Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Живо, живо, живо!
— Пойдем, Грейс, — позвала меня Ида от дверей. — Опоздаешь!
Глядя на удаляющуюся Грейс, я решила сменить тактику. Мне никогда особенно не нравилась Элен, но, если правильно повести себя, я смогу вырвать Грейс из ямы, в которую она себя закопала, и вернуть ее дружбу. Это не просто, но попытаться стоит.
Грейс. Просто девчонка
Я легко влилась в шоу — мне все было здесь знакомо. Когда я переоделась ко второму номеру, Руби попросила меня побыть с ней, но я вернулась к занавесу, чтобы посмотреть следующее выступление. Публика аплодировала и одобрительно шумела, когда Бернис Чоу, заменившая Ли Тай Минг, которая в это время была «в пути», вышла на сцену, чтобы исполнить традиционные куплеты Этель Мерман. Следующим выступал Джек Мак. Может быть, публика и не заметила, что он был пьян, но от меня это не скрылось. Как не стало секретом и для Ирен, которая прекрасно справлялась с ролью помощницы, если не считать взглядов, которыми она испепеляла супруга.
Мыслями я была далеко. Я прожила в Лос-Анджелесе четырнадцать месяцев и уехала оттуда, потерпев сокрушительное поражение по всем фронтам. Здесь меня снова ждало фиаско, когда Чарли понизил меня в статусе, а Элен с Эдди предали меня, согласившись на его условия. А потом я увидела Руби. Вот что значит «судьба добивает упавших»! Разве я могла подумать, что, учитывая все случившееся, мне может стать еще хуже? Оказывается, может, потому что я не успела опомниться, как уже стояла с пуховкой в руке и пудрила ее, как личная горничная. Святые угодники! Руби, оказывается, все еще делала вид, что она китаянка. Принцесса Тай! Я вас умоляю! Но ничто из этого не имело значения, потому что все происходящее не имело к ней отношения. Все это происходило со мной.
Что со мной не так? Внезапно я все увидела совершенно ясным, незамутненным взглядом: всю мою жизнь меня преследовали неприятности. Сначала распускавший руки отец, потом цвет моей кожи. Мне не везло с молодыми людьми, и вдобавок я стала позволять окружающим помыкать собой. Я не умела за себя постоять.
Я должна была научиться думать в первую очередь о себе: о своем счастье, карьере и сердце. Я выкарабкаюсь. Если ради этого мне придется пудрить Руби, ну что же, так тому и быть.
Стоя возле занавеса, я почувствовала возвращающуюся уверенность, хоть и было тошно от мысли, что именно Руби вывела меня из состояния апатии. Будь она неладна!
Я прекрасно справилась с остальными номерами. Публику гораздо больше интересовали бедра девушек в ярких костюмах, чем ритм, который отбивают их ноги. Особенно это было заметно в «Танце кули», для которого мы надевали конические соломенные шляпы. Это заставило Чарли обратиться к залу, чтобы взбодрить его:
— Да, танцы — это тяжелый труд, но это лучше, чем возвращение в прачечные!
Да уж, обхохочешься.
Недавние разговоры в гримерной навели на мысль, что Джо тоже должен быть здесь, и я стала искать его глазами. Вдруг я заметила его в компании молодых людей — скорее всего, однокашников. У меня тут же все сжалось внутри и сбилось дыхание. Как бы мне ни хотелось сохранить рациональный взгляд на те события, избавиться от чувств к нему мне не удалось. Они тут же накрыли меня с головой. Я вспомнила, как любила его смех, милую привычку запускать руку себе в волосы, когда он озадачен или расстроен, как сильны его руки и какую страсть я испытывала к нему с самого первого дня знакомства. Но я решительно отринула эти переживания. Я не могла себе этого позволить, но в глубине души чувствовала, что сгораю от ревности, стыда и — да! — от любви. Но больше я страдать не буду! Я улыбнулась и двинулась в центр танцпола.
Я должна выдержать, и это главное. Мне нужна работа.
Закончив выступление, я все же задержалась возле занавеса, чтобы еще немного посмотреть на Джо. Заметил ли он меня?
За моим левым плечом кто-то стоял — милый и очень красивый юноша. В это время на сцене Чарли объявлял выход Джорджа Лью, китайского Фрэнка Синатры…
Джордж проскользнул мимо занавеса и вышел на сцену. Взял микрофон в обе руки, закрыл глаза и запел «Я никогда больше не буду улыбаться», и его голос звучал в точности как знаменитая запись на пластинке. Женщины в зале приняли его с восторгом.
Я бросилась в гримерную, по пути встретив сестер Лим. Как же они изменились! Теперь на них вместо крестильных нарядов красовались расшитые блестками платья с открытыми плечами, которые сидели на них, как вторая кожа. На головах у них красовалась затейливая конструкция с бокалом для мартини. Алая помада на губах, такой же алый педикюр на ножках в золотистых туфельках.
В гримерной была Элен. Она расположилась как можно дальше от Руби, насколько позволяло помещение. В комнате повисло напряжение. Я не понимала, куда деваться и что делать. Ни одна из них ничего мне не сказала. Элен готовилась к выходу, а Руби никак не могла остановиться, приводя себя в порядок перед зеркалом.
Я переоделась и подкрасилась. Когда Элен встала, собираясь идти к двери, я заставила себя сказать:
— Ни пуха!
В ответ она с благодарностью кивнула.
Я услышала мелодию, под которую танцевали Эдди и Элен, но смотреть не стала — я знала их номер наизусть. Судя по буре оваций, их выступление стало настоящим хитом. Я как раз поправляла чулок, когда Элен вернулась в гримерную с пылающими от усилий и восторга щеками. Живот еще не был виден, но я знала, что уже очень скоро она не сможет выступать, и ждала этого момента с нетерпением.
— Грейс, Элен, — к нам медленно пробиралась Руби, стараясь не испортить свой тщательно сделанный макияж, — пойдемте, посмотрите мой номер.
Мы с Элен переглянулись. Ну уж нет, благодарим покорно.
— О, Элен, да брось ты! Неужели вам не интересно, из-за чего весь этот шум?
— Ну, если только с этой точки зрения…
Я все-таки пошла за ними к правой стороне занавеса. Я не позволю им отодвинуть меня на обочину событий. Услышав, что Чарли объявляет ее выход, Руби взяла в руки свой шар.
— Я обещал показать вам тайны Востока,
