– Прорыв! – кричит сержант Мыльный. – Идут через центр! – Дальше неразборчиво и в несколько этажей.

И так ясно. Подпехи пробегают через горло, образованное двумя массивами баррикады, – и вот уже сама Бляха.

Город-скелет. Город-призрак. Закопченный. Мертвый. Серость и чернота. С таким Кроту встречаться не приходилось. Он не видит ни одного целого строения. Тут и там пустые зевы окон, нет крыш, они провалились внутрь; улицы завалены обломками камня, разбитыми балками, стеклом, прочим мусором. Много вещей, выброшенных взрывной волной изнутри когда-то жилых помещений. Занавеси, гобелены, ковры втоптаны в грязь. Домашняя утварь, размолотая гоблинскими ботинками.

Разрушенная и покореженная эльфийская архитектура выглядит зловеще. Когда-то здесь стояло селение с гоблинским названием Бляха, но как звали это место эльфы, никто не знает. Крот не встретил ни одного дорожного щита. Здания кажутся какими-то странными. Позже подпех понимает: их возводили на оставшемся гоблинском фундаменте.

Мыльный и Ржавый остановились посовещаться. Горняки, сосредоточившись рядом с ними полукругом, держат оружие наготове, ожидая приказа атаковать.

Сюда долетают шальные гвозди. Взвизгивают и свистят, ударяясь с глухим стуком то в камень, то в дерево.

Эхо от взрывов прокатывается по улицам. Что-то горит. Пыль клубится. Гвоздеметы работают не переставая. Десятая рота в неполном составе старается отбросить эльфов из «Дримхорна». Возможно, подумал Крот, прогноз Мыльного слишком оптимистичный.

Хилый и Крот укрылись за уничтоженной эльфьей пушкой. Ворох заволок рыжую за импровизированную башню, составленную из мебели, покрытую эльфийской резьбой с лиственным орнаментом. Пленница споткнулась на ходу, упала на колени, вскрикнула.

На краю небольшой площади взрывается мина. Каменные осколки мелкой шрапнелью пролетают над гоблинскими головами.

Мыльный берет своих, и они бегут по направлению к центру. Горняки дуют во все лопатки.

Сказочник машет – собраться. Подпехи подтягиваются. Ржавый плюхается рядом с ними.

– Мы занимаем позицию вон в тех зданиях. Ворох, Отвертка, ты направо, крайний дом. Шершень и сержант – налево. Гробовщик со мной. Крот, берешь рыжую, и прячетесь в подвале…

Крот посмотрел, куда указывает лейтенантская длань.

– В бой не вступать. Головой отвечаешь за нее!

– Наконец-то! – Ворох кидает Кроту конец цепи. Морковка сидит на коленях, держась за голову.

– Но лейтенант… я хочу…

– Чего ты хочешь? – рявкнул Ржавый. – Саботировать приказ? Знаешь, что за это бывает? Хочешь?

– Никак нет! – отчеканил Крот. Спорить было бесполезно.

– То-то. Тебе, засранец, поручается самое важное дело, от которого зависит успех этой долбанутой миссии… Все! – Ржавый хлопнул в ладоши. – По местам! Если горняков оттеснят сюда, а это возможно, нам придется пострелять! Гранаты беречь!

– Удачи, брат, – сказал Хилый, толкнув Крота в плечо. – Надеюсь, мы с тобой все-таки начнем изучать эльфийский… Shaen, timae![21]

Морковка подняла голову и удивленно открыла рот.

– Эй, что ты сказал? – крикнул вслед Хилому Крот, но его голос заглушил взрыв мины. На этот раз грохнуло в самой середине. Подпехи, пробегавшие совсем рядом, словно и не обратили внимания.

Бой, судя по грохоту и треску, катился сюда. Оставаться на месте нельзя.

– Идем! Идем же! – прорычал Крот, натягивая цепь. – Зачем ты только свалилась на мою башку?!

Эльфка оттолкнулась грязными, до крови расцарапанными руками от земли и встала на ноги. Ее шатало, но она старалась не отставать от трусившего впереди Крота. Подпех взял слишком большой темп, забыв, что каждый его шаг – это минимум полтора шага пленницы. Охнув, эльфка упала, запнувшись о торчащий из обломка стены кронштейн. Крот обернулся и выругался, брызгая слюной.

С его позиции открывалась панорама ведущей от площади на север улицы. Метрах в двухстах отсюда носились в пыли и дыму чьи-то фигурки. Прорывались вспышки, тускло мелькали трассирующие. Дым коромыслом и пыль столбом. Видимо, эльфы бьют из танков. Остальные подходы к площади пока что пустынны. Один закрыт мотками колючей проволоки и строительным ломом.

Из пылевой завесы вылетают шальные очереди из гвоздемета. Бьются совсем близко от Крота и его «ценного груза». Матерясь, подпех подскакивает к рыжей и одной рукой забрасывает ее себе на плечо. Морковка еле слышно вскрикивает.

– Сейчас тут начнется фестиваль дружбы народов, дорогая, – сказал гоблин, перескакивая через маленькие обломки и перелезая через большие. – И лучше бы нам с тобой в нем не участвовать. Может статься, что твои родственнички и вовсе дадут нам по мордасам, а не хотелось бы!..

Гоблин спрыгнул в большую овальную лужу, подняв фонтаны брызг, и потрусил дальше в убежище. Эльфка на его плече не издавала ни звука.

Дом, который выбрал лейтенант, кажется вполне сохранившимся, но это лишь видимость. Четыре стены, рухнувшая на второй этаж крыша, провал на первый. Огромная куча строительного лома, обгоревшие доски. Фасад издырявлен попаданиями осколков, гвоздей и каменных пуль, оконные рамы словно кто-то изгрыз, кто-то с весьма острыми зубами.

Крот остановился. Легко сказать – дуй в подвал и сиди там. Еще бы этот подвал проклятый найти! Подпех заметался, не представляя, с какой стороны Дети Цветов обычно устраивают входы в подземелье. По всей логике он должен быть на заднем дворе. На внешнюю сторону, на площадь, выходят окна, значит, дверь должна быть на противоположной. Так и оказалось. Крот пробрался через здоровенный навал из камней и понял, что ему весьма повезло. Дверь в подвал вышибло взрывной волной, но не завалило.

– Молись своим эльфийским богам, Морковка. Мы нашли, – сказал гоблин, присаживаясь перед дырой, ведущей в подземелье.

Крот просунул эльфку первой, а потом на четвереньках полез сам. Темнота и сырость, гнилье и плесень. Вроде бы ничего. По крайней мере сухо.

Звуки боя приглушили массы камня. Гоблин сел, отдышался. Потолок подвала, где ему выпрямиться в полный рост не удалось бы при всем желании, остался целым. Здесь стояла старая мебель, стащенная вниз хозяевами, какие-то ящики и гора неописуемого хлама. Оказывается, эльфы не такие уж чистюли и педанты, как принято считать. Бардака у них хватает. Не хуже, чем в любом гоблинском логовище.

Крот посмотрел на рыжую. Она в свою очередь что-то разглядывала в стороне. Одну из стен покрывал шевелящийся ковер из клопов, точно этих насекомых кто-то нарочно согнал сюда со всего города. Мелкие кровососы постоянно передвигались, и в перерывах между разрывами можно было услышать, как вся эта масса издает громкий шелест.

Гоблин выругался. Морковка всхлипнула, приложив ладонь ко рту. Поглядев на нее, Крот ощутил, что в его желудке тоже неладно. Как всякий зеленый, он не прочь иногда закусить насекомым, но клопы… всему же есть предел. Никогда в жизни Крот не видел так много.