Элин вытерла лицо ладонью и села.

– Ты был с ним, когда это случилось?

Я кивнул, пытаясь сдержать наворачивающиеся на глаза слезы. Я сотни раз представлял их лица в тот момент, когда стану рассказывать о том, что произошло на поляне. Но сейчас боль казалась нестерпимой, она была настоящей, гораздо сильнее, чем в моем воображении.

– Он погиб на поляне недалеко от Льйоса. Убит ударом ножа в грудь, – я с трудом перевел дух. – Я был рядом. Был рядом, пока… – Но я не смог закончить фразу, вспоминая его сияющие голубые глаза, устремленные в небо. Воспоминание было настолько ярким, что у меня перехватило дыхание.

Элин кивнула, крепко стиснув между пальцами свою косу.

– Мне жаль, – снова произнес я, присев перед ней, – я убедил их пойти туда. Лэтам и Майра были против, но я убедил Аги и Эспена. Я…

– Перестань, Халвард, – решительно оборвал меня Фиске, – он умер с честью. И только это имеет значение.

Элин наклонилась ко мне, коснувшись моей руки, а Ири ободряюще стиснул ее плечо, а затем подошел к полке на стене и, достав бутылку с элем и чашки, поставил на стол. Он наполнил чаши элем, и я сел рядом с Элин, сжимая ее руку. Братья уселись напротив, и в это мгновение дверь снова скрипнула, и в комнату заглянула Майра. На ее губах промелькнула робкая улыбка. Закрыв дверь, она устроилась рядом с Элин, обняв ее за талию, и тоже налила себе эля.

– А где Руна?

– Она осталась в Феле, – ответил Ири.

И я был этому рад. Дети Фиске и Ири останутся в безопасности вместе с ней на горе, и у них будет время скрыться, если армия Свелл направится туда. Но без моих племянниц Нали и Ислы в доме было как-то непривычно пусто. И без Аги тоже все было не так. Сейчас его особенно не хватало здесь, и я представил, как он сидел на своей табуретке, вытянув больную ногу перед собой, упираясь локтем в стол.

Я не сводил глаз с его пустого стула, представляя, как он наклоняется над горячей миской угощения, приготовленного мамой на ужин. Мы ужинали так почти каждый вечер, сидя за столом все вместе, а маленькие племянницы, словно крохотные совята, устраивались рядом, прижимаясь ко мне.

– Завтра? – Фиске взглянул на меня.

– Завтра. Они уже разбили лагерь в долине.

– Сколько их? – Атмосфера за столом переменилась, и ласковое тепло исчезло, сменившись предвкушением сражения, переполнявшим их сердца.

– Восемь сотен.

За столом повисло тяжелое молчание. Перевес сил явно был не в нашу пользу, но Элин и Майре и раньше случалось попадать в подобные переделки. Когда-то им пришлось противостоять натиску бесчисленных полчищ Херджа.

– И как мы поступим? – спросил Фиске.

– Мы сразимся с ними в долине или же попытаемся удержать их в лесах. Как только они выйдут из леса, у них сразу появится преимущество, и тогда нам конец. – Я уставился в свою чашу. На самом деле все зависело от того, сколько воинов Свелл останется в живых, когда они выберутся из леса. – Если мы сумеем уничтожить как можно больше их воинов, то сможем позволить себе сражаться и на открытой местности.

Я заметил, что Ири и Фиске одобрительно кивнули.

– Ты отлично смотрелся на церемонии, – заметила Элин, меняя тему. Едва заметная улыбка вспыхнула в ее покрасневших глазах.

– Ты выглядел испуганным. Побелел, как козленок, которого ведут на заклание, – Фиске расхохотался над своей чашей, и Ири присоединился к нему, а я, быстро обойдя стол, пихнул его в плечо, опрокинув его чашу с элем.

Он поставил чашу на стол, все еще смеясь.

Задумчиво подперев голову рукой, Майра смотрела на нас.

– Аги бы гордился тобой.

– Он счастлив, – Ири снова наполнил свою чашу, – он встретил достойную смерть, Халвард. Он давно мечтал завершить свой путь именно так.

Мне хотелось в это верить, но все же сомнения терзали меня. Я знал, что он был бы рад умереть, защищая свой народ, но также не сомневался, что он хотел бы прожить подольше. Чтобы еще многому меня научить.

– Ему было одиноко без нашей матери. – В голосе Ири вдруг прозвучала страшная усталость. – Когда Херджа впервые напали на Хайлли и она погибла во время набега, его не покидала мысль, что он должен был погибнуть, защищая ее. Сигр сохранил ему жизнь, но он так и не смог с этим смириться. Теперь они вместе в загробной жизни и ждут нас. – Он протянул руку Элин, и та взяла ее, положив голову на плечо Майре.

За столом снова воцарилась тишина, но внезапно издалека до нас донесся раскат грома. До того как я впервые встретил его в Феле, Аги был мужем, который потерял жену и так и не встретил новую любовь. И в одиночку растил детей. А затем помог объединить два клана в один народ. И потому я не мог думать о нем иначе как о воине, мчавшемся вперед в пылу сражения. И бой на поляне оказался для него последним. Иногда я размышлял о том, что Аги и наша мать могли бы полюбить друг друга, но они оба слишком долго прожили в одиночестве и им вполне хватало только дружбы.

– Я поставил ему памятник в Аурвангере. У реки, – я прижал большой палец к болезненной ране на ладони, растревоженной кинжалом жреца.

– Спасибо, – раздался в тишине глубокий голос Ири.

– И я убил его. Предводителя Свелл, который виновен в смерти Аги. Я прикончил его.

Облокотившись на стол, Фиске взглянул на меня. Здесь больше нечего было сказать. От этих слов боль потери не стала меньше, и смерть Аги невозможно было оправдать. Но там, на поляне, мной двигала жажда кровной мести. И хотя наш народ уже давно забыл о вражде, сейчас голос крови пробудился во мне с новой силой. И я забрал свою первую жизнь, а ведь каждая жизнь бесценна. Но я убил без колебаний, не испытывая ни малейшего чувства вины. И знал, что, если бы снова пришлось решать, как поступить, я поступил бы так же. Однако я не мог до конца понять, что со мной происходит.

Я встал, поставив пустую чашу, прежде чем кто-то из них успел заговорить. Мне не хотелось говорить об этом, я просто хотел, чтобы они знали, что я поступил так же, как поступили бы они. И я не желал, чтобы они стремились отомстить в бою за Аги, когда солнце взойдет над фьордом. Я хотел бы, чтобы они сражались, помня о том, что все было сделано правильно, и эта мысль помогла бы им сохранить мир в душе.

– Куда ты? – Элин вцепилась в мое запястье, удерживая меня на месте.

– Прогуляться.

Она по-прежнему держала меня, но Фиске взглянул на нее, и она отпустила мою руку.

– Хорошо.

Расшнуровав отцовский жилет, я положил его на сундук рядом с кожухом для топора и ножнами. Дверь захлопнулась за мной, и голоса братьев унеслись вдаль вместе с теплым ветерком, когда я направился по тропинке к морскому берегу.

Огненный символ, сиявший на холме вдали, исчез, армия Свелл отдыхала перед решающим броском к фьорду. Вокруг было темно, хоть глаз выколи, черные камни у берега сливались с водой, и лишь лунный свет рассекал воду сияющим клинком.