Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дай ненавидел этих худо революционеров. Они всю жизнь ему поломали.
Он уловил движение неподалеку от себя. Возле стены соседнего дома суетился конопатый мальчишка лет двенадцати. На рыжей головёшке – старая дырявая кепка, а на исхудалых плечах – мешковатая куртенка. В одной руке он держал тяжелую стопку пожелтевших бумаг, а на другой висело ведёрко с клеем и кисточкой с растрёпанными волосьями.
Он пытался приладить провокационный плакат на стену, когда Дай бесшумно подошел к нему со спины.
Обернувшись, мальчишка подпрыгнул от испуга, чуть не выронив всю свою поклажу.
– Нельзя ж так людей пугать! – заворчал он, нахмурив брови. – А если бы разрыв сердца?! – он наиграно выпучил глаза, неуклюже прижав руку к груди. – Так и умереть можно! Но я согласен уладить всё мирно за моральную компенсацию. Здоровье не железное, знаете ли.
– Пенделей тебе надавать? – насмешливо спросил Дай, скрестив руки на груди. – А то я быстро, вмиг вылечишься да людей дурить разучишься.
– Почему же сразу пенделей? – жалобно заскулил мальчишка. – Семья сорок человек, а кушать всем хочется.
– Хочешь заработать, так заслужи деньги честно, – безразлично отозвался Дай – Вчера видел девчонку в мужской одежде? Брюнетка такая с белой кожей, на аристократку похожа.
Мальчишка удивленно вытаращился. Узнал. Потом нахмурился, забегал глазами и сказал:
– Видел такую… кажется.
– Кажется?
– Да что-то память подводит, – уклончиво ответил он, выставив ручонку в попрошайническом жесте.
Дай вздохнул и положил серебряник в худощавую ладошку.
Глаза мальчика алчно вспыхнули, и он быстро спрятал монету в карман.
– Спасибо, молодой господин, за вашу щедрость… – залебезил он, отвешивая поклоны.
– Ну, – нетерпеливо перебил Дай. – Девчонка…
– Да-да-да помню её. Она ходила, расспрашивала всё про какую-то пропавшую блондинку. Всё интересовалась каким-то переулком…
– Дорогу к нему знаешь? – нахмурился юноша.
– Да, знаю вот только…
– Показывай, – властно прозвучал голос, не приемлющий отказа.
Дай внимательно вслушивался в каждый шаг. Биение собственного сердца казалось чужим. Ему мерещилось, что за ним повсюду наблюдают, следит кто-то из шпионов Совета, идет по пятам, и, выкини он что-нибудь подозрительное, о нем непременно тут же доложат.
Мальчишке передалась его взвинченность: он весь скукожился и шел, точно на казнь, прижав голову к плечам. Уже на подходе к злополучной арке он вдруг подал голос:
– Зачем вы ищете эту девушку? – он старался, чтобы вопрос звучал как можно более непринуждённо, но волнение и насторожённость выдавали его с головой. – Неужели она что-то сделала? Украла, может, чего… – тут его голос дрогнул, и он проглотил вставшие комом в горле слова.
Дай удивлённо поднял бровь. Неужели переживает? Но вопрос проигнорировал, и мальчишка тихо вздохнул.
Дойдя до места назначения, беспризорник уж хотел распрощается с Даем подобру-поздорову, но застыл, от последующих небрежных слов:
– Лучше прекращай расклеивать плакаты. Незаконно это, и полиции не понравится.
Мальчик покинул его в замешательстве. А через несколько кварталов выбросил макулатуру и клей в мусорный бак.
В тёмном арочном проходе под мостом стояла сырость, и воняло гниющим мхом. Периодически по стенам пробегали черные тараканы. На позеленевшей мостовой, сверкая камушками, валялась женская заколка. Бижутерия. Не сильно дорогая, у каждой леди найдётся такая безделушка. А вот рядом с ней – брызги крови. А ещё темные мазки пальцев на кирпичах стены. Судя по консистенции, кровь появилась здесь совсем недавно.
Дай нахмурился. Его не радовал факт, что девчонка ранена.
Он в очередной раз раскрыл «зеркальце», но красная точка на подрагивающем от помех экране всё ещё показывала, что Лилит в особняке. Он же сказал ей всегда носить «оберег» с собой! Хотел привязать на «поводок», но, похоже, ничего не вышло.
Если она и забыла жучок в особняке, то только в своих вещах в комнате Оливии.
На всклоченной постели валялась смятая мужская рубашка и бордовый фрак. Карманы вывернуты, но в них не оказалось ничего похожего на зелёненький камешек-«оберег». Дай в бешенстве обшарил всё пространство вокруг. Взмыленный, запыхавшийся он посмотрел на стиснутое в руке зеркальце с мигающим огоньком.
Пазл в голове сложился. Он, наконец-то, понял…
Ⅲ
Оливия разгромила план Лилит в пух и прах. Затылок Лилит нещадно болел, пока Оливия, пыхтя от возмущения, высказывала всё, что думает о таком «плане».
Лилит предложила ей сбежать, в то время как другие девчонки отвлекали бы внимание охраны. Но дочь повара такой расклад не устроил. Она заявила, что никуда не уйдет без остальных девушек. И, чтобы хоть как-то переубедить, Лилит рассказала, что заметила за время своего заточения.
Всего в подвале десять мужчин и двенадцать заложниц, считая Лилит. Двое бандюганов посменно сторожат их, периодически заглядывая в окошко, и приносят еду. В остальное время они играют в карты. Также есть диспетчер. Он сидит в небольшой дежурной будке, отвечает на телефонные звонки и занимается всякими бумагами. Пять других мужчин, предположительно, охраняют входы и выходы, получают провизию или пополнение в роли новых девушек. И ещё один тип приходит раз в день, чтобы увести с собой на склад очередную жертву. А что там делали с ними – вопрос вопросов.
– Он похож на мерзкую гориллу, – с отвращением сморщила носик Оливия.
– Мы бы смогли позвать на помощь, – продолжила уговаривать её Лилит. – Вдвоем сбежать проще. – Лилит окинула несчастным взглядом притаившихся в углу девушек. Черные тени заполнили впалые щёки, пролегли кругами вокруг век. Обессилившие руки, точно сухие веточки, покраснели на запястьях перетянутых шершавой верёвкой. В тёмных, потухших глазах заблестели тревожные огоньки надежды. Они смотрели на Лилит так умоляюще, что она не выдержала – отвернулась.
Их специально кормили редко и мало, чтобы хватило не умереть с голоду, но не более. С такой «командой» у них навряд ли получится сбежать.
Это самоубийство.
– Нет, – твердо возразила Оливия. – Мы сбежим все вместе – или беги без меня.
Лилит шумно вздохнула. Сохранность Оливии превыше всего. А если Лилит сбежит одна и об этом прознают похитители, был риск, что от вех заложниц избавиться, как от ненужных улик.
– Ладно, – сдалась Лилит и окинула взглядом навостривших уши девушек. – Посмотрим, что можно сделать.
– Ещё кое-что… – неуверенно начала Оливия. – Вчера «забрали» мою подругу. Она не вернулась сегодня. Но… – взволнованно сглотнула она, – мне бы не хотелось её бросать. Если она ранена…
Лилит бросила хмурый взгляд на склад. Запах знакомый до боли в носу доносился оттуда. Запах, въедающийся в ноздри и отдающий противной горечью на языке. Почувствовав однажды, его нельзя ни забыть, ни спутать с другими.
Запах смерти.
Лилит
