Мишель недоверчиво посмотрел на сестру и вышел.

– Прошу вас, мадемуазель Луиза, присядьте.

– С удовольствием, господин профессор, – ответила девушка, взяв себя в руки.

«Может быть, я ослышалась», – неожиданно подумала она.

– Ну-с, что мы обсудим на этот раз? – спросил профессор, внимательно рассматривая красивое лицо Луизы. – Бьюсь об заклад, ваш брат прав, – кроме шторма, вы чем-то ещё озабочены.

Луиза пристально посмотрела на Сальватора. Её большие бездонные глаза, казалось, читали мысли собеседника. Но доктор выдержал этот взгляд.

– Скажите, господин профессор, а сейчас, после операции… я смогу выйти замуж?

Сальватор с удивлением посмотрел на девушку. Он мог ждать любого вопроса, но только не этого. О замужестве Луиза ни разу за прошедшее время не говорила, а подобные разговоры со стороны родственников просто пресекала.

– Это моя проблема… Прошу вас, не вмешивайтесь в мою личную жизнь… – неизменно отвечала она.

И вот тебе: может ли она выйти замуж?

– Надеюсь, – ответил Сальватор, – я буду первым среди приглашённых на вашу свадьбу?

Девушка заметно растерялась, услышав такой ответ. Она некоторое время собиралась с мыслями, а потом проговорила:

– Я никогда не спрашивала вас об этом, но сейчас хотела бы знать о возможных последствиях перенесённой операции.

«Милая вы моя, – подумал профессор, – я бы сам хотел знать, что будет с вами через пару лет».

– …Я думаю, – продолжал вслух Сальватор, – что время, прошедшее после операции, работает на вас. Я могу поручиться, что всё будет замечательно. Сейчас вас что-нибудь беспокоит?

– Я чувствую себя хорошо.

– Вот и прекрасно. А на будущее мы договорились – если возникнут какие-то сомнения, тревоги – словом, какие-то отклонения от обычного состояния, вы мне сообщите.

Луиза долгим взглядом смотрела на профессора.

«Я скорее всего неправильно поняла случайно услышанное», – решила наконец девушка.

– Хорошо, договорились, доктор Сальватор, – задумчиво произнесла она.

К концу третьей недели путешествия пароход подошёл к островам.

– Чувствую, – проговорил де Аргенти, глядя на сушу, – не ждут они меня нынче…

Глава 11

– Эти проклятые колики в желудке… они постоянно выводят меня из строя!.. – простонал человек в пенсне, лежащий на роскошном кожаном диване. Морщась, он поднял трубку телефонного аппарата, и в комнате для отдыха появился подтянутый офицер, – Фридрих, вызовите Керстена, только его массаж и помогает. Да, а затем пригласите ко мне начальника главного штаба СС.

Через несколько минут к больному вошёл невысокий человек в белом халате, с неизменным чемоданчиком в руке.

– Здравствуйте, господин рейхсфюрер, – тихо проговорил он, – я к вашим услугам.

– Послушайте, Керстен, – отозвался начальник СС Германии Генрих Гиммлер, – неужели моя болезнь неизлечима?! Столько учёных в стране?! Я, конечно, благодарен твоим снадобьям и массажу, но нельзя ли предпринять что-нибудь такое, чтобы раз и навсегда покончить с моим заболеванием? Вчера на приёме у Гитлера фон Лей так нахлебался рома, что без жалости на него смотреть нельзя было. А я ведь точно знаю, что он не страдает спазмами. Ну, может быть, отрезать там что-нибудь?

Новый спазм желудка заставил отвлечься от разговора. Доктор дал лекарство, а затем провел сеанс массажа.

Постепенно состояние высокопоставленного пациента улучшилось.

– Ваше заболевание, господин рейхсфюрер, – проговорил Керстен, – связано с особенностями моторики вашего желудочно-кишечного тракта, и оперативное лечение при нем практически не даёт облегчения… Хотя есть один хирург-профессор, который на одном из международных конгрессов приводил потрясающие данные по поводу лечения этого недуга. Но… честно сказать, я этому не верю.

– Как его имя и где он живёт?

– Профессор Сальватор де Аргенти, проживающий в Буэнос-Айресе.

– Сальватор де Аргенти… – задумчиво повторил Гиммлер, – знакомое имя… Хорошо, вы свободны, Керстен…

Он тут же вызвал адъютанта:

– Генерал Вольф прибыл?.. Пусть войдет…

Когда начальник главного штаба СС доложил интересовавшую рейхсфюрера информацию, тот удовлетворенно кивнул, а затем встал и, пройдясь к окну, проговорил:

– У меня только что был Керстен… Карл, напомните мне пожалуйста, откуда я могу знать фамилию профессора Сальватора де Аргенти?

– Мой фюрер! Он фигурирует в «деле Джонсона». Этот профессор очень нужный для великой Германии человек.

– Вот как?! – удивился Гиммлер.

– Разведка Шелленберга проследила и установила прямую связь между самоубийцей Джонсоном и этим Сальватором де Аргенти. Это значит, что ключ к разгадке секретного оружия не утерян, как доложил вам этот неудачник группенфюрер Лоритц… – Вольф сделал небольшую паузу.

– Так, так! – нетерпеливо произнёс начальник СС.

– Мы имеем точную копию письма Джонсона к профессору… – Вольф открыл папку и протянул рейхсфюреру лист бумаги.

Пробежав по строчкам глазами, Гиммлер поморщился:

– Жаль, что наши люди не смогли предупредить самоубийства.

– Но главное не в этом, мой фюрер, – продолжил посетитель.

– Что же ещё?

– Этот профессор провёл весьма успешно две, надо сказать честно, фантастические операции на мозге. Он произвёл замену части мозга человека на мозг дельфина.

Гиммлер недоверчиво смотрел на Карла Вольфа:

– И чего он этим добивается?!

– Во-первых, спасает жизнь человека, а во-вторых, таким образом он может влиять на психику людей. О чём, собственно говоря, вы и мечтаете, мой фюрер.

– Эта информация от резидента Дитриха?

– Да, мой фюрер. И самая что ни на есть свежая. Первый пациент – офицер военно-морских сил – после операции оставил военную карьеру и теперь занимается политикой. Его цель – предотвращение войн вообще. Дитрих докладывает, – продолжал Вольф, – что в принципе после таких операций возможны любые манипуляции с психикой человека и, соответственно, использование таких людей в своих целях.

Генрих Гиммлер почувствовал себя совершенно здоровым. Ему даже захотелось петь:

– Сейчас вы свободны, Карл! Я хочу проанализировать эту информацию и принять решение. Прошу вас зайти ко мне через 30 минут…

Через два часа в Буэнос-Айрес ушла шифровка для агента Дитриха со следующим содержанием:

«Агенту Дитриху. На вас лично возлагается ответственность по доставке в страну известного вам профессора. К операции приступить немедленно. Шелленберг».