– Иди в постель, Олег.

– Алин, надо поговорить.

– Не сейчас, зай. Поспишь, я поработаю пока, а потом поговорим. Вечером, ладно?

Меня трусит от этого ее «зай» и нежелания разговаривать. С каких пор меня раздражает ласковое обращение? Я не спорю. Целую Алину в макушку и иду наверх. Стаскиваю с себя брюки и валюсь под одеяло. Достаю из прикроватной тумбочки беруши, засовываю их и, когда звуковой вакуум поселяется в моей голове, я закрываю глаза и тут же засыпаю. И вижу сны о женщине. Единственной, которая когда-либо будоражила меня до мурашек. Матери моего сына. Ненавистной суке, которая вымотала меня так, что хочется ее придушить и залюбить до смерти одновременно. Я однозначно больной на всю голову.

Саундтрек к главе: Johnatan Roy – Hate that I loveyou

«Я хочу познакомиться с сыном»

Отправляю Бестии сообщение и сижу пялюсь в экран в ожидании ответа. Кофе остыл и превратился в холодное пойло, которое без содрогания невозможно пить.

«Ты просто хочешь посмотреть на него?» – приходит ответ.

Я закатываю глаза и тяжело выдыхаю, а потом набираю ее номер. Я не даю ей даже «Алло» договорить.

– Варя, ты не считаешь, что я имею на это право? – рявкаю в трубку.

– Имеешь, и я его не оспариваю. Пойми меня правильно, Олег. Миша еще совсем ребенок. Если ты просто хочешь посмотреть на него, давай я представлю тебя ему, как своего знакомого. Но если ты намерен участвовать в его жизни, тогда я расскажу ему правду. Но мне понадобится немного времени, чтобы подготовить его.

– Варь, ему всего два.

– Да, и он никогда не видел своего папу, – гнет она свою линию. – Если я сейчас скажу ему, что ты его отец, и ты будешь приезжать и видеться с ним, он к тебе привыкнет, а потом в какой-то момент ты поймешь, что отцовство не для тебя? Что я тогда буду говорить нашему сыну? Как объясню двухлетнему мальчику, почему папа больше к нему не приходит?

Я сжимаю переносицу.

– Варь, я ни хрена не понимаю, что сейчас происходит, – выдыхаю я.

– Знаю, Красавчик, – мягко произносит Бестия. – Прости, что поставила тебя в такое положение. Но я должна была, ты же знаешь. Сейчас нам просто нужно взять маленький тайм-аут, чтобы понять что делать дальше, ладно? Не торопись.

– Ты стала такая рассудительная.

– Знаешь, Олег, – говорит она после короткой паузы, – я ни хрена не рассудительная. Вообще ни разу. Я едва держу себя в руках, чтобы не примчаться к тебе и не рвануть на тебе рубашку. Чтобы не наброситься на тебя и не спровоцировать на измену. Я по-прежнему хочу тебя так, что у меня темнеет в глазах. Но теперь я не имею никакого права на то, чтобы даже говорить тебе все это. Но говорю, чтобы ты осознал всю степень моего отчаяния. Я убеждала себя, что пережила наши отношения. Перешагнула и пошла дальше. Вчерашняя встреча показала, что это не так. Поэтому… просто дай мне время, ладно? Дай время. Не торопи меня. Я обязательно познакомлю тебя с сыном, только не сегодня и не завтра. Обязательно сделаю это. Только ты определись, с какой целью ты хочешь вашей встречи, и я все устрою. Просто дай мне знать, что тебе нужно от него, ладно?

Внутри меня все несколько раз переворачивается. Внутренности как будто пропускают через блендер, когда до сонного мозга долетает смысл сказанного Варей. Она говорит, кажется, бессвязно, но при этом такие вещи, от которых волосы на затылке встают дыбом. Скотская ситуация. Потому что она все еще будоражит меня, а так быть не должно.

– Варь…

– Что? – произносит резким тоном.

– Какая ты была беременная?

Зачем я это спрашиваю? Потому что идиот, которому мало головной боли от ее поступка. Теперь я еще хочу представить себе беременную Бестию. Мне вот интересно, все мужики становятся такими, узнав о своем отцовстве – настоящем или будущем?

– Э-м-м… Зачем тебе знать?

– Варь, ответь.

– Я была… странная. С одной стороны, я была счастлива, потому что носила под сердцем твоего ребенка. А с другой я же как раз проходила все круги Ада, прощаясь со своим страшным прошлым. Так что да, «странная» – это, пожалуй, самое подходящее слово.

– Почему ты не говорила, что не предохраняешься?

– Сложно ответить. Знаешь, думаю, подсознательно я хотела этого ребенка.

– У тебя остались фотографии?

– Мишки?

– Нет, твои. Из периода, когда ты была беременна.

– Олег…

– Варь, я хочу увидеть.

– Слушай, не усложняй жизнь себе и любящим тебя людям. Я расскажу тебе, как все будет. Ты не сможешь бросить свою девушку, но будешь таскаться ко мне. Мы будем трахаться – потому что я не смогу тебе отказать, – и каждый раз, покидая мою постель, ты будешь проклинать меня и себя, потому что будешь испытывать чувство вины. Или другой сценарий. Ты расстаешься с девушкой и приходишь ко мне. И с порога начинаешь ненавидеть. Потому что, во-первых, еще не простил меня, но уже хочешь. А со временем все усугубится, когда ты поймешь, что отцовство – это обуза и сложности. Одно дело – быть приходящим папой, которого всегда встречают с радостью, а совсем другое – вытирать рвоту с белоснежного кафеля, когда кто-то переел шоколад, и всю ночь его тошнит. А еще… Ты ведь не знаешь меня в быту.

– Мы жили вместе…

– Пару недель? – усмехается она. – Если бы только ты знал, Красавчик, как бы я хотела, чтобы упомянутые мной сценарии были не про нас. Но, к сожалению, нужно смотреть правде в глаза. Вряд ли у нас что-то выйдет толковое. Не потому что мы плохие или не умеем строить отношения. А потому что мы несовместимы. Ну давай, скажи, что я не права.

– Не права.

– Тогда расскажи мне о том, какие чувства ты испытал, уехав от меня?

Я молчу. Она видит меня насквозь, и всегда видела. Не знаю, как, но в Бестии как будто встроен радар. Она читает людей, как открытые книги, написанные крупным шрифтом. И по этой причине она так легко манипулировала мной, когда мы были вместе.

– Тебе нечего ответить, – произносит она, нарушая тишину, – потому что я сказала правду. Олег, совсем не обязательно видеть женщину беременной, чтобы полюбить своего сына. Если ты захочешь и просто позволишь себе любить его, и сам не заметишь, как это произойдет.

– Пришли мне его фотографии, пожалуйста, – прошу я и прерываю звонок.

Не могу слышать ее голос. Не могу иметь дело с ней, потому что Варя права. Я в любую секунду готов сорваться и умчаться к ней, по первому ее зову. И это совсем хреново.

– Зай, я дома, – раздается из прихожей, и я решаю все мыслительные процессы отложить на потом.

Поворачиваюсь и с улыбкой встречаю Алину. Она заходит в гостиную с опаской, как будто ожидает встретить здесь дикого зверя, но потом расслабляется, как только видит меня.