litbaza книги онлайнСовременная прозаГонзаго - Андрей Малыгин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 92
Перейти на страницу:

Ядвига Ольховская — так звали бабку, это он помнил точно, как и странное имя кота: Мамон. Ему запомнились не по возрасту голубые глаза старухи, ее писклявый тоненький голосок с каким-то мягким нерусским акцентом… и с этими воспоминаниями Валерий Иванович наконец-то погрузился в такой долгожданный сон.

А вот Юрий Петрович Уфимцев в последнее время спал тоже не очень важно. Нет, он не мучился долгими ожиданиями прихода сна, как Валерий Иванович. Как и раньше, он засыпал мгновенно и высыпался очень хорошо. Но… как бы это выразиться поточнее? В общем, сновидения теперь являлись к нему гораздо чаще. И стали они, безусловно, ярче, волнительнее и тревожней. Иногда бывает такое наснится, будто целую ночь ты не спал, а, не смыкая глаз, просидел в кресле перед телевизором. Особенно это стало заметнее проявляться после той памятной встречи с бабкой и котом на Первомайском бульваре. И вообще в его непоколебимую веру в систему точных наук, особенно в математику, закралось такое, знаете ли… очень неприятное сомнение. Ну, скажите, пожалуйста, и почему это именно на его долю выпала участь запечатлеть столь необычное явление то ли природы, то ли уж чего-то еще: появление живых существ прямо из ничего, из прозрачного и бесцветного воздуха. Граждане, милые, ну он же, в конце концов, не с ума сошел, не рехнулся, а наблюдал все собственными глазами. И даже потом догнал и поздоровался с этой самой престранной мистической бабулькой…

Определенно, что никакими известными законами физики и математики этого никак нельзя объяснить. А раз нельзя, то значит… эти самые законы еще далеко неполны, несовершенны, неизучены и, быть может, даже где-то и неверны. И как же теперь, скажите, с полной уверенностью в правоту своего дела все эти знания нести новому поколению? Раньше все было ясно, понятно и, главное, спокойно. А вот теперь прямо как пытка какая-то. И день и даже ночь наполнились цепью всяких разных образов, сомнений и размышлений. Он уже несколько раз во сне видел одну и ту же знакомую картинку: вот он в очередной раз направляется следом за бабкой с котом, снова здоровается с ней, а та только начинает поворачивать к нему свою голову в шляпке, и… все, тут же сновидение пропадает. И что же это может быть, что означать? Пока непонятно! Но он точно убежден, что здесь кроется какая-то загадка, какая-то явная недосказанность. Надо бы как-то обязательно досмотреть этот надоедливый, странный сон, заглянуть в лицо старухи, и тогда… и тогда что-то непременно прояснится. Что именно, он пока не знал и даже не предполагал, но интуитивно чувствовал, что что-то важное и, безусловно, значительное.

И вот как раз сегодня, этой самой ночью, Уфимцев во сне опять увидел бабку с тем же самым здоровенным котом, которые снова двигались по Первомайскому бульвару. Кот все так же вертелся у самых ног старухи, а Уфимцев держался сзади на приличном расстоянии. Вот он решительно догнал старуху, как это и было в тот самый памятный день. От напряжения сердце Юрия Петровича готово было выпрыгнуть из груди, да и шутка ли сказать — такое небывалое волнение. Вот он, как обычно, повернул голову направо, чтобы повнимательнее рассмотреть лицо таинственной старухи. Ну же, скорей, скорей! А вот и бабка, наконец-то, поворачивает к нему свое лицо и… Боже мой!!! Что такое?! Что он видит?! Вот это сюрприз! Никакая это вовсе не бабка, а до боли такое знакомое и обожаемое им лицо Евы! Уфимцев страшно опешил, смутился, но, конечно же, поздоровался, и не по-глупому, как в тот раз с бабкой, а просто сказал: «Здравствуйте, Ева… то есть, извиняюсь… прошу прощения… конечно же, Елена Владимировна…». «Здравствуйте, уважаемый Юрий Петрович, — ответила Ева, пристально взглянув ему в лицо, — и прошу вас, перестаньте извиняться. Я же точно знаю, что многие в школе меня так называют за глаза, и я на это прозвище ничуть не обижаюсь. Мне даже в какой-то мере приятно. И особенно приятно услышать это от вас. — И тут же после небольшой паузы добавила: — Но я вижу, что вы сильно озадачены и удивлены, и, по-моему, совсем мне не рады? Вы, наверное, хотели увидеть кого-то другого вместо меня, так ведь, Юрий Петрович? Ну, признайтесь же откровенно!»

«О-о, какая она сегодня удивительно красивая, — непроизвольно отметил про себя Уфимцев. — А какие необыкновенные, выразительные глаза! Красивые, глубокие и грустные. Но почему же все-таки грустные? — Он попытался ей что-то объяснить насчет того, что здесь должна быть не она, а та самая бабка, которую… которая… ну, в общем… Ох, как же это все-таки трудно!»

Он так сильно разволновался, объясняя свое поведение, что никак не мог подобрать нужные, правильные слова. А она грустно улыбнулась и, наклонив голову, посмотрела на него таким долгим проницательным взглядом, как будто они расставались навсегда, и… вроде бы даже расстроившись и закусив от обиды нижнюю губу, отвернула в сторону свою милую русую головку.

У Уфимцева словно что-то оборвалось в груди. Неужели все?! Неужели совсем?! Неужели?.. Да нет, так же нельзя! Она же его совсем не так поняла. Конечно же, нельзя неуклюжим, глупым, нечаянно сорвавшимся с языка словам придавать так много значения! Мало ли что от волнения порой неожиданно срывается с языка. Просто он сильно разволновался, вот и все. А вот успокоится и тогда…

В сильном душевном порыве, больше уже не раздумывая ни о чем, он схватил ее за руку, пытаясь снова повернуть к себе, и отчаянно проговорил: «Елена Владимировна, вы же не так меня поняли. Я вас очень… хочу видеть и слышать каждый день, каждый час, каждую минуту. Я вас очень… люблю… Понимаете? Да я без вас просто больше жить не могу!»

Он почти без запинки выпалил эти слова, а сам тут же про себя удивился: «Ну, ничего себе! Такое ляпнул! Да я же никогда в жизни еще этих слов никому не говорил! А тут выложил, как на блюдечке…» — и тут же услышал тоненький бабкин голосок: «Милок, да отпусти ты меня, не дергай так за рукав. Нет ее больше уже, но ты не переживай так сильно, все будет у вас хорошо. Ведь она тоже некоторым образом связана с родом Радзивиллов». — И старуха утвердительно качнула головой.

Уфимцев тут же отдернул руку, и старуха с котом в мгновение ока исчезли, а он увидел замечательный старинный замок с остроконечными башнями, выглядывающими из-за густой зелени деревьев, и нескольких рыцарей в красивых, переливающихся на солнце серебристых доспехах, которые, двигаясь, словно плыли на черных конях по направлению к этому замку. И вдруг и рыцари, и кони, и замок прямо на глазах у него начали медленно таять в воздухе, а вместо них появилось какое-то большое и очень знакомое здание, сверкающее на солнце огромными стеклами, и густую толпу людей, выстроившихся в длинные очереди у входа в здание. И тут же заметил и себя в одной из этих очередей вместе… с Евой. Это было настолько удивительным и, даже можно было сказать, поразительным. Он наблюдал себя как бы со стороны. И не одного, а рядом с той, о которой тайно думал и мечтал сейчас ежедневно, но пока только мучился сомнениями, все откладывал и не мог решиться на какие-нибудь активные шаги. А тут…

Но оставим на время Юрия Петровича Уфимцева наедине со своими мыслями, переживаниями и волнительными снами и спросим, а как же, интересно, закончилась та жуткая история, произошедшая ночью в подразделении подполковника Веремеева?

Как закончилась? Да, откровенно говоря, никак не закончилась. А вернее сказать, пока не закончилась. То есть, с одной-то стороны, вроде бы как и… ничего совершенно здесь не произошло, потому как никто из сотрудников, дежуривших той самой трагической ночью, ни между собой, ни с кем-либо другим ни о чем таком не говорил и даже не намекал. А о чем говорить, если не было ничего, вот и все. Как же не было-то, спросите вы? Да так вот и не было. А кто докажет, что было, если никаких следов нигде не осталось. Даже отметины от пуль со стен мгновенно поисчезали. Во всех камерах моментально, всего за один-единственный день, провели косметический ремонт, и деньги на это откуда-то быстро нашлись. Лейтенант же Сатанюк был тут же отправлен то ли во внеочередной отпуск, то ли в какую-то командировку. Но однозначно и точно, что из города он уехал. А что касается подполковника Веремеева и капитана Митрохина, то они никому наверх ничего не докладывали и с еще большим рвением, чем раньше, принялись за службу-кормилицу. Но… неприятностей избежать не удалось.

1 ... 44 45 46 47 48 49 50 51 52 ... 92
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?