– Анализ чего? Командно-иерархической психологии? Да откройте любой учебник за позапрошлый век.

Андрей посмотрел на свои экраны и принял решение.

– Раннинг, – сказал он, – нам нужно дослушать историю до конца и переключить тебя в сон. После сна сможешь дополнить все, что считаешь нужным.

– Я боюсь, причин его поступка нам тогда не понять, – поделился опасениями лингвист, но Андрей глазами указал ему на свои экраны, и тот умолк.

Квоттербек занялся расстановкой ежеутренне сбегавшей куда-то охраны, а я бродил по залам, бесцельно передвигая какие-то запыленные кувшины. Мы скоро должны были сняться с места, и я изнывал от безделья. Хотелось как можно быстрее оказаться на пятой линии, центром которой и была наша цель. Солнце, яростно накалившееся до предела, не особенно пугало. Главное – снова взять его на плечи и избавиться от давления Кремани. Кремань. Я остановился у окна и посмотрел на площадь с разбитой чашей пересохшего фонтана. В ней неплохо бы развести костер, усадить Тайта за приготовление супа, а Лайна – рядом, с «Иглой» на коленях… расстелить спальники и закрыть глаза, чтобы утром проснуться и двинуться вперед.

Эти мысли я подавил и вспомнил о Зере. Что она сейчас делает? Вытаскивает из подвалов барсучков-детей? Копает похоронные ямы?

Вспомнилось ее странное прощание.

Я вернулся в зал и заходил туда-сюда за спиной Квоттербека.

– Можно задать вопрос?

– Задавай.

На одном мониторе хорошо просматривалась площадь, на другом видно было только зернистую блеклую стену.

– Если Игроки… – Упоминать Эб я не решился, – делают вот так?

– Как?

Квоттербек обернулся.

Я скрестил указательные пальцы правой и левой руки.

– Только ртом. Это что значит?

– Если так делают Игроки, – ответил Квоттербек, – это значит, что тебе пора проснуться и намекнуть Служителям, чтобы не путали больше банки с реактивами.

– А почему…

– Раннинг, – оборвал меня Квоттербек. – Не лезь в это. Я не могу заниматься твоим воспитанием настолько разносторонне.

– Почему?

– Потом поймешь.

– Потом – оно не всегда бывает.

– Постарайся, чтобы у тебя было.

Я так расстарался, что, по-моему, даже палку перегнул.

– Андрей, сколько у меня времени?

– Немного, – ответил Андрей, глядя на экран. – Ткани оттаивают и… как бы тебе объяснить… Расползаются. Я держу температуру, но она все равно выше температуры длительной заморозки. Фаза сна может замедлить процесс.

– Пока не надо.

Наконец Квоттербек настроил «Королей» на охрану Дворца и отвлекся от кнопок.

– Не хотелось бы, чтобы переход кто-нибудь прервал.

Он привел меня в залу, которую я при обследовании здания упустил из внимания – дверь в нее была скрыта под нишей, затянутой тем же потертым бархатом. В зале оказались – во-первых, длинный стол, застеленный белоснежной скатертью и уставленный сияющей посудой, во-вторых, в нелепых позах застывшие в стульях трупы. Все они были тощими и какими-то неправильными – верхняя половина туловища в полтора раза длиннее нижней. Глаза затянуты лиловой пленкой, за воротниками на морщинистых шеях – длинные хвосты салфеток.

– Как ты их?

– Это не я, – отозвался Квоттербек, поднимая крышечку ближайшей кастрюльки. – Тронешь – развалятся в пыль. Этот Дворец – что-то вроде посольства с запрещенной для посещений территорией. Вот сюда никто и не лез, а «Короли» продолжали крутиться по своим алгоритмам и никаких нареканий не вызывали. Я просто сюда пришел и занял пустующее место. Пробуй.

В кастрюльке оказались горячие кусочки мяса в ароматном густом соусе. Я вспомнил рассказ Зеры, подумал и попробовал.

Мне давно не попадалось ничего вкусного, и оторваться от кусочков я не смог, а когда доел, обнаружил, что Квоттербек уже поджидает меня у стены.

– Пойдем.

За ним вырисовывался сквозной дверной проем, а за проемом – улицы светлого шумного города, на площади которого бил искристый фонтан.

На мне вместо рваной выцветшей формы оказалась светлая рубашка с распахнутым воротом, серые джинсы и белые кроссовки.

Квотттербек шел впереди и тоже одет был как я, но в черное.

Мы шли с ним молча, держась рядом, и разноцветные людские потоки огибали слаженно, не сговариваясь. Мимо шли женщины в широкополых шляпах с красными и желтыми цветами, в легких платьях и кружевных перчатках. Некоторые вели за руку детей – девочек в юбочках колокольчиком и мальчиков в коротких шортах. Мужчины тоже были – веселые, с загорелыми энергичными лицами. По бокам улиц стояли широко распахнутые зонты, а под ними – плетеные столики и кресла. Там пили кофе и ели теплые булочки. Открывался какой-то магазин – цветные ленты взмыли в воздух и долго кружились, извиваясь легкой волной. Где-то звучало пианино, а в парке смеялись звонкими молодыми голосами.

Я и Квоттербек – мы шли сквозь, против течения, и, когда меня задела мимо проходящая девушка, я заметил, что ее рука пронеслась сквозь мою, не встретив сопротивления.

Кто из нас был настоящим?

Трудно сказать.

Но больше всего на свете я хотел, чтобы это поскорее закончилось.

И это закончилось – мы завернули под арку, увитую колючим цветущим вьюном, и оказались в пещере с желтыми стенами и низким потолком. В центре пещеры сидел Тайтэнд и жарил нанизанные на прутик картошки.

– Наконец-то, – сказал он. – Я заждался. Жрать будете? А Лайн где?

Наверное, я выглядел как дурак, глядя на него и улыбаясь во весь рот. По крайней мере, Тайт мне сразу об этом сообщил:

– Раннинг, не растеряй от радости последние мозги. Тебе еще Солнце тащить, а это очень интеллектуальное занятие.

– А где оно? – спросил почему-то очень мрачный Квоттербек.

– У входа закопал, – ответил Тайт и отвел глаза, встретив взгляд Квоттербека.

– Тайт, – сказал я, наконец обретя дар речи.

– Картошка, – предложил Тайтэнд и ткнул в меня горячим прутиком. – Луна давно тут ошивается, – сообщил он, когда мы расселись у костра. – Но Вихрей еще не было, так что ваше опоздание особого значения не имеет. А вот то, что вы Лайнмена потеряли… это да.

– Мы и тебя потеряли, – в упор глядя на него, сказал Квоттербек.

– Да, – сдержанно согласился Тайтэнд и пожевал почерневшую картофелину.

Я не сразу разобрался в причине их противостояния – разве что прошлая сумятица со вскрытым Солнцем?

Квоттербек выглядел как смертельно раненный – бледный, с черными злыми тенями у уголков губ. Тяжелым взглядом он ловил каждое движение Тайтэнда. Ладони он сжал в кулаки и держал их на коленях, словно примагниченные. Видимо, боялся сорваться и проволочь Тайтэнда мордой по полу.