на корабль для второй попытки достичь черного барьера, главной цели Андерсона. Хотя они еще не придумали способ преодолеть опасную впадину с колодцами, на которую наткнулись во время первой вылазки, они были уверены, что необходимость подтолкнет их изобретательность к разработке безопасного плана.

Андерсон был полон решимости, как никогда. Не было никаких сомнений в том, что черный каменный барьер за впадиной был стеной другого огромного разрушенного рая. Следовательно, утверждал он, поблизости от него должна быть нефть — ибо то, что верно для одной дыры во льду, должно быть верно и для другой. Лейн существенно изменил свое мнение о возможности найти нефть в подобном пласте. Решающим фактором стало недавнее открытие, касавшееся искусственного происхождения черного цемента.

— Что вы обо всем этом думаете, Лейн? — спросил капитан из своего спального мешка.

— Я уже говорил вам на днях. Мы обнаружили конечный продукт разума. который исчез с лица земли еще до того, как Америка стала континентом. Я полагаю, что этот разум намеренно или случайно решил проблему сотворения жизни. По некоторым причинам я считаю наиболее вероятным, что с самого начала был допущен грубый просчет.

Виновные в ошибке оказались бессильны. Все, что мы обнаружили, указывает на их неспособность контролировать свое творение. Как я недавно говорил, они осознали, что содеяли, только когда было слишком поздно; предвидя возможные последствия, они в попытке свести ошибку на нет уничтожили всю свою цивилизацию. То, что они не смогли полностью осуществить свою разрушительную цель, самоочевидно. Если бы им это удалось, ни один из тех мертвых монстров никогда бы не появился на свет.

— Если они знали достаточно, чтобы создать жизнь, — возразил Оле, — они должны были знать, как ее уничтожить.

— Не обязательно. Идиот с нужным сортом микробов в пробирке может вызвать эпидемию, с которой не справятся все врачи мира. То же самое и здесь. Мельчайшие частицы живой материи, которые они создали — я описываю этот процесс только в качестве иллюстрации — размножались подобно бактериям. Каково последнее средство, если мы имеем дело с деревней, зараженной чумой? Ясно, сжечь ее дотла. Так что, возможно, эти опрометчивые экспериментаторы все же научились уничтожать жизнь. Но семена жизни — опять же, я просто предполагаю — были рассеяны ветрами по всей их стране.

Что нужно было делать? Поджечь все кругом? Это было бы бесполезно, ибо невозможно прожарить тысячи квадратных миль почвы на глубину в несколько футов (исходя из материальных свидетельств, я предполагаю, что сама почва была пропитана микробами вышедшей из-под контроля чумы жизни).

Что они сделали? Что они могли сделать, кроме как очистить каждую милю зараженной почвы? Никакой воздух не должен попадать к спорам жизни. Свет должен быть исключен. Они систематически пытались похоронить плодородную почву своего континента под миллионами тонн герметичного цемента.

— Но зачем им было навлекать на себя медленную смерть от голода, — возразила Эдит, — если, как ты говоришь, они не создали никаких опасных животных, которые могли бы охотиться на них, а только зачатки жизни?

— По одной очень веской причине, мое дорогое дитя. Мы можем предположить, что их интеллект был выше нашего. Иначе они не смогли бы создать жизнь. Зная достаточно для того, чтобы даже случайно проникнуть в тайну жизни, они, безусловно, были компетентны решить, соответствовало ли их творение упорядоченной, нормальной эволюции. Обнаружив, что все их искусственные споры жизни были всего лишь потенциальными предками мерзостей, которые в будущем, через миллионы лет, достигнут эволюционной зрелости, они задались вопросом, каким будет вероятное состояние мира в результате их ошибки. Они провидели ад на земле.

Непосредственной опасности не было. На протяжении миллионов и миллионов лет не ощущались бы даже никакие неудобства. Но у них была абсолютная уверенность в том, что в конце веков возникнет мир, где не сможет жить ни один порядочный зверь. Они сравнили одно с другим — несколько миллионов лет счастливого существования их расы против равной уверенности в вечном аде на земле после этого. И они решили, что их долгое счастье, даже их продолжающееся существование, не стоят отсроченных затрат.

Я уже говорил, что они были умны. Они сознательно пожертвовали собственным счастьем ради будущего, которое едва ли узнало бы об их существовании; эта сознательная жертва подтверждает мои слова. Эгоистичен, как свинья, только глупец. Теперь продолжайте вы, Дрейк.

— Позвольте мне сначала опровергнуть одну из многочисленных теорий Оле, — начал Дрейк. — Тогда я смогу продолжить с того места, на котором остановился доктор. Оле утверждает, что разумные существа — я не стану называть их людьми, поскольку они были слишком бескорыстны — создавшие все эти акры изображений фантастических монстров, на самом деле видели чудовищ, чьи контуры они вдавливали во влажный цемент. Он утверждает, что художники рисовали с живых моделей. Это я категорически отрицаю. Я признаю, что они видели модели, которые их вдохновляли, но видели их только мысленным взором. Лейн, я полагаю, прав. На самом деле они не создали ничего более ужасающего, чем крошечные кусочки желе.

— Вы должны доказать вашу теорию, — взорвался Оле. привстав в спальном мешке и бросаясь на защиту своего детища.

— Это подтвердилось, когда я впервые увидел ваши драгоценные фотографии. Из всех этих тысяч различных монстров, представленных на ваших фотографиях, ни один не был изображен в позе, которую хоть приблизительно можно было бы назвать естественной. Каждый из них нарисован в какой-то гротескной позе; при виде их вдохновленный природой художник заскрежетал бы зубами. Налицо преднамеренная и успешная попытка сделать каждую позу неестественной по крайней мере в одной детали. Эти вариации — не просто условности. Они систематичны, бесконечно разнообразны и чрезвычайно изобретательны.

Это дало мне первую подсказку. Какая бы раса ни создала эти надписи, она сделала все возможное, чтобы эти звери определенно воспринимались как воображаемые. Они не были вымышленными в том смысле, в каком вымышлен огнедышащий дракон. С помощью полутонны книг я узнал, что подобные существа, сотканные из плоти и костей, вполне могли бы появиться на свет, если бы естественная эволюция исходила из иных начал. Лейн очень помог мне в этом. Мое собственное первое предположение было просто прыжком в темноте.

Что могли означать идеальные изображения несуществующих, но возможных существ? Ответ тотчас пришел ко мне: это результаты тщательно разработанного научного пророчества.

Даже я, мало сведущий в точных науках археолог, слышал об астрономах, которые безошибочно предсказали, в каком месте на небесах планета Нептун, которую никогда не видел человеческий глаз, будет найдена в такой-то час определенной ночи.

И, несмотря на то, что Лейн так сурово осудил