Стон прорезал тишину комнаты, когда Дим насадил меня на бедро и провез, вызывая трением между ног нереальную потребность к большему.

Я опустила руку с его шеи на стояк, сжимая крепкий член через домашние штаны и вырывая стоны с губ Дима. Все шло к тому, что мы сейчас кувыркнемся на постель и продолжим сближение без одежды.

Но додумать я не смогла, сзади ко мне прижалось такое же твердое и напряженное тело Дена. Значит, он какое-то время уже стоял и наблюдал за нами.

На шею и плечи обрушились его яростные поцелуи. Нетерпеливые руки лезли под футболку, растягивая ее, жадно тиская груди.

Я оторвалась от Дима, пьянеющими от страсти глазами вглядываясь в его лицо:

— Сзади ты. Не он. Ты! — прохрипела я и под его согласный кивок отдалась в их руки, следя за процессом совращения и приготовления.

Диму я доверяла больше. Он сказал про опыт и был всегда более чутким ко мне.

Что бы ни говорили парни, но Костров в разы мудрее. Я выбрала. Если не смогу выйти замуж за того, к кому тянусь, тогда выберу того, кто более безопасен.

Ден развернул меня к себе, требуя внимания, а Дим явно все приготавливал для нашего нового опыта.

— Мы не будем торопиться, — прохрипел Дим, возвращаясь к нам и укладываясь на кровать сбоку ко мне.

— Поцелуй, — попросила я, легонько отталкивая Дена и подставляя губы Диму.

Тот обхватил лицо ладонями и, смакуя, обсосал мои губы, а потом втянул язык в рот, посасывая его и лаская своим.

Я таяла и текла, отдаваясь ласкам братьев. Одежда давно валялась на полу спальни, а мы исследовали руками, губами, пальцами горячие тела друг друга. Я хныкала, когда Ден провел рукой между влажных складок и потер клитор, пульсирующий от напряжения. Хотелось наполненности, той, которая дарит разрядку и небо в звездах.

Но пока я лежала спиной к Дену, не в состоянии отпустить Дима и лишиться его ласк. Тот, видимо, понял и внял моим потребностям, приставив тугую головку ко входу. Я со стоном прогнулась, чтобы Ден вошел в меня до упора, наполнил до основания, взял меня, стирая недопонимание и легкое неприятие между нами.

Я могла на него злиться, беситься, ненавидеть, но не тогда, когда он брал меня рывками, грубо, жестко, заставляя сотрясаться и просить больше.

Губами снова завладел Дим, но я обхватила его подрагивающий член у основания и провела рукой до кончика, чувствуя выделяющуюся смазку. Если я правильно поняла, мне предстоит пережить много оргазмов, чтобы расслабиться и после принять их обоих одновременно.

Но если Ден уже был во мне, рычал, получая удовольствие от обладания, то Диму приходилось терпеть. А я не хотела, чтобы выбранный мной мужчина терпел и ждал своей очереди.

Я склонилась над его пахом, облизывая головку от предвкушения. Я знала, что Дим после сделает со мной, Рус уже показал, как это бывает. Немного страшно, немного неловко, стыдно и невероятно. Я хотела повторить эти ощущения.

Дим задохнулся, откидывая голову и закрывая глаза, когда я поглотила его член, насаживаясь так глубоко, насколько могла, чтобы не давиться. Сейчас втроем мы двигались в одном ритме, принося удовольствие друг другу, утопая в звуках, которые пьянили сильнее вина.

Я чувствовала начинающиеся расходиться спазмы. Тело напряглось в предвкушении, Ден разогнался, хлопая меня по ягодицам, и в последний момент с силой ударил бедрами, достав мою красную кнопку ядерного взрыва. Я выпустила Дима, выгибаясь всем телом и тут же съеживаясь от приступов невыносимого удовольствия, бьющего по всем нервным окончаниям.

— Не кончай, — рявкнул надо мной Дим.

— Не могу, — задыхаясь, простонала я.

— Я не тебе, малышка, — тише ответил он, дотрагиваясь горячими губами до виска.

Я почувствовала, как Ден вышел, захныкав от разочарования, и тут же снова захлебнулась от спазмических волн оргазма. Дим почти без паузы взял меня снова, заставив развернуться лицом к нему и обнять торс руками и ногами. Я никак не могла успокоиться, сжимаясь под ним от каждого проникновенного удара. Всхлипывала и цеплялась за плечи, слепо подставляя губы.

Да-да, я так и хотела! Получить много оргазмов, ослепнуть от желания, обезуметь от страсти! Но сейчас умирала в агонии удовольствия, уверенная, что на большее меня просто не хватит.

Дим повернул меня на бок, обнимая, успокаивая, давая прийти в себя, но я по нему чувствовала, как он напряжен. И была почти готова, что снова подключится Ден.

Немного ленивая прелюдия к новому акту дала передышку. Я расслабилась, подставляясь их рукам и губам. Млела от неспешных ласк, которые быстро перешли в нетерпеливые жаркие терзания.

Я выгнулась, когда Дим схватил губами сосок и потянул, сдавливая рукой чувствительную грудь. Ден скользкими пальцами провел между ягодиц. Я съежилась, но по опыту знала, что это смазка.

Обеспокоенно посмотрела в глаза Диму:

— Ты обещал!

— Первым буду я, — прошептал он, но я увернулась от поцелуя.

Первым? То есть одним разом это не закончится?

И тут я вскрикнула, когда первый палец неделикатно, пусть и легко, протаранил мой анус. Я сжала мышцы, но поздно, Ден уже был внутри и довольно урчал, чувствуя тесноту и сжатие.

— Расслабься, — шептал Дим, целуя щеки, веки, виски. — Он аккуратно…

Но в «аккуратно» Дена я не верила. Он уже торопился присоединить второй палец, когда я еще не привыкла к толщине одного.

— Не надо, больно.

Я не могла расслабиться, не могла отвлечься от неприятных ощущений, не могла сосредоточиться на Диме, когда там меня касался Ден.

— Хочешь, поступим по-другому, — вмешался Дим.

— Как?

Он посмотрел на Дена, протянул к нему ладонь и показал мне странный толстенький волчок с заячьим хвостиком на конце.

— Что это?

— Это хвостик. Расширитель для ануса. Мышцы привыкнут к толщине, и тебе не будет больно.

Я с сомнением смотрела на пробку для задницы и жалела, что не могу сказать им, что вот Русу для секса не потребовались хвостики и расширители.

Значит ли это, что и опыта у Чернова побольше будет?

Ден снова пошевелил пальцами, и я поспешно согласилась на хвостик. Черт с ним! Он по крайней мере не будет шевелиться в моей заднице.

На этот раз мной занялся Дим, аккуратно вводя расширитель. Я знала, каких ощущений ждать, потому максимально расслабилась и не пыталась вытолкнуть пробку мышцами. Когда она вся вошла в меня, не давая ни на минуту