Наверное, именно поэтому демон выбирал именно это пристанище раз за разом. Ему так было комфортнее.

— Я всего лишь хочу сказать, что если бы ваш брак зиждился на взаимном расчёте, было бы проще, — невозмутимо ответил я. — Готовь договор. Отдельным пунктом пропиши, что будешь выполнять всё, что я тебе скажу. Абсолютно всё! Если ты что-то не выполнишь, и примирение в итоге сорвётся, то я никакой ответственности нести не собираюсь. Это понятно?

— Понятно, — Мазгамон распахнул свою демоническую ауру, и воздух вокруг задрожал от мощи, исходящей от демона перекрёстка, становящегося всемогущим в момент заключения сделки.

Спустя минуту мне на руки упал договор. Я развернул свиток и принялся тщательно вчитываться в каждую букву. Дойдя до конца, кивнул и вытащил кинжал. Разрезав палец, капнул кровью на контракт, а затем размазал кровь, поставив свою подпись. После чего протянул его Мазгамону. Когда подписанный договор исчез, демон сложил руки на коленях и посмотрел на меня.

— И что мне делать? — спросил он. — Что-нибудь купить?

— Да, что-нибудь мягкое, огромное и бессмысленное. Какого-нибудь розового зайца в половину её роста, — рассеянно проговорил я. — Женщины любят такие штуки, даже демонессы, — я замолчал, внезапно осознав, что ничего не дарил Насте, только весьма сомнительный подарок в виде себя и то не на каждую ночь. Надо исправить упущение. В Аввакумово есть большая лавка, а у меня деньги. Может, там и найдётся что-нибудь.

— Да я это знаю! — махнул рукой Мазгамон. — А может, лучше живого? Ну, у нас прекрасные мясницкие топоры есть дома, Асшу может жаркое приготовить…

— Нет! Не вздумай! Розового, огромного и неживого! — я поднял палец вверх. — Всегда существует крохотная вероятность, что девушка ненавидит живых кроликов, кошечек и собачек. А вот против мягких игрушек ещё никто никогда не возражал. Дальше. Придёшь к её матери, смиренно выслушаешь все наезды тёщи, а как только она уйдёт, оставив вас с Асшу наедине, упадёшь на колени и начнёшь просить прощение.

— За что? — Мазгамон даже подпрыгнул. — Я ничего не делал! Я же не виноват, что меня постоянно то сюда отправляют, то в тюрьму, то кота твоего надоо тебе вернуть…

— Идиот! — я медленно провёл рукой по лицу. — Вот теперь я совсем не понимаю, что могло послужить основой вашего союза. Может, с Пхилу связаться, чтобы она Асшу какому-нибудь хорошему специалисту показала?

— Очень смешно, — пробурчал Мазгамон, складывая руки на груди.

— А мне вот не очень. И я безумно рад, что настоял на дополнительных пунктах, — схватив за плечо, я развернул демона к себе лицом. — Ты пойдёшь и будешь извиняться! Неважно за что! За то, что твоя замечательная мать аборт вовремя не сделала! И будешь извиняться до тех пор, пока тебя не простят и не поведут домой, чтобы пожалеть такое убогое… Короче. Инструкцию ты получил, а теперь вали отсюда. Да, тело это верни туда, откуда взял. Если тебя не прибьют прямо на пороге, то я по поведению Мурмуры увижу, как ты слушаешь дружеских советов.

— То есть вот это на самом деле всё? Огромный розовый заяц и униженно извиняться за то, чего не совершал? — Мазгамон нахмурился.

— Да, в твоём случае этого будет достаточно, — кивнул я и указал ему на дверь.

— Ладно, — демон внезапно повеселел. — И если не сработает, то у меня хотя бы появится повод всем рассказывать, что та же Пхилу с тобой возилась из глубочайшей жалости, и никакой ты не герой-любовник.

— Во-первых, я не инкуб, и на звание героя-любовника никогда не претендовал. Во-вторых, мне долго ждать, когда ты уже уберёшься? — спросил я ласково, начиная разворачивать свёрнутую ауру, параллельно формируя то заклятье, которым меня Дмитрий напугал во время нашего путешествия по Пустоши. То самое, способное развоплотить демона.

— Спокойно, что-то ты очень нервный стал, — Мазгамон обернулся назад и снова посмотрел на лук. — Ты в курсе, что это ангельская цацка?

— В курсе, — я убрал заклинание, но ауру оставил в развёрнутом виде, чтобы демон не расслаблялся.

— А ты в курсе, что демоны не могут прикоснуться к этому луку без увечий? — и он посмотрел на свои руки. Ага, понятно, кто мои вещи в замке Иво лапал.

— Ты сам много раз напоминал мне, что я уже не демон. И да, я почти с этим смирился, — я продолжал смотреть на него выжидающе.

— Но ты и не человек, Фурсамион, — покачал головой Мазгамон. — Потому что человек тоже не может без последствий взять эту штуку в руки. А у ангелов не бывает демонической ауры. Они её просто выжигают. Так что ты?

— Понятия не имею, — я развёл руками. — Если это всё…

— До меня дошли слухи, что Люцефер позволил Мурмуру ещё раз ступить на землю номер тринадцать и меня терзают теперь смутные сомнения, а не этот ли лук тому причина? — задумчиво пробормотал Мазгамон.

— Протянешь к нему лапы, убью, — ласково предупредил я его.

— Брось, я всё равно не смогу к нему прикоснуться, — демон пожал плечами. — Ладно, чем дольше сижу здесь, тем меньше шансов получить прощение.

Он вышел из машины, громко хлопнув дверью, и побрёл в обратном направлении. Благо мы недалеко отъехали, так что идти ему не так долго.

— Козёл! — бросил я демону вслед, после чего повернулся и посмотрел на Барона и Мурмуру. — Он ведь сразу же разболтает Велиалу, что лук у меня. Не то, чтобы Падший об этом не догадывался… Я протянул руку и забрал у кота свиток, который тот притащил с собой из Адской канцелярии: — Так, что ты мне принёс?

Развернув свиток, я уставился на почти стандартный договор, заключённый между демоном Кроули и неким фельдмаршалом в мире под номером пять дробь семнадцать. Медленно опустив руку со свитком, я невидящим взглядом смотрел в окно. Меня не просто подставили. Меня подставили по выдуманному предлогу, потому что договор, в исчезновении которого меня обвинили, не покидал пределов Адской канцелярии. И теперь передо мной снова во весь рост встал вопрос: за что меня так жестоко наказали?

* * *

— Плюшевый заяц, не врезать тёще, а попросить прощения. Не так уж и сложно, если подумать. Главное, наезд этой старой карги выдержать,