— Вот, сохрани. Может, когда найдешь его.

— Кого, папа?

— Это адрес моего младшего брата Мартина Гранца. Он живет в Кёльне. Я хранил этот адрес с риском для жизни. Родные корни терять нельзя.

Ночью отца не стало. Мать скончалась через три дня — ее, мертвую, нашли в коровнике. Адольф Гранц остался один на всем белом свете, и только старый замусоленный конверт хранил данные о какой-то другой, нереальной жизни.

Адольф Гранц был незаметным студентом — замкнутым, погруженным в учебу. В то время, как все общежитские парни гуляли с девчонками, он не проявлял никакой инициативы, а корпел над учебниками. Учеба давалась ему легко, и вечерами, засыпая на жесткой подушке в обшарпанной комнате общаги, он мечтал о другой жизни — яркой, как радуга после проливного дождя.

Заветный немецкий адрес он хранил в надежном месте и настойчиво учил язык.

Однажды в весеннюю сессию на экзамене по системному анализу он неудачно вытянул билет — тему он разобрал плохо. Преподаватель дисциплины, кандидат технических наук Илана Наумовна, еврейка в возрасте, только вздохнула:

— Гранц, вам придется пересдать предмет.

Так получилось, что пересдавать системный анализ он пришел к ней домой — такая редкая практика существовала среди студентов. Женщина чихала и все время куталась в шаль.

— Вы простите, у меня инфлюэнция.

Такого слова молодой Гранц еще не знал.

— Обычная простуда, — добавила она. — Давайте вашу зачетку.

Он сдал заветный экзамен, принял приглашение остаться на чай, и они разговорились, как старые знакомые. Ей было тридцать лет — не то чтобы далекий от него возраст, но она выглядела гораздо старше: темная полоска усиков над губой, пигментные пятна на лице. Адольф словно увидел себя со стороны: он, молодой, голодный, хорошо сложенный, никак не гармонировал с ней, некрасивой теткой с дурацкими усиками, над которыми посмеивались все студенты. Да, до модели ей не дотянуть. А впрочем, что могут дать эти молоденькие девчонки, кроме быстрого секса? Кому из них, надменных и любующихся собой, он будет нужен — без квартиры, машины, денег, положения? Здесь, в ее четырехкомнатной квартире, он ощутил достаток и еще то, что женщина хотела его — ее пальцы вдруг задержались на его руке немного дольше, когда она подавала кружку. Он вдруг почувствовал, что это и есть его шанс круто изменить свою жизнь, крепко прижал ее к груди и поцеловал.

Чай давно остыл, а он сквозь ресницы рассматривал ее располневшее тело, красные прожилки на ногах и ощущал удивительное спокойствие от произошедшего. Он слушал ее рассказ о жизни, об умершем муже-профессоре, о том, как много в ней нерастраченной доброты и ласки, и об остатке жизни, которую она готова посвятить ему. Адольф Гранц переехал к ней через неделю, и они тихо расписались.

— Не надо, чтобы в институте об этом знали, по крайней мере, пока, — попросил он.

Она заискивающе согласилась, потому что поверить не могла, что у нее появился молодой муж, которого она готова холить и лелеять.

У Иланы Наумовны было достаточно связей и денег, чтобы устроить его в престижную авиакомпанию и заняться его карьерой. Она любила мужа так нежно и так беззаветно, преданно, что его порой это раздражало. Вместе они практически нигде не появлялись, домой к себе никого не приглашали, и когда через три года Илана родила двойняшек-дочерей, знакомые только руками разводили:

— Вот что значит молодая кровь! Даже эту еврейку заставил родить.

Илана Гранц ушла с работы, забросила системный анализ и всецело посвятила себя любимому мужу и дочерям. Адольфу нравилось, когда женщина подчинялась правилу трех «К» — «Kinder, Küche, Kirche»: «Дети, Кухня, Церковь». Привыкший к постоянным лишениям и ограничениям, он чувствовал себя центром вселенной. Усики по настоянию мужа Илана давно удалила.

Гранц не отказывал себе в роскоши, купил дорогую машину, мог позволить дорогих женщин и изрядно опустошил денежные запасы умершего профессора. Но удивительно: приобретя статус женатого мужчины, он внешне начал быстро стареть, для Иланы же время словно остановилось. Казалось — она забрала его молодость и с удовольствием поделилась с ним своим опытом.

По карьерной лестнице он продвигался хорошо, благо всегда помогали связи жены и ее удивительное национальное чутье. Илана давала советы редко, но каждый из них был на вес золота. Про заветный конверт он никогда не забывал и однажды, прилетев в Германию, начал искать в Кёльне Мартина Гранца. Адрес, который он хранил, был недалеко от его гостиницы. В серый дом он звонил долго, и когда ему открыли, так же долго объяснялся на дурном немецком. Как потом Адольф понял, Мартин Гранц здесь действительно жил, но сейчас «Er ruht auf dem Friedhof» — покоится на кладбище. Родственников у него не осталось. Адольф Гранц не предполагал, что это известие будет иметь для него такой разрушающий эффект: он плакал, как мальчишка. У него исчезла мечта, другая реальность, и он был зол на весь мир. Спокойный и взвешенный прежде, он стал нервным и напряженным. Ему не помогали многочисленные встречи с женщинами, коньяк и другие увеселения, его душа хотела драйва, накала и простора. Откуда-то вылезла застарелая генетическая обида «на них», которые согнали представителей лучшей нации — немцев — на эту холодную территорию. У него был единственный шанс, тайно взращенный и глубоко спрятанный, изменить бесстрастную нынешнюю жизнь на настоящую. Теперь этого шанса не осталось.

То ли от охватившего его отчаяния, то ли от приступа ненависти ко всему, что его окружает, он ввязался в одну аферу, которая вначале казалась беспроигрышной, а потом затрещала по всем швам. Об этом этапе своей жизни Гранц не любил вспоминать, он вычеркнул те годы из своей биографии. Как всегда, его спасли Илана и девочки. Он давно уже — благочестивый и важный отец семейства, обожаемый муж, любящий отец и любимый дедушка.

Нет, он не восторгался выбором дочерей, сами близнецы и выбрали близнецов. Оно того стоило? Ради такого счастья они с женой недосыпали ночей и мечтали, как удачно выйдут их дочери замуж? А тут еще Фрида, чертова кукла, яростная и неукротимая, придумала любовь к Марку, мужу сестры. Он не позволит выносить «сор из избы», никто не должен знать ни о попытке самоубийства, ни о страданиях его дочери по чужому мужу! Если надо, он найдет хороших психиатров и поместит дочь в клинику. Лев недавно звонил, и они с Иланой сейчас поедут к Фриде, где предстоит серьезный разговор, и если он поймет, что девочка не сделала никаких выводов, — дорога одна: в психиатрическую лечебницу. Свое негодование по поводу зятька, находящегося в больнице, он еле сдерживал. Мальчик, вероятно, решил, что можно облапошить старого Гранца, и перевел его же деньги в офшоры. Гранц умеет ждать, Марк должен прийти в себя и все рассказать. А еще Соня, ее истерика по поводу беременной любовницы мужа… Илана об этом еще не знает. Он не позволит делать из своей семьи посмешище! Только вот времени у Адольфа Гранца совсем нет.

Анна застыла, как восковая фигура. Зря она послушалась Лизу, да и свое сердце тоже, — не надо было идти в больницу! Его жена права, это дело их семьи. Лиза вопросительно посмотрела на сестру.