Но сейчас, сегодня, для меня худшего врага не существует.

Я зол.

Я в ярости.

Эти твари искупали меня, едва не утопив, только потому, что им весело разбивать рыбацкие лодки своим ненормальным «дредноутом».

А еще я понял, что мои высокие цифры в параметрах не так уж сильно смотрятся, как казалось час назад.

Те, кто способен в таком мире разгуливать по морю на столь мощных кораблях, запросто могут посмеяться не только надо мной, а и над всеми цифрами в моем ПОРЯДКЕ.

Это очень сильные люди. Опасные. Одно дело слышать такое от матери, а другое – увидеть воочию.

И я, мокрый и злой, сейчас направлял покалеченную лодку прямиком к логову опаснейших чудовищ.

Мне, конечно, не привыкать к монстрам в пасть соваться. Но даже при охоте на самого первого шарука я ощущал в себе куда больше уверенности, чем сейчас.

Что за сила двигала черный корабль? И что еще есть у его владельцев? Как с ними бороться, если отличный стальной нож, которым я, разъярившись, успел под конец полоснуть по идеально отполированному борту, не оставил ни малейшей царапины?

Как много вопросов и как мало ответов…

Корабль так и не развернулся, и я передумал выбираться на берег. Цель моего пути находится гораздо южнее, и хотелось бы добраться до нее морем. Это быстрее, чем пешком, и удобнее, чем на лошади (которой у меня нет). Да и не придется лишний раз людям показываться.

Лодка двигалась послушно, но, увы, как я ни вычерпывал воду, до конца избавиться от нее не смог. Список повреждений и потерь не ограничивался разбитой доской на правом борту. Текло из разошедшихся щелей; сорвало крышку кормового рундука; залило припасы и вещи; бесследно исчезли оба весла.

Это уже не лодка – это печальная развалина. Надо вытаскивать ее на берег и чиниться. Но без плотницких инструментов, запасов смолы и пакли это проблематично. Если даже как-то сумею выкрутиться, ремонт может затянуться на несколько дней, что меня категорически не устраивает.

С каждым часом заливало все сильнее и сильнее. Вскоре пришлось признать, что, если и дальше продолжу упрямо тащиться на юг, в какой-то момент искалеченная лодка развалится на очередной волне.

Пришлось снова изменять план. Направился наконец к берегу. В этом месте он не приспособлен для высадки, поэтому я снова вымок с ног до головы и промочил те вещи, которые каким-то чудом еще не успели отведать воды.

Выгрузив все, скинул одежду, вытащил мачту, загрузил лодку камнями, вытолкал на глубину, принялся нырять, доставая все новые и новые булыжники. Кидал их через борт, пока моя бедная посудина не затонула под чрезмерной тяжестью.

Не успокоившись, поработал под водой, заваливая ее еще больше. И лишь убедившись, что следы высадки надежно скрыты, вернулся к выгруженному барахлу.

Искать удобную тропу наверх не стал. Воспользовался первой попавшей бороздой, прорезанной в меловом обрыве дождевыми и талыми водами. Человеческих следов на ней не было, что неудивительно, ведь не каждый акробат согласится повторить такой подъем.

Вот и прекрасно. Чем нехоженее тропы, тем спокойнее на душе.

Лишь наверху позволил себе разобраться с поклажей. Убедился, что значительная часть припасов выглядит плохо, а некоторые отсутствуют. Сухари, размоченные в морской воде, превратились в дурно выглядевшую кашу; увесистого мешочка с круллом – дорогой степной специей, нет; вяленое мясо нуждается в срочной просушке; душистый сахар почти растворился. В общем, кое-что пожевать можно, но надолго этого не хватит.

Однако меня нехорошие новости не огорчили. Невдалеке, за пустошью, там и сям покрытой кустарниками, зеленеет лес. Именно в ту сторону мне и надо. В Чащобе пропитание себе запросто находил, вот и здесь тоже с голоду не помру.

Я ошибался.

Лес, такой нехоженый издали, вблизи таковым уже не выглядел. По нему будто орда замерзших людей промчалась: множество человеческих следов, но ни одной сухой веточки. Все утащили, не трогая живые деревья и кусты. Объяснить это можно только массовым сбором хвороста. Как по мне – слишком уж тщательно поработали, нереально вычистить здесь все настолько основательно. Но кто их знает, этих южан – может, у них так принято…

Звери и птицы, как правило, не любят места, где люди бродят толпами, да еще и весь сушняк уволакивают куда-то. Я шел час за часом, но дичь не попадалась на глаза. Изредка замечал следы и помет, но почти всегда старые.

Несколько раз натыкался на ягодники. Но там только-только поспевать урожай начал, и его тоже нещадно обрывали. За жалкими крохами я даже нагибаться не стал, ими не насытиться, и ценности в них нет. Это не Чернолесье, где специи чуть ли не на каждом шагу встречаются, тут все большей частью пустое или почти пустое, с ничтожным содержанием компонентов, влияющих на ПОРЯДОК.

Нередко встречались дороги и хорошо натоптанные тропы. Пару раз пришлось скрываться в зарослях, расслышав голоса и шум повозок. Лес слишком обжитой, больше на парк похож.

Да уж, хорошая охота в таком месте не светит.

Вечером выбрался к открытому пространству. Деревьев нет, вся земля разделена на прямоугольные наделы, засеянные злаками. Не похоже на ту рожь, которая выращивалась на наших полях. Но явно не рис, ведь ему требуется много воды, а ее здесь не видать.

Пришлось дожидаться темноты, а затем перебираться через множество оград, стараясь не натоптать в посевах. Следы оставлять я не очень-то боялся, но не хотелось портить настроение крестьянам, так тщательно обрабатывающим каждую пядь земли. Вытаптывать их урожай без причины – это нехорошее поведение.

За полями вновь начинался лес. Он выглядел чуть более диким, но, возможно, это темнота виновата. Ночное зрение не позволяло во всей красе разглядеть следы человеческой деятельности.

Спасибо бонусам от Первохрама, на ночлег потратил не больше пары часов. Как ни хотелось отлежаться на спокойной, не колышущейся на волнах земле, но мне еще шагать далеко, нельзя терять время.

Резерв у меня есть. Причем приличный. В Хлонассисе, несмотря на некоторые сложности, все провернул быстро, море тоже не задержало меня надолго.

Но, как это частенько со мной случается, начал подумывать пустить выгаданный резерв в дело. Если постараться, можно успеть реализовать еще одну часть плана. Держал ее в голове на случай, если найдется лишнее время.

И оно найдется, если на основном этапе меня ничего не задержит.

Сидя в кустах на опушке леса, я наблюдал за дорогой, что тянулась в двухстах шагах.

Такую я еще не видел. В смысле – в этой жизни не видел. Она походила на привычные для меня дороги, оставшиеся на Земле. Только вместо асфальта или бетона – брусчатка. Причем камни в ней одного цвета, размера и тщательно подогнаны. А еще качество одинаково хорошее. Подковы лошадиные и обода тележных колес изнашивают покрытие неспешно и относительно равномерно, а не так, когда мягкий камень стесывается в разы быстрее соседних, из-за чего образуются глубокие выбоины (а то и колеи наезженные).