– Эдакая Элизабет Батори? – с усмешкой проговорил Антон.

– Ну, может, кровь невинных девушек она пока не пьет, но за собой следит и ведет себя как графиня. Есть информация, что она поколачивает прислугу, издевается над водителем. Эта поганка травила моего отца, унижала, втаптывала в грязь. Все члены местной ячейки «Державы» слушаются ее беспрекословно и боятся больше, чем самого Матусевича. – Девушка снова нешуточно задрожала.

– Успокойся, Рита. – Антон взял ее руку и погладил. – Нам до этого нет никакого дела. Главное, что мы ее не боимся. Недалек тот час, когда придет конец всей этой шантрапе.

Ночь еще не кончилась. Примерно в половине третьего они покинули колодец и прошли к забору. Сотрудники СБУ и лица, им сочувствующие, уже уехали. Район, взбудораженный шумом, снова засыпал, только где-то далеко лаяли собаки.

Две тени просочились через пролом в заборе, вбежали в переулок. Несколько минут они сидели в кустах за колодцем. Рита прислушивалась к звукам округи, а Антон – к голосу интуиции. Пока все было тихо. В доме напротив погас свет, жильцы решили еще поспать.

– Надо попасть к зданию администрации, – прошептал Антон. – Во всяком случае, на площадь. Там встречаемся с нашими.

– Да, в таком виде, – усмехнулась Рита. – Ты знаешь, на кого мы похожи? Посмотри на меня внимательно.

– У тебя есть идеи? – осведомился капитан.

– Да, одна найдется. Иди за мной.

Они прокрались мимо палисадников, погруженных в темноту. Вырвалась собака из будки, взлетела, гремя цепью, на остроконечную ограду, облаяла их так, что храбрецы бежали без остановки до следующего проулка. Потом Антон и Маргарита какое-то время стояли за трансформаторной будкой и выясняли, кто первый испугался и пустился в бега. Каждый из них был свято уверен в том, что это не он.

По утлому мостику они переправились через овраг, заваленный мусором, и подкрались к участку, огороженному штакетником, одному из многих в этом районе. Тут властвовала тишина. Справа от них тянулась Соборная улица. Если напрячь слух, то можно было различить, как по ней проезжают машины.

Рита загадочно помалкивала, съежившись под забором, и Антон не лез к ней с нравоучениями. Потом она оторвала снизу две штакетины и стала протискиваться на участок. Капитан досадливо покачал головой, перехватил поудобнее автомат и полез за ней.

Они лежали в кустах рядом со стационарным парником и наблюдали за одноэтажным частным домом, утопленным в глубине сада. Практически весь участок зарос зеленью. Тут было много цветов, но выглядели они как-то неопрятно и неухоженно. В доме не горел свет, в чем не было ничего удивительного. Впрочем, интуиция подсказывала спецназовцу, что здесь вообще никто не живет.

– У тебя как с чутьем? – прошептала Рита, прижимаясь к нему плечом.

– Нормально.

– Посторонние есть?

– Нет.

– Вот и мне так кажется.

– Подожди! – Он перехватил ее за локоть, когда она уже собралась перебежать к дому. – Что ты делаешь?

– Как что? – удивилась Рита. – Нам нужно помыться и переодеться. Возможно, поесть, если что-нибудь найдем.

– Это дом твоих знакомых и они в отъезде? – догадался Антон.

– Вроде того, – согласилась Рита.

– Хорошо. Но только не беги впереди паровоза.

Они подкрались к дому с боковой стороны. Там имелось окно, а соседний участок закрывали кусты. Порывшись под фундаментом, Антон отыскал какую-то гнутую железку, вставил между рамами, начал отжимать. Шпингалет, поскрипывая, вылез из шурупов и упал на подоконник – не бог весть какие разрушения.

Отворилось окно, Горденко бесшумно влез внутрь и бегло прошел по комнатам. Мутный полумрак разливался по дому. Проступали предметы обстановки: не очень новая стенка, устаревший телевизор, шкафы, кровати.

На кухне была разбросана посуда, открыты навесные шкафы. Но кто-то хозяйничал здесь явно не сегодня. Вся посуда обросла пылью.

– Забирайся. – Спецназовец подал девушке руку и помог залезть на подоконник. – Только тихо, и свет не включай. – Антон внимательно осмотрел окрестности и закрыл окно.

В спальне, где имелась кровать-полуторка, поскрипывали дверцы шкафов. Рита рылась в чужих вещах. Она неплохо ориентировалась в этом доме.

Потом женщина с грудой одежды и фонариком заперлась в ванной, пустила воду. Из-за двери периодически доносилось ворчание, подозрительно смахивающее на нецензурное. Похоже, вода была только холодная.

Неудержимая сила потянула капитана к холодильнику. Да простят его уехавшие жильцы. Он взрослый мужчина и уже больше суток ничего не ел! Когда девушка, дрожа от холода, появилась на кухне, капитан увлеченно грыз какие-то сухие хлебцы и запивал их водой из графина.

Небо на востоке начинало бледнеть. Темнота уже не казалась абсолютной. Горденко видел, как Рита расчесывала мокрые волосы. Кардинальной смены имиджа как-то не последовало. Джинсы, майка и жилетка были на ней совсем другие, но очень похожие на прежние.

– Живо в ванну, потом доешь! – негромко сказала она. – На тумбочке рядом с дверью фонарик и одежда. Не волнуйся, мужская. Свое рванье сунешь под ванну за шторку. Мойся под краном, душ не открывай. Полотенце найдешь.

Он помылся за две минуты, прямо как прилежный новобранец. Отсутствие горячей воды закаленному организму не было помехой. Еще минута ушла на переодевание. «Бог послал» Антону чистое белье, носки, штаны из грубоватой ткани, узкие в поясе, но широкие внизу, плотную немаркую рубашку, пахнущую дешевым стиральным порошком.

К его возвращению на кухне кое-что изменилось. Шторы были задернуты, бубнил миниатюрный телевизор, подвешенный в углу, транслируя круглосуточные новости. Рита сгребла посуду в раковину, вскипятила чай. К хлебцам добавились твердые сухофрукты и вазочка с печеньем.

– Тебе автомат не мешал мыться? – с улыбкой спросила женщина. – Приведи себя в порядок. – Она протянула ему расческу. – И не волнуйся насчет телевизора. С улицы ничего не заметно. А если увидят, то это не значит, что здесь пируют российские диверсанты и террористы. Возьми очки. – Рита подала капитану футляр. – Слабые диоптрии, сменишь внешность. А я волосы заколю, когда пойдем. Сигареты бери. – Она кивнула на пачку, лежащую на столе рядом с китайской зажигалкой. – Под окном сумка – исключительно для твоего автомата.

Он сидел за столом, давился изысканными яствами, пил ароматный горячий чай. Потом курил, пуская дым в угол. Рита тоже перекусила.

Горденко смотрел на нее. По отмытому личику сновали блики от телевизора. Конечно же, до посадки Рита выглядела куда миловиднее. Кожа не была такой серой, щеки не впали. Но эта женщина все равно нравилась Антону.

– У меня что, уши торчат? Глаза косые? – спросила Рита.

Он засмеялся и покосился на экран. Там начиналась беседа за круглым столом. В гостях у ведущего были несколько человек в костюмах и двое в камуфляже, видимо, только что прибывшие прямо из окопов.