– Акулы! Акулы!!

Обезумев, молодой человек вновь хотел нырнуть, но его задержали спасатели. Он опустился на скамью, ничего не видя перед собой. Где-то там, впереди, погибала его любимая сестра…

Между тем, заметив акул, девушка издала необычный для себя звук и почти тут же была окружена кольцом дельфинов, сопровождавших пароход. Несколько хищниц безрезультатно кружили недалеко от Луизы и даже не пытались прорваться через это кольцо. Видя, что ей опасность не угрожает, девушка поплыла на зов, покоряя одну милю за другой. Луиза сама удивлялась стремительности, с какой она неслась. Дельфины, сопровождавшие её, с трудом успевали за ней.

– Куда она мчится? – неожиданно поняла она прозвучавший вопрос.

– Ты разве не слышал далёкий сигнал бедствия?..

Прошли минуты, но теперь уже Луиза воспринимала этот разговор как само собой разумеющееся. Она не удивилась своей способности понимать речь дельфинов, наоборот, её душу переполняло неизъяснимое чувство радости.

Глава 14

– Итак, господин профессор, вы теперь в курсе событий. Великой Германии нужны талантливые люди и великие дела. Фюрер завоюет не только Европу… Для вашей работы будут созданы все условия. Единственное, чего у вас сейчас нет, – это выбора. Но поверьте, у нас его тоже нет, ибо учёных, подобных вам, просто не существует… – Резидент Дитрих пристально посмотрел на Сальватора. – Я пока не открываю вам имя человека, который дал санкцию на эту операцию. Могу только сказать, что это один из руководителей рейха.

– Вы хотели сказать, один из человекообразных зверей, – проговорил после длительного молчания профессор. – Уж кому-кому, а вам-то, Сандро, или как вас там, известно, почему я занялся операциями на мозге. А если вы всё ещё не поняли, то для вас я повторю: такой работой я занялся для того, чтобы избавить человечество от этих зверей. И вы пытаетесь склонить меня, профессора де Аргенти, к сотрудничеству с фашизмом. Да, вы плохо меня узнали. Как, впрочем, и я вас…

– Профессор, нам плыть далеко и долго. Я думаю, у вас будет время подумать. Не забывайте о милой барышне – вашей невестке… Я предполагал, что вы откажетесь от нашего предложения, и намеренно захватил её, чтобы у вас был хоть какой-то стимул… – Дитрих усмехнулся. – К тому же вы должны оценить мой гуманизм.

Профессор саркастически посмотрел на резидента.

– Не глядите на меня так. В отличие от вас я успел прочитать письмо вашего друга Вильбуа, в котором он сообщает, что все родственники уезжают в Новую Зеландию, а затем в Сидней. И только благодаря мне они вернутся в свои жилища. А я бы мог разнести половину острова на кусочки, чем усложнил бы им жизнь.

«Так вот, оказывается, в чём дело, – подумал Сальватор, – фашисты не разобрались в очевидном – в ценности научных работ Армана. К тому же они не имеют сведений о последних разработках учёных и поэтому… не сумели связать имя Джонсона с островом… Это хорошо! Ясно и то, почему они не разрушили остров – они хотят купить меня этим. Гуманисты! Нужно потянуть время и подальше уплыть от земли. Вот только Гуттиэре…»

– Я подумаю, – уклончиво ответил профессор. – Как мне сейчас вас называть?..

Стальная громада подлодки скользила сквозь толщу воды. К вечеру она должна была подойти к заданному квадрату океана, где намечалась встреча с кораблем-заправщиком. Недалеко от этого участка проходил караванный путь. Но, учитывая его небольшую загруженность океанскими лайнерами, подводники рассчитывали провести заправку без помех, ну а на всякий случай у них имелись торпеды. Просчитав свои координаты, штурман доложил капитану о местонахождении подлодки.

– Замечательно. Ещё немного, и мы у цели. С такой лодкой можно работать – хорошо идёт. Скоро появится транспорт, который снова будет сопровождать нас в пути, – проговорил капитан.

– Слышу винты корабля, – доложил акустик. – Курсовой сорок… Дистанция…

– Прекрасно, – произнёс капитан Вайс, – невероятная точность с их стороны. Горизонтальщик! Отработай рулями на подвсплытие.

Перископ с шумом пошёл вверх, и его глаз уловил гребень волны и кусочек неба. Однако корабля не было видно.

– Шум винтов нарастает, транспорт где-то близко, – докладывал акустик. – Даю пеленг: сто сорок… сто тридцать… сто двадцать пять… Пеленг нужен дальше?

– Нет, – ответил капитан.

На поверхности, по-прежнему ничего, кроме волн, не было видно.

– Подвсплыви ещё: перископ захлёстывает.

На этот раз в пересечении нитей прицела показался корабль.

– Американец! – сквозь зубы процедил Вайс. – Долбануть бы его…

– Капитан, попрошу без излишеств, – произнёс Дитрих.

– Да, понимаю, понимаю, только вот полный боезапас торпед зря туда-сюда возим.

– Ну почему зря – дорога длинная, кто знает, – отозвался Редер.

Американский транспорт проследовал недалеко в стороне, так и не узнав об опасности, грозившей ему. На подлодке было принято решение ждать.

Сальватор и Гуттиэре находились в одном из шести отсеков подлодки. После разговора с Дитрихом с них сняли наручники, но рядом постоянно находился часовой. Судя по его реакции, он не понимал французского языка, и пленники могли говорить о чём угодно. Гуттиэре, видя уверенность профессора, почти успокоилась и лишь изредка тихо всхлипывала.

– Я ведь рассказывал о Джонсоне, – начал сейчас Сальватор. – И где-то в душе был готов к тому же… Хотя, конечно, пытался обмануть судьбу. Но мои труды – как мираж… Постоянно не хватало времени…

– Что всё-таки хочет от вас этот человек? – Гуттиэре указала в сторону командирской рубки.

– Того же, что и от Джонсона, чтобы я работал на фашистов, – ответил профессор.

– Нас везут в Германию?

– По всей вероятности, да.

Новый поток слёз хлынул из прекрасных глаз молодой женщины.

– Сыночек, милый мои сыночек! – запричитала Гуттиэре. – Неужели я больше никогда не увижу тебя?! Отец, что же нам делать?!

– Во-первых, успокоиться. Ну сколько можно, дочка? Если ты дашь мне спокойно поразмышлять, я, может быть, что-нибудь и соображу. Но если ты будешь лить слёзы – вряд ли.

Это подействовало на его собеседницу. Она притихла.

– Путь долгий, за это время многое может измениться. У меня нет ощущения, что это наш конец. Не надо падать духом… – Говоря всё это, профессор наблюдал за своей невесткой.

Постепенно она совсем перестала плакать и ушла в свои мысли. Профессор прислушался… По всему было видно, что лодка остановилась. В этот момент дверь открылась, и в её проёме показался Дитрих. Часовой вышел.

– Почему мы стоим на месте? – спросил де Аргенти.

– А вы разве торопитесь куда-нибудь? – вопросом на вопрос ответил немец. – Для профессора медицины вы неплохо разбираетесь в состоянии подлодки. Мы действительно стоим и ждём транспорт-заправщик, который будет сопровождать нас.