле зрения сузилось и начало заволакиваться туманом. Как в дурном сне, нужно было лишь проснуться, чтобы весь этот ужас сразу отлетел.

Я потянулся за бокалом и, набулькав в него минералки, выпил несколькими глотками. В нос ударили крепкие свежие пузырьки, но сердце продолжало трепыхаться. Я снова занялся запеченной уткой. Папа уже закончил с трапезой и нетерпеливо посматривал на меня. Видно, ему все-таки было неуютно от моего молчания. Наконец он первым нарушил молчание.

— Ну и как ты думаешь его, то есть доктора, изобразить на надгробии? В каком виде и облике?

— В нормальном виде, — пожал я плечами. — Как в жизни. То есть в самом реалистичном виде.

— Ага… — задумчиво протянул Папа. — То есть бюст или памятник должен быть, что ли, с горбом и без ушей?

— Почему без ушей? — опешил я.

С горбом — это понятно.

— Ну а как же? — удивился Папа. — Что же нам теперь дожидаться, пока злоумышленники пришлют уши? Иначе как-то не складно выйдет, в смысле реалистичности, памятник с ушами, а сам то покойник их лишился.

Другой бы на моем месте решил, что это у Папы такой своеобразный черный юмор. Но я-то знал, что он говорит абсолютно серьезно. Даже с долей озабоченности.

— Можно бы, конечно, вообще с похоронами подождать, — рассуждал Папа. — Пока нам пришлют уши или мы сами их добудем. Иначе что же это: сейчас его похороним, а потом опять нужно будет, что ли, раскапывать, чтобы приставить уши?

— А еще лучше было бы, — вырвалось у меня, — вообще до этого не допускать!

— Может быть, может быть, — задумчиво согласился он. — Но за всем, уж извините, не уследишь. Да и, если честно, не велика птица — доктор.

— Что?! Как ты может так говорить! — возмутился я. — Он столько лет был нашим семейным врачом.

— Вот именно, столько лет! — хмыкнул Папа. — За столько лет он всю свою медицину позабыл. Никчемный, если откровенно, человек. А держать его только затем, чтобы он нашим старичкам давление мерил, накладно. На все случаи жизни у него одни горчичники. Горчичники я и сам себе могу прописать, ха-ха! Тут и врачом быть не надо.

— А иголки! Он ведь и иголками лечил…

Я никак не мог согласиться с Папой. Доктор был нормальным врачом, с которым было так спокойно. Это главное. Конечно, он был консерватором и в самом деле предпочитал домашние средства, но уж в компетентности ему никак нельзя было отказать. Да русскому человеку вообще не свойственно лечиться. Про иголки у меня только от обиды за доктора вырвалось, но Папа тут же зацепился и принялся иронизировать:

— Вот-вот, иголки! Мы ж не китайцы, чтобы нас иголками пользовать! Он бы еще заговорами лечить начал! А вот в чем он действительно разбирался, так это в своих медсестрах. Вот они то, бабы, у него все мозги и повысосали.

— А у тебя, — даже разозлился я, — у тебя не повысосали?

— Что же я? Я, конечно, тоже не без грешков, — на удивление спокойно согласился Папа. — Что правда, то правда. Но теперь с этим покончено. Блюду себя и живу в нравственной чистоте, — с гордостью сообщил он. — Я теперь вообще вроде девственника.

— Ты?! Девственник?

— Честное слово, — серьезно заверил он. — Я теперь иногда сам себя не узнаю. Сплошные посты да молитвы. Как будто какая-то высшая цель у меня вдруг появилась…

Он говорил это с такой убежденностью, словно хотел внушить это если не мне, так по крайней мере себе самому. Что же касается его «цели», то я, кажется, не слепой: видел эту его «цель», даже говорил с ней.

Он слегка наклонился ко мне и поманил поближе. Даже покосился на дверь, словно могла показаться она, его «цель».

— Знаешь, — доверительно заговорил он, — я уже до того себя довел заботами об этой самой нравственности, что почувствовал, что, не дай Бог, на стену полезу или снова примусь за секретарш… Что делать! Вот я и решил недавно немножко проветриться. Чтобы только, как говорится, оскомину сбить. Стал, естественно, искать, кого бы взять в компанию, чтобы не доводить до непотребства профилактическое и гигиеническое мероприятие. Но как-то так оказалось, что никого не случилось под рукой. Не тебя же, в самом деле, мне на это подписывать, Серж!

— Это точно, — подтвердил я, — не меня… Ну и как же ты выходил из положения? Неужто одними молитвами и постом?

Папа поднялся из-за стола, а затем, сунув в зубы сигарету, улегся на диван. Не нужно было быть физиономистом, чтобы понять, что им начала овладевать самая тяжелая свинцовая мрачность. Теперь в его словах не проскальзывала даже злая ирония.

— Так вот, — повторил он, — под рукой никого не оказалось.

— Пригласил бы Толю, — сказал я.

Начальник Папиной охраны Толя Головин, несмотря на пылкую женушку Анжелику, был большим ценителем женщин вообще.

— Конечно, сначала я так и подумал, — вздохнул Папа. — Намекнул ему, но тот объяснил, что всегда, когда находится при мне, считает себя при исполнении. Не получится, говорит, у меня ничего, Папа. Когда ты рядом, у меня одна мысль: как бы тебя, Папа, не достали. Чувство долга, понимаешь. Для меня, говорит, в этот момент баловства как такового не существует. Ты уж, Папа, развлекайся в свое удовольствие, а я тебе, если хочешь, свечку подержу. На хрена, отвечаю, Толя, ты мне нужен со своей свечкой.

— Да, — согласился я. — Такое возможно. Я даже где-то читал, что у часового на ответственном посту все как бы атрофируется. Хоть ты ему что предлагай… А что ж ты себе по телефону девушку не вызвал?

— Нет, — покачал головой Папа, — я так не могу. Пришлют что-нибудь не то, придется назад отсылать, опять выписывать — так всякое желание пропадет.

— Ну вот, — усмехнулся я, — кажется, как раз то, что нужно. То есть чтобы желание пропало.

— Да, действительно, — мрачно подтвердил Папа. — Но тогда мне это как-то не пришло в голову. В следующий раз учту или тебе, такому умному, позвоню посоветоваться.

— А то бы сразу несколько штук выписал. Чтобы было из чего выбрать. Не бедный же ты. Или пригласил какую-нибудь из проверенных кадров.

Папа даже поморщился.

— Тьфу, какую ты мерзость предлагаешь, Серж. А еще примерный семьянин, почетный гражданин!

Он так серьезно все воспринимал, что в конце концов мне даже сделалось его жалко. Если он так терзается и мечется, значит, у него все-таки есть сердце. Или нечто равноценное.

— Короче говоря, как раз попался мне под руку твой распрекрасный доктор, — вдруг сказал Папа.

— Вот как!

— Да-да! Что, спрашиваю, доктор посоветуешь как врач: принять чего-нибудь успокоительного или проветриться по бабам? Ни в коем случае, говорит, успокоительного, а конечно, проветриться. Тогда давай, говорю, со мной. Охотно, отвечает. Для меня это, говорит, все равно что чашку кофию выпить для тонуса: бодрит…

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 187
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?