А если Долгоруков попытается чинить препятствия, то у меня найдутся рычаги влияния. Он нуждается во мне, в моих знаниях, в перспективах, которые я могу дать его государству. Освоение Севера, ресурсы Старого Города, возрождение технологий… Нет, он не станет рисковать этим ради того, чтобы удержать племянницу под замком. А если и станет — я найду способ напомнить ему о приоритетах. Дипломатия, убеждение, а если понадобится — и более веские аргументы.

Мысль была циничной, но честной по отношению к самому себе. Я не собирался отступать.

Я наклонился и легко коснулся губами нежной кожи у нее под затылком, там, где начинали виться волосы. Она тихо вздохнула и слегка ослабила хватку.

— Хорошо, — прошептала она. — Я тебе верю.

Осторожно высвободив руку, я встал с кровати, еще раз укрыл девушку одеялом до самого подбородка и направился к комоду, где лежала моя чистая одежда. Переодеваясь, я чувствовал на себе ее взгляд, но не оборачивался.

Утренний обход поместья стал для меня настоящим откровением. За ту адскую неделю, что мы отсутствовали, Хмарское преобразилось до неузнаваемости. Крепкий частокол вместо гнилого забора, почти полностью перекрытая крыша господского дома, застекленные (пусть и не везде идеально) окна первого и второго этажей.

Двор был выметен, мусор убран, даже дорожки посыпаны свежим песком. Удивительно, но мои крестьяне, те самые забитые и запуганные люди, которых мне отдал царь, работали с таким энтузиазмом и сноровкой, словно всю жизнь только и делали, что восстанавливали заброшенные имения. В воздухе витал запах свежей древесины, дыма из кузницы и… чего-то еще. Упорядоченности? Надежды?

Я шагал по двору, кивая и здороваясь с проснувшимися крестьянами. Поразительно, что делает с людьми отсутствие страха и наличие цели. Дать им свободу, доверие и понятную задачу — и они горы свернут.

Дворецкий царя, конечно, подсунул мне «некондицию», но, кажется, это было лучшее приобретение за последнее время.

У кузницы я столкнулся с Михалычем. Старик уже вовсю стучал молотом, высекая искры из раскаленного металла. Запах угля и ковки приятно щекотал ноздри.

— Доброго утра, Андрей Михайлович! — крикнул я, перекрывая лязг. — Как спалось? Призраки не донимали?

Кузнец обернулся, смахнув пот со лба закопченной рукой. Его лицо было сосредоточенным, но в глазах плясали знакомые огоньки.

— Тьфу на тебя, Саша! Опять за свое! — проворчал он, но беззлобно. — Обошлось без нечисти. Спокойно все было.

— А лютокрысы? Не скреблись? Ловушки целы?

— Приходили пару раз ночью, — Михалыч указал молотом в сторону леса. — Скреблись под стеной, где ты велел заделать. Пару раз ловушки сработали — визг стоял на всю округу. Но после того как-то отвадило их сюда соваться. А вчера мужики с ремонтниками как раз все последние щели и дыры в фундаменте и стенах заделали по-человечески. Теперь мышь не проскочит, не то что эта переросшая тварь.

— Отлично! — я был искренне рад. — Значит, моя инженерная мысль работает даже в этом непростое время.

— Работает, куда денется, — крякнул кузнец, возвращаясь к наковальне. — Тебе чего? Аль снова какую железяку хитроумную выдумал?

— Почти, — усмехнулся я. — Собираюсь в город. Племянницу государя доставить, да и дела есть. Василь с тобой останется, если что — поможет. А я постараюсь к вечеру вернуться, если царь надолго не задержит.

— Валяй, — Михалыч ударил молотом по заготовке, рассыпая сноп искр. — Дела государственные — они такие. Ждать не любят.

Попрощавшись с кузнецом, я направился дальше. Мне нужно было найти Скворцова и справиться о состоянии спасенных. Мага я обнаружил под наспех сколоченным навесом у стены дома, который, видимо, теперь служил лазаретом. Мэтр склонился над Митей, братом Ивана, который лежал на лежанке с закрытыми глазами. Его дыхание было ровным, но лицо оставалось бледным и осунувшимся. Рядом сидел Иван, с тревогой наблюдая за действиями мага.

— Мэтр Скворцов, доброго утра, — обратился я тихо, чтобы не мешать.

Маг выпрямился, повернувшись ко мне. Его синие глаза были как всегда спокойны и проницательны.

— И вам того же, барон.

— Как он? — кивнул я на Митю.

— Сознание все еще блуждает, но угрозы для жизни нет, — ответил Скворцов. — Ментальный шок от долгого воздействия Дикой Руны оказался слишком силен для него. Ему нужно время. Покой. И поддерживающая магия. Я стабилизировал его состояние, дальше организм должен справиться сам. Но процесс будет небыстрым.

— А остальные?

— Остальные приходят в себя значительно лучше. Истощение сильное, но разум почти не пострадал. Пара дней отдыха, хорошее питание, отвары Ариши — и будут как новенькие.

— Это хорошие новости, — с облегчением выдохнул я. — Спасибо вам, мэтр.

— Не стоит благодарности, барон. Это мой долг — помогать тем, кто пострадал от темной магии. К слову, — Скворцов перевел взгляд на дом, — как себя чувствует юная госпожа Долгорукова? Пережитое не могло не сказаться и на ней. Не желает ли она показаться мне?

В его голосе не было и тени подозрения, лишь профессиональный интерес. Но я уловил едва заметную усмешку, скользнувшую по его губам, когда он задавал вопрос.

— Думаю, пока не стоит ее беспокоить, — ответил я как можно более невозмутимо. — Пусть еще поспит. Дорога и переживания сильно ее вымотали за последние дни.

Скворцов мягко улыбнулся, на этот раз чуть заметнее, и кивнул.

— Как скажете, барон. Отдых ей действительно необходим.

Я поймал его улыбку, понял ее скрытый смысл и сам едва заметно улыбнулся в ответ. Кажется, от этого старого мага ничего не утаить. Что ж, тем лучше. Меньше недомолвок.

После короткого завтрака, состоявшего из остатков вчерашней похлебки и свежего хлеба, мы с Иваном и Василем начали готовиться к отъезду. Запрягли пару самых выносливых лошадей в ту самую многострадальную повозку. В нее осторожно перенесли Митю, уложив на импровизированный тюфяк из сена и старых одеял.

Маргарита, уже одетая в простое, но чистое платье, которое ей одолжили женщины, с собранными в косу волосами, сама забралась в телегу и села рядом со спасенным, чтобы присматривать за ним в дороге. Ее решимость и собранность вызывали уважение.

Прощание было коротким, но теплым. Михалыч снова буркнул что-то напутственное, женщины перекрестили нас на дорогу, Скворцов пожелал удачи.

— До вечера! — крикнул я, взбираясь на козлы рядом с Иваном, который взял вожжи.

— Н-но! — Иван тронул