Следующим в программе был конкурс на лучшего Люцифера и Лилит на льду. «Скорая помощь» дежурила рядом, тут же спеша к сломавшим ногу женщинам. Которые, впрочем, были этому безмерно рады и вновь рвались с наложенной повязкой на лёд в надежде сломать и вторую. Ведь это сулило бешеную удачу во всех делах на год вперёд до следующего Дня тринадцатого снега!

Потом был конкурс «грязных танцев». Лично мне показалось разумным отвернуться, чтобы не краснеть и не выписывать штрафы за непристойное поведение в общественном месте.

А детей в это время развлекали те самые клоуны «пьянь-я-то». Несколько хорошо поддатых клоунов, набрав в рот конфет, добровольно позволяли вешать себя за ногу на дерево, а счастливые малыши могли бить их палками, пока клоун, не выдержав, не разжимал зубы. После чего довольные дети, насобиравшие полные карманы конфет, водили хоровод вокруг палки, а взрослые пили, ели и танцевали под Духовой оркестр чертей из ада[8].

Мы с ребятами зорко следили за порядком на разных концах площади. Шеф куда-то исчез, наверное, празднует в мэрии с теми, кто управляет городом, – у них по традиции свой банкет. Хотя, можно подумать, хоть в каком-то городе иначе…

Но должен признать, что работы было немного. В целом все вели себя достаточно прилично. Вообще-то серьёзные проблемы могли возникнуть только с горными домовыми, когда они напьются. Но это обычно происходило ближе к ночи.

Ещё коты могли спуститься с обетованных крыш и пойти выяснять отношения с волками-оборотнями. Результат всегда был предрешён заранее: коты обычно побеждали. Их у нас в городе раз в двадцать больше, чем тех же вервольфов. И, насколько я знаю, сами понятия тактики и стратегии изобрели кошки. Так что любая драка заканчивалась мирным соглашением и компенсацией в виде трёх-четырёх ящиков с пакетиками «Кискаса». Большего великодушные коты не требовали.

Я стоял возле палатки с напитками, когда вдруг услышал за спиной:

– Не угостите меня выпивкой, сержант?

Обернувшись, я увидел мадемуазель Намазини. Мне повезло. Я сам как раз собирался идти её искать, чтобы она не успела уйти в гостиницу без меня. Она отставила костыль и сняла «гипс». И вид у неё был такой усталый и несчастный, что я не смог отказать.

– Что вам заказать?

– Бурбон. Выпьете со мной?

– Вообще-то моя работа ещё не закончена…

– А когда вы заканчиваете? – Она пристально посмотрела на меня.

Под её откровенным взглядом я почему-то смутился и на секунду опустил глаза.

– Сегодня общегородской праздник, так что неизвестно. – Я почему-то осёкся и не смог сказать сразу, что намерен всю ночь продежурить в её номере.

И любые объяснения, что я опасаюсь за её жизнь, казались фальшивыми. Может, мне действительно надо немного выпить, иначе я просто не удержу под контролем это расследование. Ведь я им один занимаюсь, и, если вдруг появится новая жертва, вся ответственность будет только на мне.

Нетрезвые горожане по-прежнему ели, пили и гуляли. На катке ещё толпилась куча народа, но уже без цели сломать ногу, и по большей части резвились дети. Кажется, и правда можно было немного расслабиться.

– Один бурбон для мадемуазель и одно пиво мне. – Расплатившись за заказ, я сел на высокий деревянный табурет.

Девушка уселась рядом, не обращая внимания на то, как эффектно оголилось её бедро, лишённое гипса.

Сделав глоток, я посмотрел на неё.

– А где ваш… э-э… напарник?

– Он побежал в магазин, чтобы набрать выпивки и надраться в номере. Пьер любит напиваться в одиночку. Тут ему товарищи не нужны.

– Кажется, актёры вообще много пьют, да? – не подумав, ляпнул я. Потому что первый бурбон она выпила залпом и уже требовала второй, нетерпеливо постукивая о столешницу донышком пустого бокала.

– Такова актёрская жизнь. – Девушка надула губки. – Если вы обо мне, то не спешите осуждать, вы в этом ничего не понимаете.

– Нет-нет, я о вас и не думал.

– Совсем? – ещё больше обиделась она.

– Вообще-то я при исполнении. На что вы намекаете? – не выдержал я, быстро забыв про смущение, в которое она меня почему-то вдруг привела.

Под моим суровым взглядом Жульет покраснела и опустила глаза.

– Извините, сержант. Я, наверное, просто не в себе. Смерть моего учителя стала для меня большим ударом. – Она вытерла глаза тыльной стороной ладони, старательно размазав макияж.

– Понимаю. Смерть никого не предупреждает заранее. Но хорошо, что вы подошли. Я сам хотел с вами поговорить.

– О чём? – встрепенулась она и подмигнула как-то уж слишком многозначительно.

– Ещё бурбона? – деловым тоном спросил я, потому что под её взглядом опять растерялся и все слова вдруг рассыпались, как кости домино.

Она наклонила голову, как учёный ворон. А я получил несколько секунд, чтобы собраться и вспомнить, что, собственно, происходит.

– Мадемуазель Намазини, вам грозит опасность.

– Мне? – ахнула она, схватила меня за руку, и я почувствовал дрожь её пальцев.

Как ни странно, ответная волна прокатилась и по мне. Но это была электрическая дрожь от её прикосновения, а не что-то ещё. Да, похоже, ночка будет трудной…

– Не волнуйтесь, полиция обеспечит вашу охрану.

– О, конечно. Надеюсь, это будете вы?

Я вынужденно кивнул:

– Во сколько вы намерены быть в гостинице?

– Право, не знаю, – незаметно приканчивая третью рюмку, вздохнула она. – Я хотела сначала погулять по городу, осмотреть его достопримечательности: музеи, выставки, духовно-культурные ценности. Кстати, а какие бары вы могли бы порекомендовать?

– Э-э… мм… Кажется, вам уже достаточно.

– Не беспокойтесь за меня, сержант. Я не пьянею. Это профессиональное.

Ага, как же, подумал я, глядя, как её глаза сходятся к переносице.

– Может быть, вас отвезти в гостиницу?

– Обязательно, но попозже. – Она старательно подмигнула.

И опять я почувствовал дрожь и мурашки по всему телу. Голос, что ли, её на меня так действует? Пора встряхнуться.

– Нам лучше пойти. – Я взял её под локоть, помогая спуститься с высокого табурета.

Жульет спрыгнула и… оказалась в моих объятиях. Я не виноват! Мне просто пришлось её подхватить, потому что она подвернула каблук и чуть не упала.

– Упс… извините, я такая… неловкая… – Последнее слово она проговорила очень тихо, глядя на мои губы.

Мы оба застыли. Она была так близко, что я чувствовал её дыхание. Взяв актрису за плечи, я твёрдо поставил её на ноги, отодвинув от себя на безопасное расстояние.