— Мне кажется, что формулировка вашего требования не совсем верна, — выдохнул Мазгамон, роняя голову на руки. Он сидел за чистым столом, стоящим посреди комнаты, ровнёхонько в центре пентаграммы, куда его притащили, связали и усадили на стул, приколоченный к полу так, что он даже подвинуться не мог.

— В каком смысле неверна? — подскочила сидевшая напротив бабка и оперлась ладонями на столешницу. — Тебе что, моя душа не нужна, что ли?

— Да как-то не особо, — вздохнул Мазгамон.

Эта вакханалия длилась уже больше часа. Он так никогда не уставал. Да и чего греха таить, никогда не заключал больше трёх контрактов за раз. А здесь, похоже, собрался весь цветник Петровки. Клуб почти организовали, куда пускают только тех, кому за шестьдесят. Или, скорее, за семьдесят.

Бабки своё дело знали и хорошо подготовились. Вырваться у Мазгамона не было ни единого шанса. И пентаграмма эта явно начертана знающим человеком. Добавь немного елея на лучи, так и самого Люцифера может на время удержать.

Защита во дворе дома Фурсамиона — просто детское творчество по сравнению с этим шедевром. И всё для него одного, бедного Мазгамона, который просто решил вернуть на землю проклятого всеми святыми кота.

— Чего ты там бурчишь? — стукнула Варвара Никаноровна Бутримова кулаком по столу. Мазгамон встрепенулся и посмотрел в глаза недовольной бабки. — А ну подписывай! Чего это ты меня одну решил с носом оставить? Не выйдет, дружочек, — зловеще улыбнулась она. Не верить ей никаких причин у демона перекрёстка не было, поэтому он развернул контракт. Они обмусоливали его уже целых десять минут и никак не могли прийти к определённым договорённостям.

— То есть вы хотите, чтобы внучок ваш, Тимофей Яковлевич, бросил пить, взялся за голову, стал нормальным человеком, перебрался в крупный город и стал известным инженером. За это вы отписываете мне, то есть Аду, вашу бессмертную душу, которую я, то есть Ад, заберём через десять лет. Всё верно? — устало подытожил Мазгамон, уже не понимая, что здесь происходит.

— А чего тебе, Юрчик, не нравится? — и бабка засунула руку куда-то под стол. Что именно она там прячет, демону интересно не было, поэтому он сразу же замахал руками.

— Всё хорошо, просто понимаете, вам жить осталось не больше трёх лет с вашими заболеваниями, проблемами с сердцем… Всё, я понял, срок вашей жизни увеличится до десяти лет, — тут он увидел блеснувший в руке старушки кинжал, от которого так разило ангельской вонью, что у Мазгамона даже дух перехватило.

И откуда она его взяла? В Пустошь, что ли, самолично за ним ходила? Вообще всё происходящее вгоняло демона в тоску. Практически все его, так сказать, клиентки, помимо основных требований выторговали себе по дополнительному десятку лет жизни. И как он мог спорить, когда они постоянно хотели его то сжечь ангельским пламенем, то прирезать. И Мазгамон даже спрашивать не стал, откуда у них такие артефакты. От святой воды, которой его окатили с порога, до сих пор отплёвывался.

— Подписывай! — ушлая подружка Варвары Никаноровны схватила Юрчика за руку и полоснула по ладони обычным мясницким ножом, тут же приложив её к пергаменту.

— Ой, — немного запоздало среагировал демон, разглядывая, как стремительно затягивается порез. — Вообще-то это делать необязательно, — процедил он и внезапно понял, что с него стянули верёвки, и теперь он мог нормально дышать. Посмотрев за спину, он увидел, как ещё одна бабулька этого элитного отряда охотников на демонов довольно уверенно провела топориком по линии пентаграммы и задула свечи. Всё это она сделала так ловко, будто не в первый раз. Долго упрашивать Мазгамона было не нужно. Он тут же активировал портал экстренного ухода, чуть не забыв выпрыгнуть из тела Юрчика.

— Бумажку забыл! — донёсся голос бабки Бутримовой, и ему прямо в лоб полетел пергаментный свиток. Демон автоматически схватил его прежде, чем воронка портала захлопнулась.

Упал Мазгамон неудачно, ударившись головой о дубовую столешницу стола начальника. Открыв глаза, он понял, что-то не так. Например, когда он уходил, свет в кабинете Асмодея не горел. Мазгамон повернул голову в сторону и подпрыгнул на месте, когда увидел нескольких демонов, столпившихся вокруг него и с любопытством заглядывающих в лицо.

Неожиданно раздались аплодисменты. Сначала робкие, а затем к этому действу присоединились все присутствующие. Мазгамон осторожно сел прямо на стол и непонимающе уставился на Асмодея, в этот момент вышедшего вперёд. Всё, ему конец! Вот конкретно эта улыбка никогда не предвещала для штатного демона ничего хорошего.

Внезапно Мазгамона скрутила такая дикая боль, что он застонал и рухнул на пол, согнувшись пополам. Красное свечение окутало его с ног до головы, а в груди поселился ком. Этот ком начал расползаться, заполняя все его внутренности.

— Вот так и умирают демоны, бесславно, больно и мучительно без права на перерождение, — промелькнуло у него в голове. Когда боль прошла, демон понял, что это вовсе не жуткое наказание от начальства.

— Надо же, а я всё гадал, когда ты уже до второго уровня доберёшься. Ну что же, думаю, ты заслужил премию в размере пяти месячных окладов за проделанную работу на земле тринадцать, — донёсся словно сквозь вату голос Асмодея. — Ну и да, лучшим работникам месяца причитается улучшение жилищных условий. Сходишь в отдел кадров, тебе всё разъяснят. Поздравляю, заключить тринадцать контрактов на земле тринадцать за один час… За десять лет на этой земле и с десяток не наберётся, — князь Ада подошёл совсем близко к перепуганному от такой щедрости Мазгамону и похлопал того по плечу, чуть при этом не сломав плечевую кость. — И да, у тебя час, чтобы решить все бюрократические проволочки с контрактами. Я думаю, Мурмуру может понадобиться твоя помощь.

— Да лучше бы вы меня здесь убили, — простонал Мазгамон, сполз на пол и распластался на нём, несколько раз стукнувшись лбом о чёрный мрамор.

Глава 19

Глава поселения Аввакумово Павел Андреевич Козлов остановился перед калиткой, ведущей в дом, в котором поселили молодых врачей. Его вчера выписали из клиники в Твери, где его приводили в себя после той злополучной рыбалки. А уже сегодня утром он столкнулся с идущей на работу Анастасией Сергеевной. Педиатр, улыбаясь, попросила его зайти к ним домой, как только у него образуется свободное время. С ним, мол, хочется встретиться один человек, чтобы поговорить.

Павел Андреевич