– Мы не можем, – покачал головой Войтех. – Он… угрожал Саше. Это с ее слов мы знаем, что он причастен. И если он поймет, что она все нам рассказала, попытается убить ее.

– Так он же под стражей будет.

– Я не уверен, что пистолет и наручники смогут его остановить: Саше он угрожал не ножом.

В комнате повисла недолгая пауза, и Саша явственно ощутила, как тишина холодной лапой погладила ее затылок, заставила встать дыбом волоски на теле. До сего момента она не осознавала в полном объеме всего, что ей грозит. Войтех, как всегда, первый озаботился ее безопасностью.

– Тем более для следствия будет лучше поймать его на живца, – добавил Семеновцев. – Тогда у нас будут такие улики, от которых он не отвертится.

– Поэтому мы должны действовать исподтишка, – продолжил Войтех. – Иван установил на дверь его комнаты жучок, который даст нам сигнал, как только дверь откроется. Один из полицейских дежурит неподалеку, он будет вести Троекурова, если тот выйдет.

– А окно? – робко спросил Артем, до этого молчаливой тенью вжимающийся в угол дивана.

– Внизу дежурит еще один полицейский. К сожалению, метель очень усложняет дело. Он не может находиться где-то подальше, иначе ничего не увидит, а внизу холодно и темно. Так что периодически его придется сменять. Вот такой пока расклад на ночь. Надеюсь, до утра нам удастся что-нибудь найти.

– Главное, чтобы из-за метели у нас не пропала сеть, – вздохнула Саша.

– Ну, уж это доверь мне, – самоуверенно заявил Ваня. – Интернетом я нас обеспечу. Но есть еще кое-что, – он посмотрел сначала на Артема, а потом на его отца. – Мы выяснили, что парень, погибший тридцать лет назад, умел играть на скрипке, хоть здесь тогда и не было оркестра. И думаем, что все погибшие мальчики тоже играли на ней. Что, в общем-то, логично.

– Значит, Артем все время, что вы ищете решение, будет находиться под моим контролем, в моей комнате, – просто сказал Мамонтов.

– Но папа! – возмутился Артем. – Я вполне способен за себя постоять.

– Если ты тронешь скрипку, пути назад уже не будет, – предупредил Войтех.

– Я не буду ее трогать. Вы же ее забрали.

– Мы думаем, что скрипка обладает неким гипнотическим действием, – вмешалась Саша. – И не уверены, что ты не попадешь под ее влияние. Возможно, ты и не собираешься брать ее, но она может тебя заставить.

– Я… – начал Артем, но отец перебил его:

– Артем! Я все решил.

Сын бросил на него испепеляющий взгляд и отвернулся к окну. Саша видела, как дрожит от гнева и обиды его подбородок, но больше возражать парень не посмел.

– Артем, нам нужно знать, кто еще в школе умеет играть на скрипке, – сказал Войтех.

Артем не повернулся, молчал некоторое время, а потом ответил (Саша поняла, что все это время он справлялся с голосом):

– Слава Петренко и Антон Девятов.

– Значит, к ним мы тоже приставим охрану, – решил Войтех.

На этом разошлись. Семеновцев ушел сменить коллегу, который находился на улице уже больше часа, Мамонтовы остались в номере, исследователи направились к себе. Апартаменты Мамонтова находились на том же этаже, что и их комнаты, только в самом конце длинного коридора, поэтому пройти нужно было совсем немного, но на середине пути Войтех внезапно остановился.

– Я схожу вниз, – объявил он. – Проверю, все ли в порядке.

– Да что там может быть не в порядке? – не понял Ваня. – Сигналка не сработала, охранник тоже ничего не передавал.

– И все-таки я проверю, – настойчиво повторил Войтех. – Идите в комнату, ищите информацию. Времени мало.

И не давая возразить, он торопливо направился в сторону лестницы и скрылся в темноте. Ваня демонстративно вздохнул, а затем потянул Сашу вперед, пока ей не пришло в голову последовать за шефом.

⁂

Даже самому себе Войтех не мог внятно ответить, что именно собрался проверять. Иван прав: сигнализация молчит, полиция тоже. Но когда он шел по коридору, что-то будто толкнуло его в спину, вбило ржавым гвоздем в голову мысль: надо сходить. И он не мог сопротивляться.

На второй этаж спускался аккуратно. Шаги Саши и Ивана стихли, и он остался один в полной тишине. Наверняка в детском корпусе были какие-то звуки, но сюда они не долетали. Преподаватели сидели по своим комнатам, предупрежденные о том, что лучше этой ночью не выходить. Войтех был один на лестнице, но в то же время чувствовал: кто-то есть рядом. Не то Черная Дама провожает его невидимой тенью, не то что-то другое. После того, как они с Иваном разрыли могилу, призрак больше не появлялся. Возможно, Черная Дама решила, что свою лепту в расследование внесла, дальше дело за живыми.

Войтех как раз пересекал площадку между третьим и вторым этажами, когда в окно, находившееся на ней, что-то постучало. Определенно что-то: для кого-то окно находилось слишком высоко от земли. Войтех остановился, повернулся в сторону стука, но ничего не разглядел. На площадке горела тусклая ночная лампа, а за окном царила темнота, поэтому увидеть что-то можно было, только подойдя вплотную. Войтех так и сделал. Подошел близко-близко, подумал мгновение, а затем прижался лицом к холодному стеклу, положив ладони по бокам от лица, чтобы минимизировать влияние лампы. Однако за окном все равно почти ничего не было видно. Крупными хлопьями валил снег, с трудом через него пробивались отблески далекого фонаря. Войтех посмотрел вправо, влево…

Что-то черное возникло перед самым его лицом быстрее, чем он смог осознать, что это. Ударило по стеклу, пытаясь разбить. Войтех отпрянул, но в то мгновение, что он находился с неизвестным существом лицом к лицу, разделенный лишь несколькими миллиметрами стекла, сердце успело выскочить из груди.

Это был ворон. На первый взгляд обычный, но стоило присмотреться, как стало понятно: ничего обыкновенного в нем нет. Огромный, черный, с твердым клювом, способным с легкостью вынести стекло. И то, что он этого не сделал, означало лишь, что не хотел. Одним ударом мог бы пробить и стекло, и глаз Войтеха. Ворон сидел перед окном, сложив могучие крылья вдоль тела, вот только… не на чем там было сидеть. Не росли у этого окна деревья, Войтех точно помнил.

Наверное, стоило подойти, посмотреть поближе, но он не стал. Не потому, что испугался, Войтех крайне редко чего-то боялся. Пожалуй, в этом они с Сашей были схожи. Только если Сашу бесстрашие толкало на откровенные глупости и вело, куда не следует, то Войтеху оно позволяло оставлять ум трезвым и холодным в любых ситуациях. Какой смысл сейчас выяснять, на чем там сидит ворон? Лучше поспешить к директору, удостовериться, что он по-прежнему находится в комнате, а не охотится за какой-нибудь ничего не подозревающей девушкой.

В коридоре, куда выходила дверь апартаментов Троекурова, было спокойно и тихо. Войтех сбавил шаг, осторожно приблизился к двери. Увидел, как из укромного уголка чуть дальше выглянул полицейский, присматривающий за директором, дал ему знак не высовываться, жестом показав, что все в порядке. Полицейский кивнул и снова исчез. Войтех подошел к двери, внимательно осмотрел ее. С трудом нашел «жучок» Ивана, так хорошо тот его запрятал. «Жучок» выглядел нетронутым, а значит, дверь не открывали. Войтех снова вернулся на лестницу, вызвал по связи Семеновцева. Тот ответил быстро, сказал, что сменил полицейского, дежурившего внизу под окнами. У них тоже все спокойно. В окне гостиной у Троекурова горит свет, но самого директора не видно. Это не должно было казаться странным, может быть, Троекуров просто сидит на диване, держит в руках бокал вина и наслаждается тем, что обвел всех вокруг пальца, он вовсе не должен мелькать перед окном, но Войтеху все равно было неспокойно. Однако он заставил себя начать подниматься по ступенькам. Как еще проверить, в комнате ли директор? Разве что заглянуть к нему под каким-либо предлогом, но это может вызвать подозрения, а подставлять под удар Сашу Войтех не хотел.