Таллинский Алексий и Минский Филарет после литургии в Елоховском соборе Москвы совершили панихиду по новопреставленному рабу Божию Георгию.

Новым руководителем страны стал малоприметный Константин Устинович Черненко, человек простой, застенчивый, любитель стихов Есенина, всю жизнь проведший в тени Брежнева. За глаза его называли Кучером, образуя сию кличку из инициалов и первых трёх букв фамилии. За год с небольшим он успел побороться с рок-музыкантами, пробойкотировал Олимпийские игры в Лос-Анджелесе и большую часть времени провёл в больнице, откуда и руководил страной.

Для митрополита Алексия этот 1984 год, когда правил Черненко, стал годом присуждения ему звания доктора богословия, после успешной защиты диссертации, коей стал солидный трёхтомный труд «Очерки по истории Православия в Эстонии», плод многих лет работы. «Очерки» были представлены на соискание степени магистра богословия, но учёный совет Ленинградской духовной академии постановил: «Диссертация по глубине исследования и по объёму материала значительно превосходит традиционные критерии магистерской работы и в преддверии 1000-летия Крещения Руси этот труд может составить особую главу в исследовании об истории Русской Православной Церкви, а посему автор заслуживает более высокой учёной степени, чем та, на соискание которой он её представил». Торжественный акт вручения докторского креста состоялся в Лазареву субботу. А уже в Страстной понедельник митрополит Алексий служил в своём таллинском соборе.

В июне новоиспечённый доктор богословия совершил значительное паломничество — на Святую землю. 5 июня он отслужил молебен в Елоховском соборе, а на другой день перед ним уже распахнул свои объятия величественный Свято-Троицкий собор Русской православной миссии в Иерусалиме, построенный в царствование государя Александра II и освящённый архимандритом Антонином (Капустиным), выдвиженцем святителя Филарета (Дроздова). До 1948 года храм находился в ведении Русской Зарубежной Церкви, но стараниями Патриарха Алексия I перешёл в руки Московского Патриархата, который и восстанавливал его после значительных разрушений, нанесённых во время первой арабо-израильской войны. Совершив в нём молебен, митрополит Алексий начал своё пребывание на земле, по которой ходил Бог-Сын. 7 июня он молился у Гроба Господня, а 8-го отправился в русский Горний монастырь. Эта женская обитель также была построена архимандритом Антонином, на том месте, где Богородица встретилась с праведной Елисаветой и поведала ей о грядущем рождении Спасителя. В 1914 году турки изгнали сестёр из обители, а сам монастырь осквернили и разрушили. Лишь после Второй мировой войны, с появлением государства Израиль, власти этой страны вернули землю и развалины Русской Православной Церкви, а Патриарх Алексий I отправил туда первых насельниц. В 1983 году в Горний прибыло новое пополнение, монастырь ожил и зацвёл пуще прежнего. В таком оживлении его и увидел приехавший митрополит Таллинский. 9 июня он служил литургию в Горнем, 10-го — у Гроба Господня в храме Воскресения Христова, а 11 июня — в Троицком соборе миссии совместно с Иерусалимским Патриархом. Им тогда второй год являлся Всесвятейший Диодор, полный жизненных сил пятидесятилетний муж, развернувший восстановление храма Гроба Господня, который при его предшественниках Тимофее и Венедикте пришёл в ветхое состояние. 13 июня митрополит Алексий совершал литургию на Голгофе, где Спаситель был распят, а 14-го — в Вифлееме, где Он родился.

Паломничество на Святую землю для каждого христианина — великое благо. Припасть, прикоснуться, помолиться, прочесть акафисты там, где каждый шаг связан с евангельским событием. Но ещё более великое благо — совершить в тех местах Божественную литургию, преосуществление хлеба и вина в плоть и кровь Господа Искупителя!

16 июня митрополит Алексий совершил литургию в Гефсимании, в храме Святой Марии Магдалины. Это тоже было знаменательное событие, поскольку храм принадлежал женской общине, относящейся к Русской Зарубежной Церкви, не питавшей добрых чувств к представителям Московского Патриархата, считающей их спевшимися с безбожным большевизмом. Но кто такой Алексий Ридигер, зарубежники знали. Ему, потомку славных дворянских родов, внуку расстрелянного белогвардейца, они распахнули двери своего храма, позволили творить обедню.

17 июня митрополит Алексий совершил литургию в Троицком соборе, 18 июня — чин великого освящения вод на Иордане, 20 июня — вновь литургия у Гроба Господня... Всего за две недели этого дивного паломничества он совершил восемь архиерейских литургий. Во время пребывания на Святой земле ему был вручён орден Животворящего Креста 1-й степени, который присуждает Иерусалимская Православная Церковь.

Вернувшись в СССР, он вновь окунулся в привычные дела: из Таллина в Москву, из Москвы в Таллин. Чаще, чем прежде, стал совершать богослужения совместно с Патриархом Пименом. Разбирал ворохи бумаг, оставаясь на посту управляющего делами Московской Патриархии. Руководил возрождением Свято-Данилова монастыря. Об этой работе он вспоминал потом: «В канун 1000-летия Крещения Руси мы обратились в Совет по делам религий с просьбой о создании комиссии, желательно на правительственном уровне, чтобы достойно отметить юбилей Православия. Нам ответили, что ни государство, ни общественность не будут принимать в этом никакого деятельного участия. Мол, это внутренний церковный юбилей, и нечего по этому поводу будоражить народ. Тогда в 1983 году мы образовали свою комиссию и стали по мере возможностей действовать. Начинать следовало с создания духовного и административного церковного центра. Мы попросили у властей, чтобы нам передали один из московских монастырей, который бы мы могли использовать сообразно своим целям. Возражений не последовало. Тогда мы начали выбирать: посмотрели Донской и Новоспасский монастыри, но в них исключалась возможность нового строительства. Был ещё, конечно, Данилов монастырь, где в то время размещалась колония для несовершеннолетних преступников. Правда, он находился в таком неприглядном состоянии, что власти его даже не предлагали. И всё-таки мы остановились на этой обители. Меня назначили председателем комиссии по реставрации и строительству. Взялись за дело, и через несколько лет это место стало неузнаваемым — так всё переменилось, преобразилось в Даниловом монастыре. И только одно мешало этой красоте выглядеть по-настоящему празднично: соседний с монастырём храм Воскресения Словущего по-прежнему оставался обезглавленным, а в его стенах выполняла очередной пятилетний план московская фабрика по производству зонтов. Освободить здание храма должны были в 1987 году. Мы пригласили директора завода на заседание нашей комиссии, где попросили его позволить нам привести Божий храм хотя бы с внешней стороны в надлежащее состояние. Он ответил, что должен посоветоваться с коллективом... Через неделю директор заявил, что вопрос ремонта храма обсудил их партийный комитет. Решение такое: коллектив фабрики не может трудиться под крестами, поэтому ничем помочь нам они не могут... На что я, не удержавшись,