Я ходил по этой тропе уже больше половины своей жизни. Я шагал здесь мальчишкой, затем юношей, а теперь верховным предводителем народа, которого даже не существовало в то время, когда я появился на свет. Невозможно постичь волю богов или объяснить переплетение судеб, которыми Прядильщики наделяют простых смертных. Именно поэтому Аги, Лэтам и Эспен произносили слова lag mund. Рука судьбы.

Предстоящее сражение казалось всего лишь узелком, скрепляющим нить на гобелене жизни нашего народа. И хотя я уже два года знал, что в конце концов мне придется стать их предводителем, еще никогда я не испытывал такой неуверенности и тревоги, сомневаясь в своих способностях лидера.

Когда взойдет солнце, народ Надир последует за мной в туман этих лесов. И только богам известно, сумеем ли мы вернуться обратно.

Това

МНЕ СНИЛОСЬ МОРЕ.

Холодная вода обжигала мою кожу, а где-то высоко, на поверхности водной глади танцевали солнечные блики. Они медленно растворялись вдали, и я постепенно погружалась в морскую пучину, и тьма обступала меня со всех сторон. Но внезапно до меня донеслась песня, тихий и мелодичный женский голос прорвался ко мне сквозь пустоту.

Това, проснись.

Я следовала за ласковым потоком женского голоса к огню, рожденному обрывками воспоминаний, всегда возвращавшихся ко мне во сне. Его пламя озаряло мою обнаженную кожу, и я неподвижно сидела на табуретке, ощущая, как чьи-то руки вырисовывали оленьи рога на моем предплечье. Тень сместилась, не давая мне сфокусировать на ней взгляд, но я изо всех сил пыталась разглядеть ее и собрать воедино все ускользающие фрагменты этой головоломки.

Това, проснись.

Я резко открыла глаза и жадно вдохнула, ощущая сковавший мои легкие воздух, словно наполнившиеся серебристой морской водой из моего сна. Но я больше не тонула в черной пустоте и не сидела у огня. Я свернулась калачиком под медвежьей шкурой в своем шатре, а издалека до меня доносились звуки начинающейся бури. Я была в долине.

До меня донесся крик козодоя, который тут же повторился, и, вздрогнув, я села на постели, шкура сползла с моих плеч. В лагере царила тишина, если не считать громкого шуршания ветра в пустых углах шатров. Свежий ночной ветер задувал в щели, и я отогнула край шатра, увидев над собой диск луны, скрытый полосами тонких облаков.

И там, в ночном небе, кружил Всевидящий.

Я вздохнула, прислушиваясь к биению своего сердца, звучавшего в унисон с негромким шумом птичьих крыльев. Я знала, что его послали Прядильщики. Так было всегда.

Но на этот раз он пришел за мной.

Я торопливо натянула башмаки, глядя на блики света, льющиеся в шатер. Руны не ошибались, но будущее не было предопределено. Оно напоминало нить, менявшую цвет в тот момент, когда прошлое превращалось в настоящее. Волну, вздымавшуюся над поверхностью бескрайнего морского простора. И если я хотела убедиться, что будущее станет именно таким, как я его увидела, я должна быть там. Я должна отправиться в Хайлли и ждать, когда мое предсказание свершится.

Ощущая тяжесть топора Халварда, прижатого к моему бедру, я осторожно выглянула из шатра, чтобы посмотреть, где Гюнтер. Он сидел на перевернутом ящике, зажав в одной руке кинжал, а в другой точильный камень, медленно скользя блестящим лезвием по его поверхности. Его меч висел в ножнах у него на поясе, топор лежал в кожухе за спиной. Но я понимала, что у меня нет выбора и я должна попытаться поговорить с ним.

Я ступила в полосу лунного света, и он замер, услышав мои шаги, его кинжал сверкнул в темноте. Он крепко стиснул камень в большой ладони, глядя на мои окровавленные руки, а затем взглянул мне в глаза.

– Что ты делаешь?

– Я ухожу, – ответила я, подняв голову к небу, где по-прежнему кружил Всевидящий.

– Что? – Он встал, закрыв меня своей тенью, внезапно напомнив мне великана из старых легенд о богах. Сердце сжалось у меня в груди, когда я взглянула на его кинжал, ожидая, что он обрушит его на меня. Но секунды таяли, тишина окутывала нас, а он все медлил.

– Я могу остановить все это, – прошептала она, – все это.

Он не шевелился, лишь сильнее стиснул свой кинжал.

– Я видела будущее. Ты должен вернуться в Холкн. Обратно к своей семье.

Он прищурился.

– Я не стану прятаться дома, когда мои соплеменники сражаются.

И я знала, что он говорит правду. Но я не хотела увидеть его мертвым на поле боя. Не хотела предать его или увидеть его поражение. Он был хорошим человеком.

Приподняв рукав, я расстегнула браслет на запястье.

– Тогда возьми это, – я протянула ему медный диск, ощутив на ладони его приятную тяжесть.

– Что это? – выдохнул он.

– Это талисман. Он защитит тебя. – Я не стала говорить ему, что нет талисмана, который мог бы защитить человека от гнева Прядильщиков.

Гюнтер некоторое время смотрел на меня, а затем спрятал кинжал за пояс. Взяв браслет, он принялся разглядывать его в лучах лунного света.

– Зачем ты это делал? – спросила я.

– Что?

– Зачем помогал мне? Зачем учил стрелять?

– Потому что ты была ребенком, – просто ответил он.

Он не был ласковым человеком. В нем не было ни капли нежности. Но у него было доброе сердце, и он сделал то, что считал правильным, хотя понимал, что никто бы не одобрил его поступок. Возможно, Гюнтер был единственным человеком, которому я могла доверять на этом берегу моря.

– У меня нет семьи, – неожиданно произнес он, – мой сын Аро погиб при нападении на Льйос.

– Мне жаль, – прошептала я.

– Я не знал, что он пойдет туда. Я не знал, что они задумали. Больше у меня нет семьи, – снова произнес он.

– Тогда останься в живых, чтобы найти новую.

Он стиснул талисман в своей широкой ладони и направился к опушке леса, где к стволу огромного дерева была привязана его лошадь. Погладив ее морду, он отстегнул от седла мой лук и колчан со стрелами.

Я улыбнулась, когда он протянул его мне, но он потупился, глядя в землю, и в это мгновение тень козодоя снова промелькнула над нами. До меня донесся его заунывный крик. Я перекинула лук через голову.

– Спасибо тебе. – Я повесила колчан со стрелами на плечо, коснувшись их оперения.

Ни говоря ни слова, он отвернулся и направился прочь. Я смотрела, как его фигура постепенно растворялась вдали, и, когда он окончательно исчез среди шатров, у меня перехватило дыхание и к горлу подкатил комок. Я надеялась, что вижу его в последний раз. И отчаянно желала, чтобы он не поплатился жизнью за то, что я сделала.