– Это к генералу. – Улыбнулся Ерожин.

Новицкий появился быстрее, чем он ожидал. Но на письменном столе подполковника уже стояла бутылка коньяка «Ани», рюмка и нарезанный лимон.

– Чудненько! – Обрадовался Виктор, потирая руки: – Не хочу работать. Шлялся по книжным магазинам и замерз.

Ерожин налил коньяк в рюмку:

– Можешь выпить сразу…

– А ты?

– Я же не замерз. – Отказался Ерожин, с любопытством пронаблюдав, как Новицкий смакует любимый напиток.

Покончив с коньяком, Виктор удовлетворенно развалился в кресле, и разрешил:

– Выкладывай свою проблему.

Ерожин рассказал о письмах Матти и Сергея Богаткина и поделился своими соображениями на этот счет.

– Письма при тебе? – Быстро спросил Новицкий.

– К сожалению нет. Содержание письма Богаткина я знаю, а письмо Матти на эстонском.

– Почему не попросил, чтобы переслали?

– Для Мурта это слишком сложная акция. А из Питера оправить письмо обещала моя знакомая, но пока не прислала. Я, если честно, даже обиделся. Не понимаю, почему надо затягивать выполнение столь пустячной просьбы?

– Хочешь, я сам смотаюсь в Питер? – Неожиданно предложил Новицкий и покраснел. Ерожин сделал вид, что смущения молодого человека не заметил:

– Буду тебе очень благодарен. Но сначала помоги разобраться с переводчицей.

– Что я должен сделать?

– Вскрыть ее переписку с клиентами и проверить, нет ли в них перевода письма Матти.

– Давай адрес.

Ерожин протянул Новицкому листок с адресом электронной почты Эльзы:

– Когда я могу рассчитывать на результат?

Виктор на секунду задумался:

– Сегодня, до десяти вечера. А в двенадцать я «Красной стрелой» уеду в Питер. Завтра текст письма будет у тебя. – Новицкий налил себе еще рюмку, быстро ее выпил и поднялся: – Пошел работать.

– Давай заглянем к генералу, он тебе выдаст командировочные. – Предложил Петр.

– Ничего не надо. В этой поездке у меня имеется и личный интерес. – Отказался Виктор и снова покраснел.

– Желаю успеха. – Улыбнулся Ерожин.

– Спасибо. Я наш разговор запомнил. Надеюсь, ты, Петр, окажешься прав… Кстати, как она восприняла письмецо супруга?

– Ты о Полине? – На всякий случай уточнил Ерожин.

– Ты очень догадлив.

– Письмо получила не она, а заместитель Богаткина. Для Полины там была приписка, которую ей зачитали по телефону. Женщину это взбесило. Мне кажется, тебе ничего не помешает… К тому же я уверен, что письмо написал не Сергей, а преступник, заметающий следы. Если ты раскроешь игру с переводчиком, у меня появятся доказательства.

– Мы постараемся. – Заверил Новицкий и, не прощаясь, покинул кабинет сыщика.

* * *

11 Ноября 2004 года

Сын Димы Вязова был всего на год старше Фони, сына Михеева. Молодые отцы познакомились несколько лет назад и общались как старые приятели.

– Понимаешь, я вообще все забыл. Он приходит ко мне с уроками, требует помощи в решении задачки. А я не могу решить. Стыдно перед парнем. Ночами читаю его учебники, чтоб не срамиться. – Жаловался Вязов.

– А мне, Дима, повезло. Уроками Люба занимается. – Михеев посмотрел в окно и увидел, что они сворачивают с Каширки в маленький лесок: – Приехали, что ли?

– Да, там, в глубине, главный корпус. – Ответил Вязов.

Черная Волга Управления подкатила к главному входу Медицинского центра. Водитель издали заметил, что поблизости от парадного автомобильная стоянка забита. Он притормозил у дверей и обернулся к пассажирам:

– Товарищ майор, вы выходите, а я найду место, где-нибудь поблизости и припаркуюсь. Вы когда закончите, стойте здесь. Я сам к вам подъеду.

– Хорошо, Слава. – Разрешил Вязов, и они выбрались из машины. Дима связался с администрацией заранее, и на проходной вопросов не возникло. Но в раздевалке седая дама потребовала, чтобы они натянули на свою обувь тапочки из синей пленки, запросив по десять рублей с каждого. Вязов хотел было огрызнуться, показав удостоверение, но Михеев уже расплатился. Они уселись на диван. Вязов с тапочками разобрался быстро. Глебу натянуть их на свои ботинки сорок пятого размера удалось не сразу. Наконец он справился, и молодые люди подошли к доске с информацией. Отделение интенсивной терапии находилось на пятом этаже. Они дождались лифта, с трудом втиснулись в него, но лифт поднимать всех не пожелал.

– Перегрузочка… – Ехидно определил пожилой доктор при бородке клинышком. Молодым людям пришлось выйти. Зато когда опустился другой лифт, они оказались первыми. Заведующего отделением Родина они в кабинете не застали. На вопрос, где доктор, молоденькая санитарка зачирикала тоненьким звонким голоском:

– Иван Семенович совещается с дирекцией на втором этаже.

– Это надолго? – Мрачно поинтересовался Вязов.

– Кто их знает… Дирекция есть дирекция. Ответила девушка и внезапно чирикнула еще звонче: – А вон они идут!

Молодые люди обернулись и увидели подтянутого пожилого человека в белом халате.

– Майор Вязов из центрального Управления внутренних дел. – Представился Дима и, указав на Михеева, добавил: – А это помощник Петра Григорьевича Ерожина, который с вами беседовал.

– А, белобрысый подполковник? – Вспомнил доктор и глаза его повеселели: – Понравился мне мужик. И помощника выбрал подходящего. Метра два будет?

– Метр девяносто девять. – Смущенно возразил Михеев.

– Петр Григорьевич всем нравится. – Ответил Вязов, пожимая доктору руку.

– С чем пожаловали, молодые люди? Если у вас вопросы по Любе Крестовой, то я все, что вспомнил, подполковнику рассказал. – Предупредил Родин, пропуская визитеров в свой кабинет. Вязов раскрыл потертый портфель из искусственной кожи, долго в нем копался, вынул конверт, а из него три фотографии, и веером выложил их на стол.

– Что это? – Удивленно спросил доктор, разглядывая шикарный лимузин, снятый с трех разных точек.

– В разговоре с Петром Григорьевичем, вы упомянули, как однажды при вас Люба села в темную иномарку. – Пояснил Михеев: – Посмотрите на снимки. Не узнаете машину?

Родин взял один снимок, положил обратно на стол, потом другой. Затем повторил просмотр. Сам спрятал фотографии в конверт и вернул Вязову:

– Да, машина эта.

– Вы уверены? – Дожимал свидетеля Михеев.

– Не был бы уверен, не сказал. Нашли убийцу Любы?

– Можно и так сказать….

– Их взяли? – Сообщение доктора взволновало. Он достал из кармана не слишком свежий платок и вытер лоб.