– Я истощил все силы, – сказал сэр Генри. – Провел все курсы лечения, но ни травы, ни чудодейственные снадобья не спасут меня. Я могу прожить еще год или умереть завтра. Это как Господу будет угодно.

– Дед...

– Бетани, выслушай меня. Ты и Виктория должны меня понять. – Сказав это, сэр Генри обратился к Дэвиду: – Я завещаю все свое имущество владельцу Роуз-Брайера и прошу вас остаться, – сказал он. – Не продавайте имение, ведь это родной дом Натаниела. У вас есть средства вдохнуть жизнь в эту землю и сделать для этого города то, чего я не сумел сделать.

Слушая сэра Генри, Виктория думала о том, что Дэвид, как агент секретной службы британского правительства, вскоре должен уехать, а она вместе с ним.

– В сложившихся обстоятельствах Неллис попытается каким-то образом оспорить ваши права на Роуз-Брайер, – продолжал между тем сэр Генри, обращаясь к Дэвиду. – Без сомнения, он затеет тяжбу. Чем она закончится, неизвестно. А вот оспорить мое завещание он никак не сможет. Я прошу об этом, потому что Бетани нужен опекун.

Дэвид подумал, что только сумасшедший может на это согласиться. И посмотрел на Викторию.

– Она ничего не знала о моем решении, – сказал сэр Генри.

Первой высказалась Бетани.

– Не говоря уже об остальном, я не хочу быть членом вашей семьи, лорд Чедвик. – Она поднялась и обратилась к сэру Генри: – Зачем вы это делаете, дедушка? Вы говорите так, будто стоите на краю могилы, в то время как вы совершенно здоровы.

– Сядь, Бетани, – приказал сэр Генри.

– Не сяду.

Сэр Генри поднялся, возмущенный до глубины души. Он часто сердился на внучку, обвинял ее в упрямстве, говорил, что ее надо отшлепать. А сейчас заявил, что ее надо выдать замуж. И именно лорд Чедвик как опекун может найти ей достойную пару.

– Выдать меня замуж? – со слезами на глазах ахнула Бетани. – Я сама найду себе мужа, дед.

– Тебя избаловали, Бетани Энн Манро. – Он покачал головой. – Хочешь, чтобы твоим опекуном стал Неллис?

– Вам следовало бы спросить, чего я хочу. Виктория встала.

– Чего же ты хочешь, Бетани?

– Уж конечно, я не хочу быть там, где не нужна. Натаниел принадлежит лорду Чедвику, а я ему чужая. – Она перевела взгляд с сэра Генри на Викторию. – Мне почти восемнадцать. Конечно, если ты не останешься, то и я тоже.

Дэвид хотел высказать свое мнение, но передумал и вышел из кухни.

Дэвид курил, прислонившись к перекладине забора, когда позади него заскрипел гравии и он увидел Мэг. В конюшне Натаниел, Робби и старший сын Шелби играли в морских разбойников. Дэвид пришел сюда, чтобы быть подальше от коттеджа и избавиться от своих мыслей. Он был рассержен, хотя и не понимал почему. Впрочем, догадывался.

– Я бы предупредила тебя о планах сэра Генри, если бы могла, – сказала Мэг. – Но что бы ты ни думал о мотивах его поступка, это дом Натаниела и Бетани.

– Ты уговорила сэра Генри принять такое решение?

– Нет. Совершенно очевидно, что сэр Генри принимает тебя за какого-то ангела-хранителя. Он верит, что ты послан нам всем судьбой.

– А во что веришь ты?

– В то, что судьба не обязательно означает удачу для всех.

Дэвид стряхнул пепел и скрестил руки на груди, остро ощущая ее близость. В плаще, под которым виднелись ее брюки и сапоги, она выглядела так необычно, так возбуждающе, что у него возникало желание раздеть ее и отвести в какое-нибудь уединенное темное местечко. Но это было совершенно нереально, учитывая их положение.

Мудрость .сэра Генри открыла перед Дэвидом дорогу к осуществлению его глубоко скрытых тайных желаний. Только чувство долга вызываю сомнения. В этом заключалось единственное противоречие.

Но теперь он не был уверен даже в этом.

– Почему Неллис так старается завладеть этим имением?

– Не знаю. В прошлом году наши отношения по крайней мере не выходили за рамки приличия.

– Не считая того, что ты выбила у него из рук шпагу. Виктория усмехнулась:

– Было дело.

– Ты все еще занимаешься фехтованием? – спросил он.

Она покачала головой, и странное ощущение утраты охватило его. Как невероятно давно это было, когда он обучал ее фехтовальным приемам. Когда ее смех звучал в пустом дворе дома ее отца.

Из сеновала над конюшней донеслись стоны умирающего в битве пирата, и Виктория взглянула на открытые ставни.

– По-моему, наш сын только что убил Робби, – сказала она.

Дэвид не ответил, Она повернулась, увидела, что он пристально на нее смотрит, и нахмурилась. Взгляд его был затуманен желанием. В глазах Мэг появилось что-то похожее на беспокойство. Дэвид понял, чем оно вызвано, хотя сама Мэг, возможно, не поняла этого.

Дэвид в душе посмеялся над собственной слабостью, вспомнив, как один из его братьев, Райан, однажды сказал, что ему надо разобраться в своих делах и только потом осуждать других.

Когда он перестал осуждать Мэг?

– Ты не та женщина, на которой я когда-либо предполагал жениться, – сказал он. – Но с первого же взгляда ты запала мне в душу. Я никогда не знал, что с этим делать, не знаю и теперь. – Он посмотрел на тлеющий кончик сигары. – Что бы я ни делал, все получалось плохо, Мэг. Конечно, я не ангел.

– Ошибаешься, не все у тебя получается плохо. Он удивленно приподнял бровь:

– Это комплимент?

– Ты нашел меня.

Дэвид выронил сигару и растоптал каблуком.

– Может быть, мне было суждено найти тебя. Суждено оказаться здесь. Но не в высоком смысле этого слова.

Очевидно, ей тоже в голову пришла такая мысль.

– Ты здесь, в то время как должен быть в Лондоне, – сказала она. – Мистер Рокуэлл, должно быть, сказал тебе что-то новое об этом деле. Настолько важное, что ты отбросил всякую осторожность.

Уверенность Мэг, что он находится здесь с единственной целью охранять ее, показалась ему смешной и грустной. Он видел ее удивительные глаза, и ему вдруг захотелось, чтобы она поверила в него. Доверилась ему.

– Полгода назад исчез твой отец, – сказал он. – Я узнал, что Кинли отвечал за его содержание в тюрьме.

– Полгода? Приблизительно в это время Неллис начал проявлять интерес к Роуз-Брайеру. Но если кто-то знал, где я, зачем было посылать тебя сюда?

– Разве не ясно, что твой отец задумал месть?

Она побледнела.

– Думаешь, в этом замешан Неллис? Но почему Роуз-Брайер?

– Это скажешь мне ты. Возможно, он думает, что в этом имении спрятано что-то, имеющее огромную ценность? – Он взял ее руку и вложил в нее медальон. – Так это или не так?

Выражение ее лица не изменилось, и если бы он не держал ее руку, не слышал ее дыхания, никогда бы не узнал, что она чувствует. Он понял, что дело не в его вопросе, а в самом медальоне.