– Подсматриваешь? – Его зрачки еще не приняли обычную форму и казались двумя щелями, откуда выглядывала звериная тьма. – Ай-яй-яй!

– Я только посмотреть, куда ты ушел! – пискнула Лука.

Яр прижал ее к себе, так и не ставя на пол. Он даже не вспотел. Лишь кожа была горячее, чем обычно.

Она закинула руки ему на шею, ощущая, как его губы прошлись по ее шее, ключице, груди. А затем… он поставил ее и отступил. Девушка едва сдержала разочарованный стон.

– Ох, тяжело мне с тобой, – качнул головой, – режим летит к черту. Поспи еще, я скоро буду.

– Ты куда? – отчего-то испугалась она.

Сейчас как возьмет свои клинки, как выйдет в туман… А там монстры!

– На пробежку, через час вернусь.

Проходя мимо, Яр чмокнул ее в нос, как маленькую. Спустя несколько минут хлопнула входная дверь. Интересно, он так и побежал? В спортивках и босиком?

Она задумчиво подобрала подсвечник, поискала глазами, куда бы поставить. В ряду бокалов на тонких витых ножках, стоящих в похожем на лесное чудище серванте, намечался явный пробел. Видимо, подсвечник там и стоял. Лука открыла стеклянную дверцу. Бледный свет, уже струившийся в окно, позволил полюбоваться искусной резьбой по дереву – раму украшали дубовые листья, гроздья рябины и маленькие смешные птички с хохолками. Потянула руку с подсвечником – поставить на место – и вдруг увидела упавший белый прямоугольничек. Его покрывал слой пыли – должно быть, фото раньше стояло, прислоненное к одному из бокалов, а потом завалилось назад, и о нем забыли. Она осторожно вытащила его.

Еще одна фотография из далекого прошлого. Двое мужчин: молодые, здоровенные, загорелые, смеющиеся, в военном камуфляже, стоят в обнимку над тварью, больше похожей на усеянную шипами свинью.

Борис Гаранин и Максим Бабошкин.

Друзья? Напарники? Охотились вместе? Как там говорила Анфиса Павловна – дикая охота?

Лука осторожно положила фото на место, загородила подсвечником. Прошлась по комнате – здесь было ощутимо прохладнее, чем внизу. Присела на укутанный целлофаном матрас, заглядевшись в окно. Дымка тумана становилась прозрачнее, но все еще напоминала слоеный пирог. Нечасто пересвистывались птицы. Луке ужасно захотелось выйти на крыльцо. Постоять, как та женщина в видении, вдыхая утренний вкусный воздух, который не портили ни влага, ни стылый ветер, подставить горящее от ночных поцелуев лицо его ладоням. И так ждать Яра… Как ждала Марина Доманина своего Макса. Понимание пришло неожиданно – так вот чей образ привиделся при первом посещении дома!

– Встречала тебя, да, – раздался знакомый ворчливый голос. – Чаю хошь?

Лука поднялась. Никогда раньше не думала, что дом может ощущаться живым существом, которое вольно или не вольно пускать тебя на порог.

– Спасибо, Михал Кондратьич, чаю – с удовольствием! – сказала она. – И неплохо бы нам с тобой завтрак соорудить. Бегун вернется голодный!

– Они все голодные возвращаются, – хмыкнул в бороду домовой. – Что первый хозяйкин муж, что второй… Набегаются по лесу, аки гончие, и давай лопать! Никаких продуктов не напасешьси!

– Возвращались… – машинально поправила Лука, подходя к холодильнику.

– Э, нет, голубушка, – лукаво улыбнулся Михал Кондратьич, – это для вас, людей, время имеет значение. А мне что прошлое, что настоящее – все едино. Могу молочка пятидесятилетней давности попить, могу – сегодняшнего числа.

Лука ошарашенно посмотрела на него и жалобно попросила:

– Можно я не буду об этом думать? Это не обдумывается…

Домовой хохотнул и, достав с полки чугунную сковороду, великодушно разрешил:

– Можно! Давай оладий, что ли, напечем? Сметана и мед у нас есть! На чем печь будешь, хозяюшка?

– Я? – изумилась девушка.

– Ну к холодильнику сегодня ты первой подошла, значит, хозяюшка, – разулыбался домовой. – Так на чем – на молоке али на кефире?

Лука вздохнула и решительно полезла в холодильник.

– Туман-то какой! – с наслаждением сообщил домовой, усевшись на подоконник. – Лепота!

– Я слышала от кого-то, что отец Яра семье особняк построил, но не думала, что на болотах, – доставая продукты, как бы между прочим сказала девушка.

– Особняки на болотах на строят, это точно! – фыркнул собеседник. – Дык у нас-то не особняк. Дом этот муж старой хозяйки, Алены свет Афанасьевны Доманиной, построил. Марина – дочка ее. А до него тут просто избушка была. Ведьминская. Почитай, больше двух веков на болотах простояла, а потом пришли эти, огрыч-магарыч, мелиораторы! Канав накопали, ровно кроты поганые, землю на лоскуты порезали. Тьфу, срамота одна!

Бабайка пригорюнился, подперев кудлатую бороду кулачком. Даже его сиреневый спортивный костюм словно бы потускнел.

– Михал Кондратьич, а где мука-то? – спросила Лука, в душе жалея старого домового. – Помоги найти!

– Это мы можем! – Тот отлепился от подоконника и полез в один из шкафов.

Скоро толстенькие румяные оладьи истекали сливочным маслом на тарелке, а другие бодренько шипели на сковороде.

Любопытный туман заглядывал в окно, будто ластился и выпрашивал лакомство.

* * *

Яр высадил Луку у кондитерской, наградив напоследок таким поцелуем, что она едва не задохнулась. Войдя в помещение, она остановилась на пороге, оглядываясь. Темка сидел в углу, подальше от окна. Костыли были пристроены за спинкой кресла.

Горло перехватило. Не давая слезам затуманить взгляд, девушка быстро подошла и потрепала брата по обросшей макушке.

– Привет, имбецил, – преувеличенно радостно улыбаясь, сказала она. – Давно сидишь?

– Минут пять, – улыбнулся в ответ Темка, – заказал нам с тобой какао с маршмелоу, представляешь?

– Если на сладкое тянет, значит, не все потеряно в этой жизни, – пошутила Лука, а на душе было муторно.

Брат сидел, неловко вытянув ногу. Видно было, что, хотя он уже и приспособился, сидеть не особенно удобно.

– Давай свой телефон, фотки скину, – протянул руку Артем, – знаешь, никогда бы не подумал, что ты – не мамкина дочь! У вас же характер один, и прямо скажем – не сахар! Чуть что не по-вашему – вспыхиваете!

– Зато ты у нас пример добродетели и спокойствия, – беззлобно ответила Лука, протягивая телефон.

Сравнение с приемной матерью вопреки всем ожиданиям не было неприятным.

Официант принес уютные чашки с какао и смешными зефирками в виде розовых пятачков. А Лука вдруг воочию увидела, как в снежной дымке хохочущий Темка в мешковатой куртке и штанах чудовищной расцветки слетает со склона. Видит бог, она не хотела ему зла! Если бы кто-нибудь помог… научил, как исправить!

«Прикажи ему спать, – вдруг прошелестело стылым ветром, вызвав мурашки на коже. – Давай, не бойся! Получилось с ведьмаком, с человеком тем более получится!»