У одного сирийца, сидевшего в стороне, был шанс сравнять счет, но он не сумел быстро взяться за свой «калашников» и умер с выражением ужаса на лице.

Советский офицер в сирийской форме без знаков различия дрался с невероятным ожесточением. На это способен только человек, понимающий, что он борется за свою жизнь. Офицер затих, когда ему приставили нож к горлу.

Снизу донеслись чьи-то встревоженные голоса. Обитатели дома ещё не поняли, что внутрь проникли враги, но шума было достаточно для беспокойства. Рольнику стало ясно, что они не смогут уйти живыми, если потащат сопротивляющегося советского офицера.

Рольник прикрыл глаза, и советскому офицеру перерезали горло. Затем Салим быстро собрал со стола все документы, карты и фотографии, и они бросились назад на крышу.

Никто пока не бежал за ними. Двери в комнаты наверху, где спали какие-то люди, были по-прежнему закрыты. Но на крыше, возле парапета стояли два ливанца и курили. У них не было оружия. Салим окликнул их и подозвал. Они колебались. Салим снова их позвал. Теперь они услышали какой-то шум внизу и поспешили на его зов. На одного сзади набросился Рольник. Другого взял на себя Салим, но оплошал, не справился. Гюнтер бросился ему на помощь и напоролся на нож ливанца.

Ливанца они прикончили. Но взять с собой труп Гюнтера не могли. Они заложили взрывчатку возле лестницы и установили взрыватель.

Оставалось пять минут на то, чтобы уйти. Они успели. Ровно через пять минут раздался взрыв. Поскольку разнесло верхний этаж, сирийцы решили, что начался обстрел и за первым снарядом последуют другие. В такой ситуации, как рассчитывали нападавшие, никто Рольника и его людей искать не станет.

Действительность превзошла ожидания Рольника. Внутри здания началась нелепая перестрелка, и сирийцы ринулись из здания в страшной панике. Рольник, Салим и его люди выскользнули из укрытия и побежали по улице, смешавшись с удирающими в панике сирийцами.

Салим заложил взрывчатку и в развалинах дома, в котором они укрывались перед нападением. Отбежав на приличное расстояние, Рольник нажал кнопку дистанционного управления, и здание разнесло до основания. Теперь уже ни у кого из сирийцев не было сомнений в том, что начался обстрел.

В условленном месте ждал микроавтобус. Они сложили в ящик оружие и переоделись.

— Где Гюнтер? — спросил сидевший за рулем Али. Он курил длинную тонкую сигарету, распространяя запах крепкого турецкого табака.

Салим развел руками.

— А труп?

— Какой уж там труп, — сказал Дитер. — Там и от здания-то мало что осталось.

Проспав всю ночь сном праведника, рано утром Дитер Рольник покинул Бейрут.

Это было плохое утро для Олега Червонцева. Он уже понял, что не выполнил указания Москвы. От главного военного советника ему сообщили, что при взрыве штаба в Бейруте погиб полковник Пьянков, специалист по организации противовоздушной обороны.

Сирийцы не знали, кто взорвал их штаб. Сотрудники резидентур ГРУ и КГБ разъехались по Бейруту. Они встречались со своими агентами, пытаясь выяснить, кто мог убить советского полковника.

В Москве о гибели Пьянкова немедленно доложили не только министру обороны и председателю КГБ, но и генеральному секретарю ЦК КПСС.

Червонцеву приказали закончить это дело и возвращаться домой. Резидент понял, что мечта его жены о собственном «мерседесе» может и не осуществиться.

Кто же устроил взрыв в штабе? Израильтяне? Те палестинцы, которых поддерживает Ирак, ненавидящий Сирию? Ливанские христиане, которые требуют вывести сирийские войска из страны? Олег Червонцев полагал, что, скорее всего, взрыв — дело рук ливанских христиан.

Сирийские саперы из-под обломков взорванного здания извлекли искалеченный труп человека с европейскими чертами лица. У него были документы инструктора христианской милиции, которую возглавлял Башир Амин.

Первый же запрос в Интерпол дал положительный ответ: погибший числился в международном розыске как активный участник западногерманской террористической группы «Революционные ячейки». Его звали Гюнтер Валле.

Об этом написали в газетах, и Кристи показала газетный лист Петре Вагнер. Петра прочитала и опустилась на стул. У неё началась истерика. И вновь Кристи выводила её из этого состояния. Она знала, как это сделать проще всего. Она увела Петру в спальню и уложила в свою постель. Нежно раздела её и стала утешать.

Петра плакала, наслаждалась и говорила. Главное для Кристи состояло в том, чтобы Петра говорила. Такого источника информации у Кристи ещё не было.

Утешив Петру, Кристи отправилась на встречу с любимым человеком.

Приезд Конни стал для Кристи подарком судьбы. Конни был чудесен. Когда после трудного дня она приходила к Конни в его гостиничный номер, он окружал её любовью и заботой. Он совершенно не думал о себе. Кристи рассказывала ему обо всем, что ей удалось узнать. Конни, который приехал в Бейрут под видом швейцарского корреспондента, передавал материалы сотруднику резидентуры советской разведки.

А в резидентуре каждый вечер обсуждались результаты поиска убийц подполковника Пьянкова. Его останки давно были отправлены в запаянном гробу на родину. Москва требовала найти наглых убийц, посмевших бросить вызов Советскому Союзу. Все друзья СССР были предупреждены, что спецпоставки приостановлены и что никто не получит ни оружия, ни денег, пока не будут найдены убийцы.

Сирийцы сразу же сказали, что подполковника убрали израильтяне, чтобы напугать советских военных, помогающих братской Сирии. Олег Червонцев не исключал такой возможности, но ему нужны были какие-то доказательства.

Доказательства получила сирийская контрразведка. Ее специалисты установили тип взрывчатки, использованной при налете на штаб сирийской армии. Этой взрывчаткой пользовались отряды христианской милиции, которые подчинялись Баширу Амину.

Червонцев потребовал от своего аппарата проверить эту версию. На складе лесоматериалов в пригороде Бейрута Червонцев встретился с Жоржем Хаббашем и его помощником Салимом, лидерами Народного фронта освобождения Палестины, немногочисленной радикальной палестинской группировки.

Салим сказал, что у него есть люди в христианской милиции Башира Амина. Они подтверждают: Башир стоит за нападением на сирийский штаб и убийством советского полковника. Башир нанял немца Гюнтера Валле, который и осуществил эту акцию.

Беседы Кристи с Амином затягивались иногда до полуночи. Именно в это время в комнату начинали заглядывать озабоченные помощники и намекали шефу, что пора идти. Башир с видимым неудовольствием благодарил Кристи за внимание. Он целовал ей руки и приказывал отвезти её в гостиницу на своей машине и с охраной.

Башир Амин сам работал двадцать четыре часа в сутки и требовал того же от остальных. Заседания руководства Ливанского фронта происходили обычно после полуночи и заканчивались под утро.

Башир твердой рукой руководил своими людьми. Он называл обсуждаемый вопрос. Желающие выступить поднимали руки, и Башир записывал их имена на листке бумаги. Потом всем предоставлял слово. Каждый имел право говорить пять минут. Башир, слушал не прерывая. Когда замолкал последний оратор, Башир объявлял решение.