— Опять ты здесь, Женька, — проворчал генерал Черногоров.

— Не опять, а снова, Владимир Николаевич. Я нашел ту бабу, которая приходила в офис к Храпову. Вообще-то стопроцентная случайность. У обменника валюты выстроилась очередь. Гляжу, рядом машина остановилась. Серебристый «фольксфаген пассат» этого года выпуска. Видно было, что дамочка торопится или делает вид. Спросила, кому нужны доллары. Я тут же отреагировал, купил сотню и тут же поехал следом за ней. Она сюда меня и привела.

Генерал своей внушительной походкой медленно приближался к центральному входу.

— Как ты ее узнал, герой?

— Так мне ее Нечувилин описал во всех подробностях. Он же любит красивых женщин. А еще сказал, будто вы его вызывали в управление и даже ее фотографию показывали. Кстати. Стодолларовая бумажка у меня. Может, она из сейфа Храпова? Надо бы проверить.

Метелкин умел фантазировать. Не зря же его книги пользовались большим спросом. Но с долларами он переборщил. Ему и при нем никто не говорил о фальшивках в сейфе, сам догадался, что ни один псих не будет хранить в офисе открытый сейф, полный денег. Купюру поднял с пола так, как видел это в кино. Тогда эпизод вызвал у него только смех, теперь он использовал тот же прием: приклеил жвачку на подошву, а потом наступил на купюру. Их там много валялось, Вика торопилась. Подделку определила Марта без вспомогательной техники, ей и взгляда хватило.

Генерал не помнил мелочей, взял купюру у журналиста и кивнул.

— Возместим. Но как эта стерва узнала, где лежит Храпов?! Загадка.

Поднялись на лифте и зашли в палату. На полу с простреленным лбом лежал охранник, тот самый, что стоял перед дверьми офиса, а потом давал показания. У Храпова тоже черная дырка во лбу, в глазах застыл ужас.

— Ну и баба! Уложить двоих? Да так точно! А почему он пропустил ее в палату? Он же видел ее раньше и знал, что она натворила в офисе. Почему?

Ответа не последовало.

— Это не единственный секрет, господин генерал, — заговорил лечащий врач, стоявший в сторонке. — Палата оборудована видеокамерой. Одной, к сожалению. У нас есть запись. За пару минут до появления убийцы сюда заходила другая женщина. На записи она видна только со спины, лицом к двери не поворачивалась. Но охранник ее знал. Да и вела она себя очень странно. Положила розу к ногам больного, будто тот был уже покойником. Звук у нас не записывается. К сожалению. Самое удивительное, что при ней больной вышел из комы и открыл глаза. Женщина странная, но, вероятно, из наших.

— Почему вы так решили, если не видели ее лица? — спросил генерал.

— Халатик по фигуре, завязан пояском. У нас девушки сами перешивают себе халаты. Те, что получают, носить нельзя — мешки. Женщина постояла у кровати и вернулась к двери, но не поворачивалась. Она знала о видеокамере над дверью. Буквально через две минуты зашла блондинка. На ней халат висел свободно. Она много оглядывалась, потом достала пистолет из сумочки и глушитель. Накрутила его на ствол и, не целясь, выстрелила. Пистолет убрать не успела, тут же вошел охранник. В него она стреляла от бедра. Оба выстрела произведены точно. Мгновенная смерть. Трупы обнаружила медсестра, она появилась здесь через полчаса, если судить по таймеру записи.

— Сплошная мистика, — вздохнул Черногоров. — То она через вентиляционную трубу убегает, то превращается в невидимку. Я хочу видеть запись.

Пока шел этот разговор, Метелкин успел сделать несколько снимков.

14 часов 07 минут

Били ее так, как никто и никогда не бил. Вика летала по комнате, как мячик. В драках она участвовала часто, большинство из них затевала сама. Но чтобы мужик колошматил ее по морде, такого она не помнит. Даже Алешка с его нетерпимостью и вспышками гнева ни разу не позволял себе такого. Боли Вика не боялась, но от обиды и бессилия готова была зарыдать.

Когда Кирилл с дружком, наконец, устали и отошли, она, собрав силы, поднялась с пола и села на стул.

— Может, все же объясните, по какому поводу из меня душу вытряхивали?

— Сегодня я по твоей сучьей милости едва не погорел, — начал разъяренный Гаврила. — Мы остались без гроша. Бабки, которые ты приволокла от Храпова, фальшивые, а я их смешал с настоящими, полученными от Батона. Поняла, безмозглая курица, что ты натворила?

Вика поняла. Очень хорошо поняла. Какое счастье, что она не повезла сегодня деньги в банк. Она им отдала триста тысяч, а себе оставила полтора миллиона и тоже свалила все деньги в один чемодан. Мало того, взяв пример с этого шибздика, перевязала пачки резиночкой. Когда они не вместились в чемодан, высыпала все на пол и начала укладывать стопочками, окончательно смешав подделки с подлинниками. Разобраться в своей каше ей будет труднее.

— Как определили фальшивки?

— В секунду. Фиолетовым фонариком осветила и сразу все поняла, — пробасил Кирилл. — Надо взять эту шавку из обменника вместе с фонариками и встряхнуть. Пусть разделит наши деньги на две кучи. Фальшак бросим в костер.

— Сделаем, — согласился Гаврила. — Она работает без сменщицы, заканчивает в восемь. Переулок глухой.

Вика вытерла скатертью кровь с губ.

— Вам бы только резней заниматься. Любая кассирша отличит настоящие от фантиков. Надо взять бабу с улицы, а не связываться с той, которая уже засветилась. И заплатить за работу, а не подвешивать на петле. Только все это не понадобится, деньги уйдут охранникам Лазаря. Думаю, овчинка стоит выделки. Лазарь работает с наличными, у него фальшивок нет.

Мужчины переглянулись.

— А шалава права, — хихикнул Гаврик.

Вика едва могла скрыть ненависть к обоим. Сама бы их повесила, да силенок не хватит.

16 часов ровно, тот же день. Город Дубна

Машина поджидала Полину возле дома. Когда взволнованная женщина вышла за калитку, ее остановил молодой человек.

— Вы хотите идти в полицию? Не надо. Сначала стоит посоветоваться с нами, а потом идите куда угодно. Ваша дочь у нас.

Полина вздрогнула. Молодой человек отпустил ее руку и открыл заднюю дверцу богатой иномарки.

— Присаживайтесь. Обсудим общие проблемы.

Полина недолго думая села в салон автомобиля, вежливый молодой человек сел рядом. За рулем скучал парень лет тридцати пяти. Оба вовсе не походили на похитителей детей.

— Ваша девочка в полном порядке и находится в хороших условиях. Ей ничто не угрожает, если вы будете себя правильно вести.

— Дурак, ты безмозглый! — возмутилась Полина. — Моя дочь перенесла серьезную операцию. Ей надо трижды в день делать уколы и давать лекарства. У вас она и суток не проживет! Чего вы от меня хотите?

Парень достал конверт, который Полина дала Рубеко, это была ксерокопия чистосердечного признания ее отца.